Я. Философия и психология свободы - Сергей Юрченко

В присутствии абсолютного покоя, плотность времени которого по предельной в нашем мире скорости света равна нулю, этот парадокс становится невозможным. Для любых двух абсолютных скоростей они либо равны, либо одна больше другой. Это значит, что если они не равны, т.е. не находятся в одном классе эквивалентности – листе, то одна из них должна быть признана привилегированной, но, конечно, не в ущерб остальным законам. Просто покойник в этом релятивистском детективе должен быть один, хотя смерть его в ракете может ничем не отличаться от смерти на земной постели. Естественно считать, что преимущество у того листа, который лежит в стопке ближе к скорости света. Но можно думать и наоборот. Это ничего не меняет в «принципе неравноправия».

Л. Смолин говорит: «ОТО имеет проблему с бесконечностями, поскольку внутри черной дыры плотность материи и напряженность гравитационного поля быстро становятся бесконечными. Это же проявляется и в очень ранней истории вселенной – по меньшей мере, если мы доверяем ОТО при описании ее младенчества. В точке, в которой плотность становится бесконечной, уравнения ОТО распадаются. Некоторые люди интерпретируют такое поведение как остановку времени, но более умеренный взгляд заключается в том, что теория просто неадекватна». Это звучит немного странно.

Неадекватность ОТО начинается еще в СТО, ибо бесконечности появляются уже в преобразованиях Лоренца при скорости света. Изначальная «неадекватность» СТО заключается в двух ее постулатах: (i) сначала скорость света объявляется абсолютной, а затем (ii) принцип относительности признает все скорости равноправными, тут же фактически отрицая декларированную привилегированность скорости света.

Скорость света – это скорость абсолютного покоя, над которой движутся в собственной плотности времени все ИСО, включая всех инерциальных и поэтому же локальных наблюдателей. Именно это выражается предельностью и недостижимостью скорости света для таких наблюдателей. В абсолютном покое нет времени и инерциальных масс. Система абсолютного покоя (фотонный вакуум) вполне может быть темной материей, внутри которой все связано друг с другом и сигнал передается мгновенно, ибо для себя самой скорость света бесконечна. Теорема Белла утверждает: если некоторая объективная Вселенная существует и если уравнения квантовой механики структурно подобны этой Вселенной, то между двумя частицами, когда-либо входившими в контакт, существует некоторый вид нелокальной связи. Такая связь очевидным образом противоречит конечной скорости света. Для пространственной нелокальности, о которой говорит теорема Белла, необходимо и достаточно отсутствие времени. Ведь с точки зрения того самого гипотетического наблюдателя, который привязан к абсолютному покою, никакой Вселенной нет и все есть одно. Нет там и причинности, поскольку все является причиной всего. Для такого наблюдателя дальнодействие и нелокальные квантовые корреляции были бы обыденностью. Иначе говоря, в сингулярности Большого взрыва все было всем и все коррелировало друг с другом. Это и значит, что с «начала времен» все кванты Вселенной связаны друг с другом. В абсолютном покое фотонного вакуума, образующего пену виртуальных пар частиц-античастиц между двумя квантами времени, нет времени и, что равносильно, нет никакого пространства, в котором имела бы физический смысл пространственная локальность.

В тибетском буддизме время и энергия единосущны:

E ~ t

Как это совместимо с современными научными представлениями? Закон сохранения энергии должен стать тогда и законом сохранения времени. Но из этого закона следует, что энергия не исчезает и не появляется из ниоткуда. Между тем время возникает из ничего. Мы не знаем его источника и его природу. Именно поэтому физики, начиная с Аристотеля, склонны считать время фикцией и готовы с легкостью отвергнуть эту идею о тождестве времени и энергии. Однако, согласно теореме Нетер, закон сохранения энергии вытекает из однородной структуры времени, в которой все точки отсчета равноправны. Но время неоднородно в ОТО, а в нашей идеализированной модели оно предстает слоенным пирогом, в котором тела образуют вмятины. С другой стороны, расширение Вселенной означает, что на космологическом масштабе закон сохранения энергии может не выполняться.

Та сила, что заставляет галактики ускоренно удаляться друг от друга, возникает из ничего, и это ничто с некоторых пор физики стали именовать «темной энергией». Мы не знаем ее источника и ее природу, как это только что было сказано про время. Ныне для теоретического описания расширения Вселенной разрабатываются две модели: модель ΛCDM использует космологическую постоянную «Лямбду», создающую отрицательное давление в вакууме, а модель CCDM основывается на концепции непрерывного рождения холодной темной материи (Сreation Cold Dark Matter)) во Вселенной. Первая модель (ΛCDM) подразумевает, что Большой взрыв все еще продолжается, и темная энергия, которую обычно выражают через плотность энергии вакуума, уже наличествует во Вселенной с ее первого мгновения. Вторая модель (CCDM) может означать, что темная материя обладает гравитацией, но само ее накопление производит расширяющий эффект, как закачивание воздуха в резиновый шар. Энергия такого накопления берется из ничего, можно сказать, – из потустороннего мира.

