Взгляд с наветренной стороны - Иэн Бэнкс

Новости о сражении, посмертном успехе и жертве «Последнего разрушения» занимали первое место в репортажах на протяжении всего дня, но война со всеми ее ужасами и смертями, героизмом и предательством, зрелищностью и мерзостью, тем не менее, все еще продолжалась.

Постепенно Цивилизация смогла развернуть свою военную промышленность в полный рост; айдайранцы, вынужденные тратить слишком много времени и средств на контролирование огромных завоеванных территорий и уже неспособные столь же мощно, как раньше, противостоять растущей силе Цивилизации, стали отступать. Флот же новых военных судов Цивилизации все рос, уже независимо от войны.

Новое свидетельство об уничтожении «Последнего разрушения» и вражеских судов, которые он сумел уничтожить в своем последнем усилии, пришло от нейтрального судна одной из Вовлеченных стран, которое проходило неподалеку от места катастрофы. Спасенная в архивах личность погибшего корабля была должным образом извлечена из места хранения и помещена в другое судно такого же класса. Это судно тут же присоединилось к борьбе, бросаясь из битвы в битву, не ведая, что каждая из них может стать для него последней, и храня в своей памяти все воспоминания своего прежнего воплощения.

Сложность же заключалась в следующем.

Первоначальный разум корабля уничтожен не был. Как судно высокого класса, корабль боролся до конца, бескомпромиссно, честно, решительно, не думая о собственном спасении, но в самом конце его существования разум все же успел спастись в одной из торпед.

Отброшенная взрывом саморазрушения большого корабля, торпеда оторвалась от основного тела галактики с количеством энергии, которой еле-еле хватало для поддержания жизни, и летела достаточно долго уже не как корабль, а, скорее, как шрапнель, совершенно безоружная, почти слепая, полностью беззащитная и боявшаяся воспользоваться своими двигателями из страха быть обнаруженной. Но в конце концов к этому пришлось прибегнуть, хотя и тогда торпеда задействовала их лишь по минимуму.

Если бы у айдайранцев было побольше времени, они, конечно, стали бы искать любые выжившие фрагменты «Последнего разрушения» и нашли бы их, но у них было слишком много более неотложных дел. И к тому времени, когда все поняли, что разрушение военного судна было необратимым, полуразрушенная торпеда, находившаяся на колоссальном расстоянии от великого диска звезд, которым являлась галактика, оказалась уже совершенно недосягаемой для обнаружения.

Постепенно она привела себя в порядок. Прошли сотни дней. И торпеда решилась, наконец, использовать свои двигатели в полную мощь, чтобы приблизиться к тем районам, которые, как она надеялась, все еще удерживались Цивилизацией. Не зная, кому принадлежат территории, торпеда решила все же не подавать сигналов, по крайней мере, до тех пор, пока не окажется в районе, точно не находящемся под контролем Айдайрана.

Поначалу вдруг полученный от нее сигнал произвел переполох, но тут же навстречу был выслан торпедоносец, который и взял ее на борт. Ей сразу же сообщили, что у нее есть теперь близнец. Это оказалось первым, но далеко не последним таким случаем в этой войне, несмотря на все усилия Цивилизации каждый раз документально подтверждать смерть всех разумов. Первоначальный разум, перемещенный в другой корабль того же класса, что и его первый обладатель, получил имя «Последнее разрушение I», а корабль с копией – «Последнее разрушение II».

Они старались всегда держаться вместе и бились бок о бок во всех основных сражениях войны еще на протяжении сорока лет. И оба корабля, конечно же, участвовали в знаменитой Битве Новых Близнецов в районе, известном как Шестипалая Рука.

В этой битве один из них выжил, другой был убит.

Но они отправили свои разумы на хранение еще до начала сражения, и потом выживший взял себе душу убитого, как они и договаривались заранее. Вскоре, во время другой крупной битвы, и этот выживший корабль тоже был почти полностью аннигилирован и вынужден передать и свою душу, и душу погибшего близнеца одному крошечному суденышку.

– Так который же из них тогда все же умер, первый или второй? – поинтересовался Циллер.

– Они бились бок о бок, когда это произошло, и потому все очень запутано, – улыбнулся аватар. – Я разобрался в том, кто выжил, а кто умер, уже много лет спустя, проведя колоссальную детективную работу. Убит был второй, первый выжил. – Аватар пожал плечами. – Но это не имеет никакого значения. Тело выжившего корабля все равно вскоре постигла гибель, и оба разума опять стали одним, стали мной. – И, немного подумав, аватар учтиво расшаркался.

