Доставить живым или мертвым - Александр Ольбик

Он отложил книгу, закрыл глаза. Вспомнил другие слова философа: "Люби разум -- и эта любовь даст тебе оружие против жесточайших испытаний".

Он протянул руку к мобильнику, оставленному на подоконнике, и снова позвонил в Москву. Когда ответили, сказал: "Люся, а ты случайно не забыла про второго президента России? Ты ничего не хочешь ему сказать..." Он слушал и, улыбаясь, кивал головой: "Вот это другое дело...Если не ошибаюсь, это Рильке, его "Сонеты к Орфею"...Отвечаю тем же...алмазной пылью в отдаленье на луг просыпалась роса. Покой на души пролился и вера без богослуженья творит тихонько чудеса...

Наступила долгая волнительная для обоих пауза, после чего Путин сказал: "Лю, если захочешь со мной посекретничать, встретимся в полночь на Полярной звезде. Время московское..."

Это их давняя привычка, во время разлук, "встречаться" взглядами на Полярной...

В половине седьмого он побрился, сменил белье и в спортивном костюме спустился вниз, в столовую. Шторм и Щербаков сидели за одним столом с бойцами. Им уже подали второе -- запеченную в винном соусе телятину, ромштекс и жареную лососину. Огромные тарелки с фруктами, словно на картинах итальянских художников, колоритно выделялись на фоне белоснежных скатертей, светлой посуды и искрящихся тонкими гранями хрустальных фужеров.

Путину вспомнился рассказ офицера, бравшего дворец Амина. Перед началом операции спецназовцы из групп "Зенит" и "Гром" (прародительницы спецподразделения "Альфа"), ожидая сигнала к атаке, перебивались сигаретой и мерзли в холодных афганских сумерках.. Почти целый день без крошки еды. Перед боем совместили обед с ужиным: самое элитное спецподразделение в стране накормили жиденьким супом и гречневой с мясом кашей... С таким же "комфортом" группа "А" работала и в Баку. Бойцов на три месяца поселили в казарме, где были одни только матрацы и при этом так же, как и в Афганистане, они питались всухомятку. И все это при небывалой материальной заинтересованности -- 3 рубля 50 копеек командировочных в сутки...

...Когда Путин вошел, Щербаков командно воскликнул: "Президент, все встали!".

Пожелав команде приятного аппетита, Путин уселся на свободный стул, рядом со Штормом. Все тоже опустились на свои места. Напротив него поглощали ужин молодой Шторм и Воропаев. Они чем-то были похожи: аккуратно зачесанные на пробор волосы, скуластые, обтянутые загорелой кожей лица. Бросилось в глаза: Виктор Шторм запросто орудовал ножом и вилкой в то время как Воропаев пользовался только одной вилкой. Чувствовалось, что управляться со столовыми приборами он не умеет.

Слева от Шторма сидел Изербеков, узкий в плечах, но с накаченной шеей. Кисти рук выдавали молодую, жилистую силу. Рядом с ним -- коротко стриженый блондин, с плотно прижатыми к черепу ушными раковинами, с небольшим рубцом, белеющим чуть ниже височной кости. Это капитан Службы контрразведки Айвар Гулбе. Родом из Москвы, отец -- бывший разведчик-нелегал, работавший долгие годы в одной из Европейских стран. Путин лично знал старшего Гулбе и ценил его, как профессионала экстра-класса.

Два морских пехотинца Бардин и Калинка, оба рослые, заматеревшие на бесконечных спецзаданиях, сидели с краю стола и вовсю наворачивали по второй порции жареной лососины.

"Все, как на подбор, -- думал Путин, глядя на людей, мирно сидящих за обеденным столом -- сильные, молодые, но..." За этим "но" крылось беспокойство, граничащее с паникой, ибо он понимал, что через несколько часов в судьбах этих людей могут произойти самые разительные перемены, без каких бы то ни было утешительных прогнозов...Но лучше об этом не думать, решил он, и попросил Шторма передать ему тарелку с ветчиной. В принципе ему есть не хотелось, но если бы он прекратил обед, то, следуя субординации, и все остальные наверняка закончили бы трапезу...

...После обеда Путин в сопровождении Щербакова ушел к себе, а бойцы спустились в спортзал, находящийся на одном из нижних этажей. Шторм предложил им отдохнуть. Чтобы не терять зря время, он провел инструктаж: к шведской стенке прикрепил плакат с обозначениями местности. Определил порядок высадки с вертолета на высоте 502, рассредоточение на местности, кто за кем и в какой точке должен занять позицию. Чтобы в темноте не перестреляли друг друга, на шапочках-масках будут обозначены фосфоресцирующие метки. Определил и сигнал голосом: имена "Виктор" и "Алик".

