Заставь меня остановиться 2 (СИ) - Юнина Наталья

Сидела бы сейчас и спокойно, как бы сказал, Лукьянов, шлифовала мордочки расфуфыренным бабам, попивая в перерывах кофеек. Ах да, при этом цокая каблуками, а вместо этого сижу здесь терапевтом с красными ушами и щеками, с балетками на ногах, не зная куда себя деть. Хотя, о чем я? Мне нравится то, что я делаю. И получается у меня это хорошо, даже не взирая на случай с этой бабкой. Есть в этой работе определенный кайф. Я чувствую себя нужной, да и чего уж там, умной. Да и работать с Лукьяновым рука об руку мне тоже нравится. Меня не напрягает нахождение двадцать четыре часа в сутки бок о бок. Наоборот. Так спокойнее, когда знаю, что всегда могу обратиться к нему за советом и помощью в случае чего, не страшно принимать даже самого сложного больного, зная что-то где-то рядом обитает мой Лукьянов. А ведь еще четыре года назад я и подумать не могла, что способна на такую работу.

Перевожу взгляд на своего мужа, усиленно доказывающего что-то начмеду и понимаю, что хочу плакать. Нервы конкретно пошатнулись из-за этого «почти», еще немного и у меня будет конкретный психоз. На фоне подступающих слез, чувствую, как накатывает очередная волна тошноты, только уже куда более серьезная. Не задумываясь, вскакиваю из-за стола и выбегаю из кабинета, буркнув под нос «извините».

Добегаю до первого попавшегося туалета, однако не успеваю добежать до унитаза и содержимое моего желудка попадает аккурат на кафель. Справившись с первыми позывами, таки подхожу к фаянсовому товарищу и заканчиваю свое грязное дело. Состояние отвратное, но в какой-то момент появляется очередная надежда. Я уже не думаю ни о внешнем виде, ни о разборках, ни о своем состоянии. В считанные секунды поднимаюсь по лестнице и забегаю в кабинет Лукьянова. Беру сумку и, выкинув из нее все содержимое на диван, хватаю единственный оставшийся тест. Подлетаю к туалету и делаю уже столь знакомые вещи. Закрываю глаза и жду положенное время, при этом молюсь так, как будто это мой последний день жизни. Кручу в руках тест и все же открываю глаза. Что-то там внутри в очередной раз отмирает. Вот он мой раздрай и «почти», длиною в пять месяцев. Кидаю в мусорку очередной тест и совершенно себя не контролируя, начинаю плакать навзрыд. От избытка слез снова начинает тошнить, но каким-то чудом я уговариваю свой организм остановиться.

— Аня? — поднимаю взгляд на дверь, пытаясь всмотреться, но из-за слез получается это с трудом.

— Все нормально, — выдавливаю из себя, зажмурив глаза.

— Ты чего, ревешь, глупышка? Да ерунда это все, — чувствую, как Богдан проводит пальцами по моим щекам, вытирая непрошеные слезы. — Не бери в голову. У каждого из нас были такие жалобы. Да и будут еще. Херня все это. Даже не думай грузиться. Аня, — наконец открываю глаза и поднимаю взгляд на Лукьянова.

— Не буду больше грузиться, — выжимаю из себя, подавшись к мужу. Прижимаюсь к нему со всей силы, утыкаясь лицом в его плечо. Чувствую, как меня обнимают его руки и становится действительно лучше. Все будет хорошо. У нас и так все хорошо. Ну почему я такая неблагодарная?

— Ну все, хватит лить слезы, а то завтра будешь страшненькой и опухшей.

— Ты умеешь утешить.

— А то.

— Радуйся, зато завтра красивым будешь ты.

— Не могу. Надо поступить по-джентльменски и уступить моей даме. Годовщина все-таки, — улыбается Богдан, отстраняя меня от себя, чтобы тут же пройтись мимолетным поцелуем по моим губам.

— Ну раз уступаешь, то все, перестаю лить слезы. Красивой буду я, — тихонько произношу я, вымученно улыбнувшись.

* * *

Перевожу взгляд от поглощающей мясо Лили на моего Лукьянова, активно беседующего с папой и мамой. Очень приятная картинка. Умиротворяет. И Богдан до безобразия красивый в этой белоснежной рубашке и простых джинсах. А ведь сорокет, между прочим. Мда, он и в шестьдесят будет огонь. А я? Потухшее пламя, неспособное родить. Черт возьми, ну вот зачем я опять об этом думаю?