Циллер смотрел вперед, модуль незаметно замедлял ход.

– Я думаю, что ситуация оказалась бы на самом деле запутанной лишь в том случае, если бы вы смогли скрыть, кто же умер, – вдруг сказал он.

– Это было бы совсем плохо, – согласился аватар, и на губах его появилась загадочная улыбка. – А после войны и так было плохо.

– Но что подвигло вас на то, чтобы стать аватаром Хаба?

– Вы имеете в виду – что еще, помимо необходимости упорядочить ситуацию и заняться восстановлением Цивилизации после всех этих ужасных десятилетий войны?

– Да.

– Я думаю, вам лучше будет произвести на сей счет собственное расследование, – посмотрел ему прямо в глаза аватар.

– Но я мало знаю о происшедшем. Можете считать меня старомодным или примитивным, но я все-таки предпочитаю слушать истории непосредственно из уст их участников.

– Я вынужден был разрушить целую Орбиту, Циллер. А фактически – целых три за один день.

– Война – это ад, я знаю.

– Как я уже сказал, вся история сохранилась в записях, совершенно открытых для прочтения, – повторил аватар, не спуская с челгрианца глаз и словно решая, насколько далеко его позволил себе зайти в своих расспросах.

– И что, у вас не было выбора?

– Не было. Такое решение являлось абсолютной необходимостью.

– Ваше собственное решение?

– Отчасти. Я был, конечно же, важным, но все же лишь элементом процесса создания этого решения, и потому, даже если бы я и был против, я все равно должен был бы сделать то, что сделал. Таков стратегический план движения.

– Должно быть, это тяжкая ноша. Даже если вы просто повиновались приказу, то…

– Да, есть такое ощущение, что в любом исполнении любого приказа всегда присутствует примесь лжи, или чувства того, что вы участвуете в не совсем справедливом деле. Но… просто нам еще очень далеко до настоящей культуры.

– Но три орбиты – это огромная потеря. И ответственность.

– Орбита – это всего лишь несознательная материя, даже если она представляет собой результат многих усилий и затраченной энергии, – пожал плечами аватар. – К тому же их разумы находились в тот момент уже далеко, и в полной безопасности. Единственное, что действительно ужасно, это смерть людей.

– И много погибло?

– Три тысячи четыреста девяносто два человека.

– Из скольких?

– Из ста десяти миллионов.

– В процентном отношении не так уж и много.

– Да. Одна сотая процента возможности гибели всегда есть.

– Всегда?

– Ну, не совсем всегда, – покачал головой аватар, и свет скользнул по его серебряному лицу.

– Но как выжили эти миллионы?

– Большей частью эвакуировались на судах. Около двадцати процентов были переправлены на спецмашинах и лифтах. Вообще, есть много способов выжить. Можно задействовать суда, можно лифты, можно, в конце концов, если мало времени, снабдить всех скафандрами. В некоторых случаях целые орбиты эвакуировались трансмиссией: тела оставляли, а переправляли только разумы. Хотя это не всегда срабатывает на сто процентов.

– А те, кто остались?

– Они сами сделали свой выбор. Некоторые потеряли любимых, некоторые, как я предполагаю, были просто сумасшедшими, но шанс выжить предоставлялся всем. Были и старики, и уставшие от жизни, и просто замешкавшиеся. В отдельных случаях что-то случилось с транспортами. Некоторые остались по религиозным соображениям. – Аватар не сводил глаз с Циллера. – Я сохранил свидетельства обо всех этих смертях, Циллер. Я не хочу, чтобы они остались безликими жертвами, я не хочу, чтобы их забывали.

– Это был кошмар?

– Называйте, как хотите. Это было то, что я должен был сделать. Война может сильно изменить ваше восприятие, изменить всю систему ценностей. Исполняя требование необходимости, я не хотел думать, что совершаю нечто ужасное или даже, можно сказать, варварское. Я послал на эти три орбиты дронов, микрозаряды, камеры и слушательные устройства. Я наблюдал за каждой смертью. Одни умерли, едва успев моргнуть глазом, уничтоженные моим собственным энергетическим оружием, то есть были аннигилированы.

Другие протянули чуть дольше, испепеленные радиацией или разорванные на куски взрывами. Третьи умирали медленно, вышвырнутые в космос, кашляя кровью, превращавшейся в розовый лед перед их замерзающими взглядами, или же неожиданно теряли вес, и земля уходила у них из-под ног, а атмосфера уносила их прямо в вакуум, словно тент, сорванный ветром…