-- На первом этапе работать нам придется в темноте, поэтому особое внимание прошу уделить приборам ночного виденья. Чтобы крепеж был надежный, ибо передвигаться в основном придется по скалам. Пойдем в обычной экипировке: все металлические предметы должны быть изолированы друг от друга. -- Шторм бросил взгляд на ноги спецназовцев. -- Конечно, хорошо бы так на легке и пойти, но кроссовки не та обувь, если придется драться врукопашную...

В зал вошел Щербаков и присел на кипу матов, обтянутых дерматином. У него, как назло, заныл коренной зуб и он себя ругнул за то, что не обратился раньше к стоматологу. "Не надо было есть сладкого", -- попенял себе полковник, однако слова Шторма отвлекли его от неприятных ощущений.

-- Кроме снаряжения у нас еще будут специальные приборы, которые мы обязаны установить в пункте икс и которые нужно беречь пуще глаза, -Щербаков знал, о каких приборах идет речь. Шторм говорил о системе "Коспас -- Сарсат" -- спутниковой системе определения координат радиобуев. -- За эти приборы, вернее, за буи, будут отвечать старший лейтенант Саша Бардин и прапорщик Володя Калинка.

Бардин и Калинка из морской пехоты, уже дважды побывавшие в Чечне. Обоим за тридцать, битые волки и, по меркам Шторма, имеющие феноменальную "физику". Во всяком случае, "полосу разведчика" они прошли за две трети временного норматива, при этом шли при полной выкладке. Щербаков этих ребят тоже знал: вместе с Путиным выезжал в Чечню, где вместе с другими им были вручены "Ордена мужества".

Тихо, почти бесшумно, в дверь вошел президент и все вскочили со своих мест.

-- Отдыхайте, -- сказал Путин и присоединился к Щербакову.

-- Я тут рассказываю ребятам о предстоящей операции, -- пояснил Шторм-старший.

-- А можно вопрос? -- обратился к Шторму Изербеков. Голос у него звонкий, нетерпеливый.

-- Можно. Что у тебя, Махмут, на душе?

-- Надо ли понимать так, что президент с нами? Я имею в виду его участие в операции...

-- А тебе это небезразлично? -- усмехаясь в усы, спросил Шторм.

-- Так точно, небезразлично!

-- По какой причине? -- негромко поинтересовался Путин.

-- Это даже для Чечни слишком круто. Да и наша ответственность, -Изербеков осмотрел присутствующих, -- значительно возрастает. А это, извините, лишние хлопоты.

Путин слушал и кивал головой.

-- Спасибо за откровенность, -- сказал он, -- но могу заверить вас, что обузой я не буду. Во всяком случае, постараюсь не быть.

-- Да я так, просто интересно, -- попытался отбуксовать Изербеков, -- А это правда, товарищ президент, что на вас позавчера покушались?

Путин взглянул на Щербакова.

-- Вот мой ангел-хранитель, ему виднее -- покушались или нет...

Щербаков стушевался, что для него несвойственно и что вредно для его работы. А, может, он вовсе и не стушевался, просто ему, главе охраны первого лица государства, не пристало делиться профессиональными проблемами с посторонними. Но с другой стороны, подумал он, какие же это посторонние, это же самые что ни на есть свои в доску люди...

-- Не буду от вас скрывать, один сумасшедший на спортивной машине попытался было перенять нас на трассе, да кишка оказалась тонка, -- Щербаков смотрел на Изербекова. -- А было это покушение или выпендреж пьяного отдыхающего -- пока неизвестно...Словом, от него осталась пыль и брызги, а мы поехали дальше...

-- Все, товарищи, время вышло. Пора заняться экипировкой, -- Шторм подошел к огромному тюку и ножом чиркнул по стягивающей его бечевке. -- Это обмундирование, с бирками пофамильно...В другом узле выбирайте обувь, с оружием определимся позже...

Когда камуфляжи темно-зеленого цвета с песочными разводами сменили спортивные костюмы, бойцы были построены для осмотра. На Бардине что-то было не так: его тугие, мощные плечи не умещались в форме и это явно сковывало движение.

-- Это не годится, -- сказал Шторм и куда-то позвонил по мобильному.

Двое в гражданке принесли еще один тюк с одеждой. Наконец самый высокий и самый могучий в команде человек был одет по своим размерам.

На Изербекове наоборот, камуфляж висел, как на вешалке. Но после того, как многочисленные карманы-подсумки заполнялись автоматными магазинами, гранатами, лишние сантиметры камуфляжа куда-то исчезли.

Из ящиков, уже пристрелянные, были извлечены пистолеты. Каждому по два, с серыми бирочками, на которых фамилия владельца. Воропаев взял в руки сухой, отливающий ночью, "Глок" и выщелкнул обойму. Из обоймы на ладонь вылущил пятнадцать патронов. Каждый патрон осмотрел и два из них отложил в сторону, потому что капсюли у них были несколько смещены от центра, что могло стать причиной осечки. То же самое делали остальные. И запасные обоймы были проверены и снова возвращены в свои места.