Вспомним песочные часы, в которых песок (время) появляется для наблюдателя, ограниченного нижней колбой, из ничего. Наше восприятие будущего выглядит так, будто будущее – это темное время, которое потенциально уже есть. Каждое наше действие подразумевает некий алгоритм, и этот алгоритм направлен в будущее. Мы постулируем это темное будущее даже физиологически, когда, например, просто движемся, совершенно исключая возможность того, что наш следующий шаг будет сделан в пропасть, где нет времени. Наконец, мы мыслим в будущее, поскольку наше мышление происходит во времени, которого еще нет, словно наше самосознание само создает это время. Именно на таком фиктивном времени настаивают некоторые физики.

Принято говорить, что законы механики и ОТО безразличны к стреле времени. Лучше сказать, что вся наша математика инварианта во времени и ее функции описывают будущее и прошлое одинаково. А еще лучше сказать, что наша память внутри себя безразлична ко времени, и от любой ее внутренней точки мы с легкостью «прокручиваем» дхармы в обе стороны. Но наш поток самосознания (ПС) имеет строго одну направленность, и в силу своей линейности он буквально подобен стреле времени:

ПС = D + dt + D + dt + D +…

В лучшем случае наша память (П) как «база данных» этого потока могла бы вместить в себя весь ПС до переживаемой нами ныне дхармы, но она не может хранить то, чего еще нет в потоке:

ПС = П + D…

Мы в принципе не способны помнить будущее. Хотя Нострадамус и все провидцы претендуют именно на это. Им словно доступно темное время (и темная энергия). Несомненно, все это – совершенная чушь. Да, мы свободны во временных операциях внутри памяти, которая хранит наше прошлое. Там мы способны мгновенно совместить две дхармы, т.е. два события, которые физически были разделены десятилетиями. В своих воспоминаниях и снах мы видим тех, кто умер давным-давно. Собственно, именно эта способность нашей памяти хранить дхармы без квантов времени порождает у нас ощущение, что время есть нечто фиктивное или, по крайней мере, пассивное. Но в нашей памяти нет и быть не может нашего будущего. Именно поэтому наше самосознание и вся физическая Вселенная не могут повернуть время вспять.

Ценность всякой теории заключается именно в том, чтобы она верно описывала не только прошлое, но и будущее. Принцип неопределенности вносит существенную поправку в теорию, утверждая, что предсказать будущее абсолютно точно невозможно. С этим можно смириться. Но он же, согласно механической обратимости времени, приводит и к парадоксальному выводу, что прошлое тоже невозможно описать однозначно. Прошлое одного и того же события может оказаться разным. А это уже есть явное противоречие с принципом причинности. Прошлое должно быть однозначным. Иначе проблемой оказывается не только живой или мертвый в будущем кот, но и вопрос о том, был или не был этот кот вообще в прошлом. Был или не был Большой взрыв? Неизвестно. Но без взрыва нет и Вселенной. Это означает, что трактовка принципа неопределенности некорректна.

Она станет корректной, если признать этот принцип эффектом неуловимости настоящего. Прошлое в этом случае остается однозначным, у него не может быть нескольких версий. Однозначным будет и будущее. Просто мы становимся жертвами собственного «остроумия», когда хотим поймать иллюзорное «сейчас». Так мы вернем классической теории право описывать однозначно не только прошлое, но и будущее. Этим охотно злоупотребляют мистики всех времен. Если математическая теория, будучи Т-инвариантной, способна в некотором простейшем случае предсказать в общих чертах отдаленное будущее той или иной системы, то почему бы не расширить эту идею до глобально масштаба? Так и появляются пророки. В сущности мы все пророки, поскольку так или иначе планируем наше будущее. А наш жизненный пессимизм вырастает из того факта, что наши пророчества в отношении нашего прекрасного будущего почти никогда не сбываются. Никто ведь не предполагает попасть в аварию или под удар молнии. Можно, конечно, обсудить эту тему о «феномене будущего» в нашем самосознании и о памяти как о «машине времени» (ведь если бы мы не помнили прошлое, то у нас даже не возникла бы идея будущего), но нас в данном случае интересует другое.