Взгляд с наветренной стороны - Иэн Бэнкс

«В такие моменты люди всегда глядят на солнце», – вспомнил Циллер слова Кэйба, сказанные им когда-то по такому же поводу. Такой способ перемещения мертвого тела был самым обычным на Мэйсаке, да и во всей остальной Цивилизации. Тело перемещалось в ядро какой-нибудь местной звезды, и именно поэтому люди и смотрят на солнце, хотя и знают, что прежде чем фотоны, сформировавшиеся из перемещенного тела, начнут давать свет, доходящий до места смерти, пройдет никак не меньше миллиона лет.

Миллион лет. Неужели этот искусственный, тщательно сконструированный мир все еще будет существовать тогда? Циллер сомневался. Возможно, не будет даже самой Цивилизации. А Чел останется. Может, поэтому эти люди так и ведут себя, что знают о неизбежности своей судьбы?

До ухода из Оссульеры нужно было провести еще одну церемонию. Должна была возродиться женщина по имени Найзил Чазел, хранившаяся в состоянии разума. Она была законсервирована всего восемьсот лет назад и была участницей Айдайранской войны. Женщина просила возродить ее тогда, когда она сможет увидеть свет второго Нового Близнеца над Мэйсаком. Для нее был специально выращен клон ее первоначального тела, и разум ввести в него нужно было в течение часа с таким расчетом, чтобы последующие пять или шесть дней происходила реакклиматизация, которая должна была закончиться как раз к вспышке второй новой звезды.

То, что это возрождение пришлось как раз на печальное событие, смерть Айлома Доулинса, должно было несколько расстроить Циллера, однако композитор нашел это даже впечатляющим. Впрочем, смотреть на подобный процесс Циллер все равно не собирался и, как только баржа причалила к берегу, выпрыгнул, погулял немного по городу и отправился обратно в Акьюм.

– Да, один раз я был и близнецом. Я думаю, эта история всем прекрасно известна, поскольку существует масса ее записей. Кроме того, есть и множество других вариаций на эту тему, есть литературные и музыкальные произведения, в основу которых положен этот сюжет; правда, все они грешат неточностями. Я бы порекомендовал вам…

– Я прекрасно знаю все работы, но хотел бы услышать эту историю из первых уст.

– Вы в этом уверены?

– Разумеется, уверен.

– В таком случае, ладно.

Аватар и челгрианец стояли в восьмиместном модуле, находившемся под внешней поверхностью Орбиты. Модуль был аппаратом совершенным, способным передвигаться и под водой, и в атмосфере, и в открытом космосе, причем на любых релятивистских скоростях. Они стояли, глядя вперед; экран начинался у самых ног простирался по стенам и заканчивался высоко над головами. Казалось, что они все еще стоят перед стеклянным носом космического корабля, на котором были при смерти Айлома Доулинса, случившейся за три дня до концерта в зале Штульен. Циллер, как всегда после окончания работы и перед первым исполнением, был охвачен привычным беспокойством. Он хотел отвлечься тем, чтобы посмотреть новые виды на Мэйсаке, еще не виденные им, и потому попросил об этом, и вот теперь они с аватаром спускались в небольшое космическое пространство, распростершееся глубоко под Акьюмом.

Пространство это под плато Акьюм использовалось отчасти для хранения старых космических судов, а в основном для размещения заводов и фабрик. Глубина погружения здесь достигала почти километра.

Модуль медленно двинулся против направления вращения Орбиты, и навстречу путешественникам сначала медленно, а потом все быстрее полетели звезды.

Внутренняя поверхность мира представляла собой сероватое блестящее вещество, напоминавшее металл, мутно освещенный звездами и солнцем, отражающимся от некоторых близлежащих планет. Циллер подумал, что в этом ровном и совершенном пространстве, равнодушно раскинувшемся у них над головами, было что-то угрожающее. Наконец, они оказались под Бычьей Горой, все еще не снижая скорости. Серый потолок над ними исчез, сменившись чернотой на сотни километров в высоту, освещенной микроскопическими звездочками. Вскоре приблизился и дальний склон горы, казалось, угрожавший в следующее же мгновение раскроить острый нос модуля. Циллер попытался ничем не выдать своего страха, но все-таки вздрогнул. Аватар же не сделал ни единого движения. В следующее мгновение модуль легко вывернул в полукилометре от препятствия.

И аватар стал рассказывать Циллеру свою историю.

