Мисс Черити - Мари-Од Мюрай
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
ПАПА
Только не говорите ничего маме, Черити. Она этого не вынесет.
Я пообещала и ушла с тяжелым сердцем. Ничего не оставалось, как снова погрузиться в работу, которой я заполняла бесконечные дни. Я как раз задумала новую историю о лисе Лорде Снобе, который хотел казаться изысканным денди, но напрочь терял достоинство при виде куриц.
В тот день, после разговора с папой, я взяла папку с рисунками и отправилась к Маршаллу Кингу показать первые наброски. Мне срочно требовалось отвлечься. Маршалл сразу обратил внимание на мой подавленный вид.
МАРШАЛЛ
Плохо себя чувствуете, Черити? Я же говорил, вы себя не щадите. Когда едете за город?
Я
Этим летом не получится.
В нескольких словах, стараясь сдерживать чувства, я рассказала о Дингли-Белл.
МАРШАЛЛ
Если у вашего отца нет средств, чтобы выкупить дом, почему бы вам не сделать это самой?
Я
Маршалл, у меня почти ничего не осталось от продажи последней рукописи… И потом, за него просят значительную сумму: две тысячи триста фунтов!
МАРШАЛЛ
Хотите, я подсчитаю, сколько мы вам должны?
Я уставилась на него, недоумевая, о чем речь.
МАРШАЛЛ
Черити, чуть больше года назад вы договорились с отцом, что будете получать процент с продаж ваших книг. С тех пор вы так и не потребовали денег, не правда ли?
Он поднялся и попросил немного подождать. Через десять минут Маршалл вернулся, как всегда сдержанный, степенный и немногословный. Он сел, сказав: «Вот», – и протянул чек. Чек на две тысячи триста фунтов.
Я
Что это?
МАРШАЛЛ
Ваши проценты. Остальное отец выплатит, как только точнее всё подсчитает.
Я ошеломленно уставилась на чек, где была написана моя фамилия.
Я
Очевидно, ваш отец ошибся…
Маршалл рассмеялся и потер руки, будто довольный своей проделкой.
МАРШАЛЛ
Черити, вам полагается процент от продажи книг, а ваши книги продаются десятками тысяч. Правило ФШП, припоминаете?
Он вскочил со стула, заметив, что я вот-вот упаду со своего. Но я быстро пришла в себя.
Я
Маршалл, невозможно, невероятно! Так что же, я могу… могу купить Дингли-Белл? Я? И тогда…
Я задыхалась от счастья. Но все еще не верила в происходящее. Благодаря своим рисункам, мышкам и кроликам я могла купить целый дом с садом!
Я
Невероятно, невероятно!
Я не смела поднять глаза.
МАРШАЛЛ
Очень рад за вас. Вы этого заслуживаете. Ваш талант, ваш упорный труд, ваша сила воли…
Я (улыбаюсь)
Нет, нет, только не говорите…
МАРШАЛЛ
Несмотря на одиночество и слабое здоровье, вы творили, учились – и покорили сердца тысяч детей. Вы никогда об этом не задумывались? Ну же, не плачьте, Черити…
Я (плачу)
Я так хочу, чтобы все были счастливы вместе со мной!
После такого всплеска чувств мне срочно понадобились тишина и одиночество. Поднявшись на четвертый этаж, я опустилась на колени перед клеткой Питера и показала ему чек.
Я
Видите? Это благодаря вам.
Потом я вспомнила о Бланш, которая учила меня рисовать, и о герре Шмале, который меня вдохновлял. Мне нужно многих поблагодарить! Только не сегодня… Лучше завтра. А как сообщить новость родителям? Позволит ли папа купить дом, который он не смог купить сам? А мама? Как она переживет, что ее дочь зарабатывает на жизнь?
В таких размышлениях я уснула. Однако, вопреки ожиданиям, я не увидела спокойных счастливых снов. Наоборот, посреди ночи я отчетливо, на расстоянии вытянутой руки, увидела сидящую на своем стуле Табиту, с корзинкой шитья в ногах. Рыжеволосую белокожую красавицу Табиту из моего детства. Но она была привязана к стулу крепкими веревками и бесновалась, пытаясь высвободиться. Ее крик «Черити! Черити!» разбудил меня. Я вдруг страшно встревожилась. Табита! Я ее совсем бросила. Когда мистер Эшли вернул деньги, что не смог потратить на Табиту, почему, почему я ничего не сказала, ничего не сделала? И снова меня начала мучить совесть, ведь я получила деньги, большие деньги, и могла бы теперь освободить Табиту. Но только ценой Дингли-Белл.
На следующий день я отправила Глэдис в «Святого Георгия с Драконом». Она обрадовалась возможности снова увидеть мистера Эшли, которого называла не иначе как «шикарным парнем». Разыскав шикарного парня в трактире, она передала просьбу приехать в Западный Бромптон. И уже после обеда он ожидал меня в гостиной.
КЕННЕТ ЭШЛИ (не здороваясь)
Ну что, кого спасаем на этот раз?
