Тихая гавань - Андрей Бармин

хотели, чтобы за ранеными был отличный и качественный уход. Из местного персонала оставили только самых проверенных и преимущественно тех, у кого были немецкие корни. Неужели Нагель не хватало на жизнь, что она решилась на кражу. Жаль, что он не догадался проверить ее сам. Это был фактор риска, который он не учел. Станислав оправдал свой просчет, что он в шпионы с детства не учился, но только эти оправдания были не очень нужны: пока еще его жизнь под угрозой.

Они миновали пост, и Франц не удержался от комментария:Зайберт вас за шлюхой прислал не в то место, он адресом ошибся. Здесь они все старые и скукоженные.

Теперь уже у Доброжельского возникло желание двинуть этому солдату в челюсть, но он не посмел даже ответить на хамство, а Шмультке промолчал: замечание не касалось его командира или лично водителя.

Доброжельский с Кларой разместились на заднем сидении, и немец завел двигатель:А дамочка странная. Даже не спросит , почему ее везут в комендатуру.

Полицай ответил:Она знает и без нас.

Он поймал себя на мысли, что разговаривает с водителем про женщину так,словно ее нет рядом или она не понимает немецкого. До комендатуры ехать было минут десять, и где-то на половине пути, у неосвещенного перекрестка Станислав попросил Шмультке:Останови, пожалуйста, что-то меня по-маленькому приперло.Ты издеваешься?Нет, говрю же, что не могу.Терпи.Я сейчас тебе в салон дел натворю.Да что ж это такое! - шмультке так резко ударил по тормозам, что Клара ударилась об спинку переднего сидения, а полицай чудом избежал такого же. - У вас, поляков, мочевые пузыри вообще не работают?Спасибо, - Доброжельский открыл дверцу и ощутил легкий толчок в плечо: Клара начала реализацию плана.Ах ты дрянь! - крикнул он, заставив водителя повернуться. Женщина распахнула дверь со своей стороны и неожиданно даже для полицая резво выскочила из салона, бросившись в темный переулок.Вот же! - на лице водителя появилось недоумение, но он уже автоматически доставал пистолет из кобуры, но доброжельский опередил его, вскинул карабин, прицелился в спину быстро удалявшейся Клары и надавил на спусковой крючок. Женщина вскрикнула и покатилась по земле. Он же подумал, что еще немного, и ей удалось бы исчезнуть в темноте. Потом ее бы обязательно поймали, и вот тогда Зайберт узнал бы всю правду.Дерьмо, курва! Шлюха! - Шмультке был в ярости:Ты зачем ее убил?Да может и не убил еще, - начал оправдываться Доброжельский, хотя надеялся, что выстрел был точным.Зайберт порвет нас. Меня на фронт, а тебя к стенке.Да брось ты! Она же сбежать пыталась!А по ногам стрелять не пробовал? - водитель перешел на визг, но полицай возразил:А ты в такой темноте вообще хоть в кого-нибудь попадешь?

Этот аргумент заставил Шмультке замолчать, но он явно не успокоился:Нам крышка ! Ты, понимаешь, Станислав, нам крышка!Успокойся, - руки у Доброжельского дрожали. Если бы в этой жизни была хоть капля справедливости, то на месте Клары должен был быть Шмультке. Но убить Шмультке означало подписать себе смертный приговор, а вот застрелить подозреваемую при попытке бегства вполне могло сойти за правду. Жаль, конечно, что выстрел сделал не водитель.Ты меня не успокаивай, - огрызнулся Шмультке, - пошли посмотрим, может, жива еще эта дрянь.

Полицай еле сдержался, чтобы не выстрелить в немца, но пробурчал:Пошли.

Водитель направился в сторону женщины, но Доброжельский оказался проворнее. Если она еще жива, то ему придется добивать ее и что-то делать с Шмультке, но все сложилось удачно. Клара была мертва: пуля угодила ей в шею, и возле тела разлилась приличная лужа крови. Он не был силен в анатомии, но видимо попал в артерию. Шмультке опять заныл6Снайпер, тебя Шульц заразил?В смысле? - не понял Станислав.В смысле — стреляете метко. Один выстрел — один труп.А... - протянул полицай. - Нет, мы с ним об этом не говорили.Вот пока сюда не попал, всегда думал, что врага надо насмерть валить, а тут, получается, что убил -делу навредил.Зайберт точно нас накажет?Даже не сомневайся. Он же параноик, начнет думать всякое. И еще: у него сегодня очень скверное настроение.С чего ты взял?Я в людях немного разбираюсь. Он весь день сам на себя не похож.Ты же его видел только после обеда и вечером.Этого достаточно. Говорю тебе, что получим мы гауптвахту в лучшем случае.Барта попросишь заступиться.Конечно попрошу, - Шмультке плюнул на тело Клары. - Тварь, теперь из-за тебя столько проблем!

Доброжельский понял, что уже наводит на него карабин, и неимоверным усилием воли заставил себя опустить оружие.Не глумись над мертвыми.Ей уже все равно, а нам страдать. Ты ей вообще услугу оказал: быстро этот мир покинула. Без мучений. Выстрел милосердия, так сказать.Удар, ты имел в виду?В твоем случае — выстрел.

Полицай про себя согласился, что Шмультке прав: Гюнтер не стал бы с ней церемониться, а после того, как вытащил бы всю информацию, ее бы вздернули на площади. И его рядом с ней. Но это говорил разум, а сердце Станислава кричало от боли и ужаса: он убил невинную женщину, вся вина которой была в том, что она пытался в меру сил помогать бороться с оккупантами, с ненавистными нацистами, которые обесчетили ее страну, ее родину. И он, чтобы спастись самому, застрелил ее, предварительно внушив надежду на спасение. Подлый и низкий поступок.

Однако он уже давно научился гасить в себе такие благородные позывы: в борьбе с нацистами в его положении были хороши все средства, а Клара могла указать на него, он бы точно не выдержал и рассказал бы про Петра, вот и начал бы разматываться клубок сопротивления, о котором даже Зайберт не знал. Нет, он поступил верно. Низко, мерзко, подло, но верно.

Так и будем здесь стоять?Курить хочется, - ответил Шмультке. - Да, ты прав, надо ехать докладывать.А с телом что?Ну, в салон я ее точно не потащу — отмывать потом, пусть из морга телегу присылают. А так, кому она теперь интересна?Родным только...Мне вообще плевать, - сказал водитель и пошел заводить двигатель, Доброжельский же подумал о том, что на выстрел никто не выглянул. Жители были слишком напуганы, а в комендатуре явно его не слышали. Еще раз промелькнула мысль — разобраться с Шмультке и исчезнуть, но он отогнал ее прочь. Это был путь к смерти, а у него семья и борьба с нацистами: за смерть Клары надо будет отомстить отдельно. Он верил, что такое время скоро наступит, так как дела на фронте у нацистов шли не очень,