— Ань, ты еще дурнее, чем я. Врач на минуточку, а к гинекологу сходить не можешь. Что за бред вообще?

— Я там была. И тебе ли вообще говорить про гинеколога?

— У меня был другой случай. А ты была до того, как вы захотели ребенка.

— Не хочу знать, что там полный пипец. Так хоть надежда есть.

— Да, типичная врачиха, — отправляет очередной кусок мяса в рот, при этом облизывая пальцы. Мне бы сейчас Лилину легкость, да и хорошо бы ее живот. Ну вот почему у других это получается на раз два, а тот, кто безумно хочет… нет? Черт, нельзя так завидовать.

— Дай попить из твоего бокала. Говорят, это помогает забеременеть.

— Ты, блин, серьезно? — удивленно бросает Лиля.

— Да. Ну дай, пожалуйста.

— О Господи, на, — подает мне бокал с водой. Тут же отпиваю воду, наблюдая за тем, как за подол ее платья хватается детская ручка. О Боги… опять эта чертова зависть.

— Слушай, да может это у него что-то не так, чего ты сразу грузишься? — напирает Лиля, усаживая к себе на руки голубоглазую лапу. Красивый мальчишка. Очень красивый. Глаза просто прелестные.

— У него на минуточку дочь есть, так что дело во мне.

— И что? За двадцать два года он мог себе там все застудить. Ну или перегреть.

— Да прям, у него трусы с термометром. Ничего он себе не перегревал и не переохлаждал. У моего Лукьянова все как надо.

— Ну может пережал?

— Нет… проблема явно во мне. Знала, что где-то будет подвох.

— Ой, да ладно, тоже мне проблема. Забирай моего, — улыбаясь, произносит Лиля.

— Я вообще-то дочку хочу. От Лукьянова, между прочим.

— Ой, да делов-то. Сегодня мальчик, завтра письку отрезали и уже девочка. Будешь модно-толерантной. Забирай, — протягивает мне Тему.

— Я тебе сейчас язык отрежу, — возмущенно произносит Егор, забирая сына на руки.

— Господи, не пугай так. Мы шутим. Аня вот, кстати, согласилась посидеть на выходных с Темой. Да, Аня?

— Ага.

— Вы трахаетесь без гондонов меньше года, какие к черту проблемы? Трахайтесь дальше и будет вам девка. Что за проблемы вечно ни о чем, — ворчит под нос Юсупов, усаживаясь за наш столик. Перевожу гневный взгляд на Лилю. Балаболка!

— Я не знаю откуда он знает. Наверное, я во сне проболталась.

— Еще одна, блин, говорящая, — бурчу себе под нос.

— Ну вообще-то Егор прав. Трахайтесь дальше и будет вам счастье.

— А ничего, что тут ребенок, а вы так выражаетесь?

— Трахаться — это словарное слово, — как ни в чем не бывало бросает Юсупов, фактически вырывая из руки Лили вилку с нанизанным мясом. — Хватит и так кучу соли сожрала. Так чего, реально заберете Артема на выходные? — ну пипец, блин.

— Реально.

— Славненько.

Да и вправду славненько, что разгильдяй Юсупов уже почти дважды вполне ответственный папаша, а я вот ни разу ни мамаша. (История Лили и Егора — «(Противо)Показаны друг другу). Вот как жизнь может повернуться, а кто-то так и не может родить. Да, блин, хватит!

Резко встаю из-за стола и подхожу к мужу. Без слов хватаю его за руку и веду танцевать. Ну хоть что-то должно быть хорошее на третью годовщину свадьбы.

* * *

Не успела толком войти в спальню, как получила резкий и очень болезненный удар по ягодице. За четыре года совместной жизни я способна четко уловить, что это не игривый шлепок и уж точно не намек на секс.

— Ты совсем, что ли? Вообще-то больно, — возмущаюсь я, поглаживая горящую задницу.

— Да? Больно? Ну извини, пожалуйста, — иронично бросает Лукьянов, усаживаясь в кресло. Хм… интересно, что я сделала? — Скажи мне, может быть, я чего-то не понимаю. Мне казалось, что у нас существует определенный уровень доверия, так вот отсюда закономерный вопрос. Какого хрена я узнаю от брата, а не от собственной жены, что у нее психоз на фоне отсутствия беременности? — к горлу моментально подступает волна тошноты. Посижу я с вашим Темой, да вот хрен вам! — Чего молчим?

— Это не вопрос доверия. Просто о таком не хочется говорить. И у меня нет психоза. Пока. Просто я расстроена, что не получается.