Однажды разум, ставший впоследствии Хабом Мэйсака, то есть заместивший его первоначальный разум, который решил сублимироваться незадолго до окончания Айдайранской войны, сделался разумом некоего корабля под названием «Последнее разрушение». Это было судно Генеральной системы Цивилизации, созданное в конце того непростого тридцатилетия, когда стало окончательно ясно, что война между Цивилизацией и Айдайраном скорее всего все-таки произойдет.

Судно «Последнее разрушение» было создано таким образом, чтобы в случае сохранения мира оно могло служить гражданским кораблем, одновременно являясь мощным военным судном, способным уничтожать противника, перевозить грузы, транспортировать войска и – благодаря оружию последних систем – даже принимать непосредственное участие в сражениях.

На протяжении первой фазы конфликта айдайранцы давили Цивилизацию на всех фронтах, и той не оставалось ничего иного, как понемногу отступать, ограничиваясь случайными и бесполезными контратаками. Приходилось эвакуировать заводы, но количество боевых кораблей, способных вести широкомасштабные боевые действия, все еще было недостаточно. За все отдувались одни пограничные суда.

Случались сражения, в которых военная гордость пограничников бросала их в атаки на огромные, втрое превосходящие по силам караваны противника, что по большей части, конечно же, заканчивалось поражением. Но тем временем Цивилизация вовсю продолжала готовиться к широкомасштабной войне, создавая крупные военные суда.

«Последнее разрушение» представляло собой супермощный боевой корабль, запросто поражающий любую цель противника, но и он имел недостаток: корабль не обладал той гибкостью и мобильностью, какими обладали флотилии мелких судов, и потому не позволял достичь необходимого перевеса, даже несмотря на уникальную систему бинарного выживания. К тому же, если флотилия небольших судов могла потерять в бою несколько машин и завтра как ни в чем не бывало снова ринуться в атаку, крупный корабль мог лишь или торжествовать победу – или получить смертельные разрушения.

Потеря такого корабля грозила весьма неприятными и серьезными последствиями, и поэтому все стратегические операции с применением этаких супермашин обдумывались самым тщательным образом.

Но вот однажды, после особенно неудачной операции и проигрыша важного сражения, «Последнее разрушение» отчаянно ринулось в совершенно дикую и опасную область, в самую глубинку процветающей сферы айдайранской гегемонии.

Еще перед отбытием, понимая, что эта вылазка может закончиться для него плачевно и, скорее всего, станет его последней операцией, корабль передал свой разум, – а главное, душу, – другому кораблю такого же класса. Тот корабль, в свою очередь, передал их запись разуму Цивилизации, находящемуся на дальнем краю галактики, где информация о разуме суперсудна пребывала бы в спокойствии и безопасности. Затем, в сопровождении всего лишь нескольких вспомогательных машин, которые едва заслуживали и названия-то военных судов, поскольку были всего-навсего полууправляемыми торпедами, «Последнее разрушение» пустилось в рискованное путешествие по галактике, нависая над звездами, словно огромный коготь хищника.

Судно погрузилось в паутину айдайранских заградительных сетей, логических поддержек и охраняемых проходов, как коршун в гнездо однодневных котят, громя и разрушая все, что попадалось на пути, идя на предельной боевой скорости по пространству, которое Айдайран, естественно, считал совершено безопасным от любых посягательств каких-либо судов Цивилизации.

Заранее было согласовано, что никакой связи с судном не будет, если только оно само каким-нибудь чудом не сумеет возвратиться в сферу влияния Цивилизации. Единственное, что было известно, так это то, что корабль счастливо избежал немедленного обнаружения и уничтожения, а полууправляемые торпеды, по-прежнему нетронутые, шли у него в кильватере, чтобы хоть как-нибудь отражать прямые удары боевых судов противника, если встреча с такими все-таки произойдет. «Последнее разрушение» не оставлял вокруг практически ничего.

Потом, через разные нейтральные суда, проходившие айдайранские пространства, стали доходить слухи о том, что в некоем отдалении, на самых задворках галактики, крутится плотным роем айдайранский флот, и что это странное скопление кораблей закончилось гигантским аннигиляторным взрывом. Проанализировав информацию о взрыве и его последствиях, установлено, что этот взрыв в точности напоминает тот, который мог бы произвести корабль «Последнее разрушение» в своем отчаянном усилии разрушить в предсмертной агонии как можно больше.