Записки кельды 2 (СИ) - Сорокин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы мы могли оставить в этом месте фантомного наблюдателя, то он без сомнения бы заметил, что спустя пятнадцать минут после того как всё стихло и незадачливых воришек увели, из кустов выбралась тощая долговязая фигура и, озираясь, побежала по дороге в сторону портала, мелькая в темноте найковскими логотипами на кроссовках. Но никто этого не видел, потому что все засадники уже благополучно возвращались на остров, где и заперли пойманных воришек в одном из сараев, и легли спать с чувством хорошо выполненного долга.
«ДА ЗДРАВСТВУЕТ БАРОНСКИЙ СУД!..»*
*«Самый гуманный суд в мире», хе-хе
Новая Земля, Серый Камень и окрестности, 38.03 (июля). 0004, утро
В баронских землях не надо длинных бумажных процедур для того, чтобы вершить баронский суд. С утреца пятеро помятых и хмурых воришек стояло перед крыльцом донжона. Подтягивающиеся на завтрак детинцевые жители смотрели на них с брезгливым любопытством.
Одни девки. Были они самого что ни на есть шпанячьего вида, лет по двенадцать. Все, включая нагловато держащуюся цыганушку с золотыми кольцами в ушах и огромной (натурально, сантиметров тридцать в диаметре, как здоровенная суповая тарелка), хоть и слегка примятой заколкой в виде тряпочного цветка. Кислотно-жёлтого.
Мы с бароном вышли на крыльцо (все помним, что в донжон вход по спец-лестнице, а первый этаж глухой, да?): разобраться с ними сразу, чтоб уж людям аппетит не портили. Подтянулись наши сердитые ботани́чки. Да все, участвовавшие во вчерашней засаде, уже собрались. Ну и прочего народу хватало — большой круг получился. Повторно рассказывать то, что все и так знали, смысла не было. Владимир Олегович облокотился на перила, хмуро разглядывая мародёров с высоты второго этажа.
— Что можете сказать в своё оправдание?
Четверо злобно стреляли глазёнками по окружающей толпе и молчали. Зато цыганка подбодрилась, изогнувшись каким-то специальным макаром:
— А меня за что схватили, не пойму что-то я? Я у вас ничего не брала! Не копала, ни картошечки в руки не взяла! — её товарки потрясённо на неё уставились, а та продолжала заливаться соловьём всё о том же, да на разные лады: не по-совести, мол, да она и вовсе тут не при делах, а вы вот как с бедной девочкой, и вообще — ладно, сиротам три картошки пожалели, а безвинных-то людей за что хватать?
— А ну, рот закрой! — тяжело приказал барон. — Что ты там в поле делала, умная такая?
— Гуляла!
Да уж, эталонный уровень наглости.
Вова посмотрел на меня.
— Следила, чтоб побольше накопали, — заглядывать в липкие мысли этой девки было противно. — Между прочим, там ещё один был, пацан постарше. Сзади шёл и в кустах сидел. Как кипеж начался — затаился грамотно. Наши его в запарке и не заметили, пока этих ловили.
— Ясно. Слышь, дитя свободного народа, организатором пойдёшь, — цыганка начала разевать рот как рыба, набирая воздуха. Барон ткнул в неё пальцем: — И даже не смей мне вякать — живо срок добавлю! За неоднократное воровство у барона — а все окрестные земли являются моей личной собственностью — все пятеро приговариваются ко временному рабству с обязательными общественными работами. Повторное рассмотрение поведения через пять лет. Исправятся — подумаем о переводе на поселение*. Этой, как организатору — плюс пять лет за вовлечение малолеток в преступную деятельность. Итого десятка. Всё.
*Люди «на поселении» — свободные,
но обязанные проживать и работать
в конкретном назначенном им месте.
Как неокрепшие умом, например.
Мы развернулись и муж распахнул передо мной створки большой донжонной двери. В воздухе поплыл аромат свежей выпечки. Пахло сдобным тестом и ещё немного творогом. Точно, Вовка же вчера Валентину просил ватрушек постряпать! Барон оглянулся, словно вспомнив что-то важное…
— Неделю на хлебе и воде. И без жалелок.
«ВСЁ РАВНО КОГО…»
Тоня
Весёлый парень с тетрадкой пришёл и забрал Любку. Сказал, что к козам.
Потом увели Таську. От строгой женщины пахло рыбой и фартук у неё был весь в чешуйках.
Следом примчались два пацана, сказали, что на уборку нужен человек. Всё равно, какой. Ой, нет, только не эта! Вот эту давайте! — и повели её. Тонька всё оглядывалась. Светка, прикусив губу, смотрела ей вслед, а вот Лейла, про которую сказали, что такая им не нужна — наоборот отвернулась, раздражённо задрав нос.
Работа Тоньке выпала монотонная и дурацкая: собирать строительный мусор — мелкие камни и всякие куски с площадки, на которой собирались делать газон. Вокруг росли кусты с белыми цветами, под которыми тоже надо было собрать.
— Это твой участок! — сказал первый пацан. — До вечера надо успеть прибрать, — Вон корзина, вон мешки. Тачка там, за углом.
— А если я не успею? — хмуро спросила Тонька.
— Значит, будешь ночью продолжать, — пожал плечами второй, — фонарь тебе дадут.
— Ага, а еды не дадут, — добавил первый.
И пошли, главно!
Тонька разозлилась и крикнула им в спины:
— Ишь, умные какие! Да я вообще могу ничего не убирать! Права ребёнка!
Пацаны обернулись:
— Дело твоё, — прищурился второй.
— Ага, и жопа тоже твоя, — радушно отозвался первый. — Только не ори, когда розгами получишь.
«ОН ХОРОШИЙ!..»
День тот же. Серый Камень
Женька
Женька Новикова прибежала в донжон с запиской для кельды. Для матушки — кельды. Теперь у всех детдомовских есть такое право: называть баронессу матушкой, а барона — отцом. Целых три недели прошло с тех пор, как они ходили к мэллорну приносить клятвы. И барон сказал, что сделает для них исключение, и допустит маленьких тоже, а не только тех, кому уже исполнилось десять лет, вот! Потому что они добровольно сделали свой выбор.
В донжоне баронессы не оказалось, тётя Валя сказала, что она вот только что вышла, собиралась пойти к западной стене, посмотреть что-то. «И как ты её не заметила, она в такой красной майке была — вырви глаз!» Посыльная выскочила на крыльцо, успела заметить мелькнувшее за кустами красное пятно и побежала следом.
Баронесса что-то рассматривала в траве. Женька подбежала и остановилась сзади, выглядывая из-за её спины:
— А… а что это вы смотрите?
Та обернулась, улыбаясь:
— А вот, смотри. Вот сюда можешь встать. Видишь? Вот эту маленькую травку?
— Вот эту, с жёлтыми цветочками?
— Ага. Мальчики её нашли. Понюхай, как пахнет.
— Ой, вкусно! Сладко, да? И лимончиком ещё.
— Я хочу выкопать кустики — видишь, они тут пятнышками растут — и у крыльца донжона посадить.
— Прямо сейчас выкопать, да? Ой, а можно я с вами, а?
Женьке вдруг