Я
Добрый день, мистер Эшли, благодарю вас за то, что пришли. Мне еще не представилось возможности поздравить вас с ролью в «Идеальном муже». Из вас получился идеальный лорд Горинг.
КЕННЕТ ЭШЛИ (довольный)
Прекрасно. Но давайте не будем угодничать, как сказал бы мистер Уайльд. Что именно вам от меня нужно?
В двух словах я рассказала, что у меня появились деньги, которые я хотела бы потратить на вызволение Табиты из ее ужасной клетки. Несомненно, найдутся частные заведения с уходом в тысячу раз лучше. Мистер Эшли слушал, нахмурившись.
КЕННЕТ ЭШЛИ
Вы никак не угомонитесь…
Я
То есть?
КЕННЕТ ЭШЛИ
Всё творите добро.
Я
Не стройте из себя циника, мистер Эшли.
КЕННЕТ ЭШЛИ
Мистер Уайльд сказал бы, что циник – это тот, кто всему знает цену и ничего не ценит.
Я
Мистер Уайльд теперь ваш духовный наставник?
КЕННЕТ ЭШЛИ
Что в этом дурного?
Я
Ничего… Так вы поможете мне творить добро, мистер Эшли?
КЕННЕТ ЭШЛИ
Вы прекрасно знаете, что на самом деле вы – мой духовный наставник. Из чистого любопытства: где вам удалось раздобыть столько денег?
Я
От продажи книг. Я могу свободно распоряжаться этими средствами.
Тут у меня перехватило дыхание. Прощай, прощай навеки, Дингли-Белл!
КЕННЕТ ЭШЛИ
Сколько?
Я
Простите?
КЕННЕТ ЭШЛИ
Сколько вы заработали?
Я
В чрезмерной деликатности вас не упрекнешь.
КЕННЕТ ЭШЛИ
Мистер Уайльд говорит: «Нет неприличных вопросов – есть неприличные ответы». Так что можете не отвечать.
Я
Две тысячи триста фунтов.
Мистер Эшли почтительно склонил голову.
Потом пообещал зайти в Бедлам и разузнать о Табите.
КЕННЕТ ЭШЛИ
Вы уже нашли доктора, который мог бы посоветовать хорошую клинику?
Я
Доктор Пайпер.
Мистер Эшли протянул руку.
Я (пожимаю руку)
Всего доброго, мистер Эшли.
КЕННЕТ ЭШЛИ
И вам доброго дня, мисс Тиддлер.
Но до того как я узнала что-либо о Табите, доносившиеся издалека раскаты грома приблизились и гроза разразилась прямо над нашим домом. Муж кузины Энн оказался не просто никудышным советчиком, а еще и мошенником. Когда раскрылась афера с Аргентинским каналом, остальные его сделки тоже рассыпались, как карточный домик; ему пришлось бежать на материк, прихватив деньги многочисленных жертв, в том числе и папины. Кузину он бросил на произвол судьбы в роскошном особняке, кишащем судебными приставами. Ее приютили родители, и долгое время она даже не осмеливалась высунуть нос на улицу. Лидия взяла на себя обязанность посвятить всех в происходящее и болтала в обществе о «бедняжке сестре» и ее «мерзавце муже». Лидия проявила всю широту своей души, скупив по дешевке драгоценности сестры, как только они были выставлены на аукцион.
ЛИДИЯ
Подвенечное платье ушло за гроши. Но я не стала его покупать. Дурная примета.
Теперь, по мнению Лидии, ничто не могло сравниться с крупной земельной собственностью, нажитой годами, то есть ничто не могло сравниться с замком Таунтон, Девонширом, коровами и яблочным сидром. А пока разыгрывалась эта жалкая человеческая комедия, я ждала новостей о Табите. Однажды утром Глэдис принесла визитную карточку. На сей раз она протянула мне ее без обычных «Милок ваш» или «Ну тот, актер», а просто произнесла «мистер Эшли». Он ждал в гостиной, стоя ко мне спиной, играя со стрелками остановившихся часов. Когда он медленно повернулся, меня поразил его понурый вид.
Я
Вам нехорошо?
КЕННЕТ ЭШЛИ
У меня плохие новости.
Я
Она умерла!..
КЕННЕТ ЭШЛИ
Умирает, мисс Тиддлер.
Он подошел, чтобы помочь мне добраться до кресла, куда я и рухнула.
КЕННЕТ ЭШЛИ
Запрещаю вам даже думать, что это ваша вина. Вы тут совершенно ни при чем.
Я
Я хочу ее увидеть.
КЕННЕТ ЭШЛИ
Зачем?
Я
Причем немедленно.
КЕННЕТ ЭШЛИ
Она вас не узнает.
Я пошла за шляпкой. Я бы все равно отправилась одна, если бы мистер Эшли отказался меня сопровождать.
Я
Я ухожу.
Он со вздохом подал мне руку. Никто из нас не хотел туда возвращаться. Генрих VIII оказался на своем месте, а инфанта Кастильская по-прежнему возлежала на скамейке.
СТОРОЖ
У нас новенький, конь герцога Веллингтона. Всегда на четвереньках, ну да оно и к лучшему. Мы научили его подниматься на дыбы.