Улей Хеллстрома - Фрэнк Герберт

– Она исчезла, – пробурчал Перуджи.

Одетый лишь в легкий халат, он сидел у окна, глядя на освещенную утренним-светом гору, пытаясь заставить себя сосредоточиться на этом отчете. Это становилось все труднее. Все время в груди болезненно стучало, и на каждое движение требовалось столько энергии, что он всякий раз удивлялся, откуда у него берутся новые силы.

– Что случилось? – спросил Джанверт. – Это что, ошибка нашей команды?

– Нет. Мне не следовало направлять их в кафе. Мы увидели, как она выходит, но тут к ней подскочили трое мужчин и перехватили ее.

– Они схватили ее?

– Борьбы не было. Фэнси просто запрыгнула в машину вместе с ними, и они уехали. Наших людей просто там не было. Автофургон, с помощью которого мы оторвались от погони, доставляя велосипед в аэропорт, еще не вернулся назад. Сэмпсон выбежал, когда мы поняли, что произошло, но все это случилось слишком быстро.

– Обратно на ферму, да?

– Не сомневайся в этом, – ответил Перуджи.

– Вы заметили номер?

– Было слишком далеко, но это не имеет особого значения.

– Итак, она просто отправилась вместе с ними?

– Отсюда это так казалось. Сэмпсон считает, что ей этого совсем не хотелось, но она не сопротивлялась.

– Вероятно, потому не хотелось, что не могла вернуться и снова позабавиться с тобой, – заметил Джанверт.

– Заткнись! – огрызнулся Перуджи, потом поднес руку к голове.

Казалось, в мозгу были какие-то барьеры, он не работал так, как должен был. Было столько деталей, и он понимал, что они ускользают от него. Ему действительно нужно было принять холодный душ, чтобы разогнать этот туман и приготовиться к визиту на ферму.

– Я навел справки, – сказал Джанверт. – Эта Фэнси соответствует описаниям Фэнси Калотерми, которая входит в правление Хелльстромовской корпорации.

– Знаю-знаю, – со вздохом сказал Перуджи.

– С тобой все в порядке? – поинтересовался Джанверт. – Тебе бы не мешало немного подкрепиться. Возможно, тот укол, который она вколола тебе…

– Со мной все в порядке!

– По твоему виду этого не скажешь. Мы не знаем, что было в той субстанции, которая она использовала для возбуждения тебя прошлой ночью. Может, тебе лучше пройти обследование, а мы пришлем запасную команду?

– Да пошел ты!.. – пробурчал Перуджи.

– Почему же ты не отказался от всего этого удовольствия? – спросил Джанверт.

– Я же сказал тебе: заткнись! Со мной все в порядке. Я приму душ и буду готов. Нам надо выяснить, как ей удалось это проделать.

– Я бы хотел первым это узнать, – язвительно заметил Джанверт.

«Идиот! – мелькнула гневная мысль. Перуджи потер голову. – Боже, как же трещит голова… и ноет в груди!» – Ему придется выполнять эту работу, такую повышенно чувствительную, и только этот идиот за спиной! Но теперь слишком поздно что-либо менять. Перуджи почувствовал, что его рука дрожит, касаясь лба.

– Ты все еще там? – спросил Джанверт.

Перуджи вздрогнул при этих словах.

– Да.

– Вот будет весело, если окажется, что этот «Проект 40» состоит всего лишь в получении такого возбуждающего?

Коротышка просто невыносим! Он делал все прямо противоположное тому, в чем нуждался Перуджи именно сейчас. В голосе Джанверта вне всякого сомнения звучало злорадство, как и не было сомнений в ненадежности этого человека. Впрочем, разве можно что-то изменить? Команды разбросаны по всему району. А он должен быть на этой проклятой ферме уже через два часа. Он не знал, каким образом ему это удастся сделать, но он должен! Всего лишь на секунду он задумался, а не скрывается ли в этой циничной болтовне Джанверта какая-либо крохотная доля правды. Что же содержалось в том препарате? Господи! Если бы ему удалось это выяснить, то это принесло бы ему денег больше, чем разработка десяти новых металлургических процессов!

– Ты чертовски долго думаешь над вопросами, – заметил Джанверт. – Я пришлю Кловис, чтобы она приглядела за тобой. Она когда-то была медсестрой и…

– Она останется вместе с тобой! Это приказ!

– Эта дамочка, наверное, не просто зарядила тебя в постели, но и еще чертовски много… – никак не мог согласиться Джанверт, однако Коротышка перебил его, но в его голосе чувствовалось нечто похожее на панику:

– Не было никаких «и», черт побери!

Ночь, проведенная вместе с Фэнси, изменила многие представления Перуджи, в том числе и о женщинах.

– Мне совсем не нравится твой голос, – сказал Джанверт. – Сэмпсон все еще поблизости?

– Я отослал его обратно к тебе.

– Фургон еще не прибыл. Что, если мы…

– Ты свяжешься с ними так, как я тебе велю и где мне это нужно! Ты слышишь меня, Коротышка?

– Но тогда вы останетесь один в городе. У них будет там своя команда, а у вас нет.

– Они не посмеют напасть на меня!

– Мне кажется, вы ошибаетесь. Я думаю, они уже, возможно, напали на вас. Может быть, весь этот город в их руках. Шериф уж точно, черт побери!

– Я приказываю тебе оставаться здесь вместе со всей своей командой, – сказал Перуджи.

– Мы могли бы за два часа доставить вас в клинику в Портленд на обследование, – предложил Джанверт. – Я собираюсь позвонить…

– Я приказываю тебе не связываться с центром, – сказал Перуджи.

– Мне кажется, у вас повредился рассудок. В клинике вас обследуют и узнают, что же именно в вас впрыснули.

– Вряд ли. О Господи! Она сказала, что это были… гормоны или что-то вроде того.

– Вы верите в это?

– По-видимому, она говорила правду. На этом все. Выполняй мои указания.

– Перуджи уронил руку на кнопку отключения связи услышал щелчок, когда перестал работать передатчик.

«Дьявольщина! На каждое движение понадобилось столько проклятой энергии!»

С огромным трудом он отставил в сторону передатчик и прошел в ванную комнату. Холодный душ. Вот, что ему необходимо! Только бы ему полностью прийти в себя. В ванной все еще поблескивали капельки, оставшиеся после купания Фэнси. Он шагнул под душ, держась одной рукой за трубу, а другой нащупывая кран. Холодная вода. Он включил ее на полную мощность. При первых же капельках обжигающе холодной воды он почувствовал резкую боль в голове и груди. Шатаясь, он вышел из-под душа, хватая ртом воздух, не закрыв воду. Он вывалился из ванной, оставляя мокрые следы на полу, опрокинул остатки кофе со столика, но даже не заметил этого. Постель! Побыстрее в постель! Он бросил свое мокрое тело на постель, перевернулся на спину. В груди полыхал огонь, кожа покрылась мурашками от озноба. Было так холодно! Он выгнул спину, пытаясь завернуться в простыню, однако пальцы его вдруг разжались, и рука упала на край постели. Он умер еще до того, как его обмякшие пальцы коснулись пола.