Лейб-гвардии майор - Дмитрий Дашко

Ловушка захлопнется. Тех, кто откажется сдаваться, ждет беспощадное истребление. Миндальничать и сиропничать не стоит.

После такого разгрома Турция почти наверняка станет гораздо уступчивей и заключит мир. Тогда начнется следующая стадия: захват польских территорий, выход к Молдавии.

Разумеется, на бумаге все выглядело красиво, и я, памятуя навыки офисного прошлого, постарался сделать наш план еще более убедительным, придав ему наглядность. Мой бывший шеф Сан Саныч Воскобойников приучил к тому, что начальство читать не любить, оно любит рассматривать картинки, поэтому для презентаций мы в отделе традиционно рисовали графики и таблички с минимумом текста. Нечто подобное я решил проделать и на новой «работе».

Густав Бирон вновь разыскал живописцев, для которых изобразить загадочную улыбку Джоконды, что высморкаться. Высунув от усердия кончики языков, Васнецовы и Шишкины восемнадцатого века вырисовывали на огромных плакатах схемы, снабжая их короткими и емкими примечаниями.

Вот по-военному грозный облик будущего Мелитополя, перевалочной и опорной базы в Крыму, вот рассекающая морские воды галера с десантом. Это скачущие на быстрых конях солдаты из специальной эстафетной команды. Здесь курящиеся дымки сигнальных костров, стартующие ракеты.

Все выпукло, красочно и наглядно.

Параллельно мы с Бироном забросили удочку насчет новой военной реформы, предложили собрать комиссию с фельдмаршалом Минихом во главе.

Презентация у Анны Иоанновны прошла на ура. Императрица была в полном восторге, и, поскольку на одно ушко ей шептал фаворит, а на другое Остерман, дала нам полный карт-бланш, подключив Миниха и Ласси.

Графу Христофору Антоновичу Миниху исполнилось пятьдесят три года. Никогда не забуду первую встречу с ним. Узнав о наших приготовлениях, он влетел в дом Густава Бирона с яростью разбуженного во время зимней спячки медведя. Огромный, подвижный как ртуть, моложавый, с побагровевшим лицом. Громко стукнул тяжелыми ботфортами по паркетному полу и с солдатской прямотой зарычал:

– Козни мне строить вздумали, господин Бирон? За спиной моей пакости творите, а в лицо взглянуть опасаетесь!

Его адъютант Манштейн, не поспевавший за фельдмаршалом, вынырнул откуда-то сзади, попытался урезонить начальника, но разбушевавшегося Миниха остановить было невозможно. Я никогда еще не видел такого сгустка энергии. Его глаза метали молнии. Мокрый плащ упал на пол, улетела в угол треугольная шляпа с оперением.

– Ваше сиятельство, не делайте поспешных выводов, – поднялся с кресла Бирон, поправляя домашний архалук. – Никто из нас даже в мыслях не держал причинить вам урон. Все, что мы тут делаем, обязательно пройдет вашу апробацию и лишь потом будет показано ее величество.

Подполковник лукавил. Мы с самого начала договорились: если фельдмаршал заупрямится, Густав использует влияние среднего брата.

Слова Бирона подействовали. Фельдмаршал успокоился. Слуги принесли огромное, под стать его могучей фигуре, кресло и установили рядом с камином. Миних с достоинством сел, поправил шпагу и с наслаждением вытянул к огню сырые от петербургской непогоды ноги. Преданный как пес Манштейн встал за фельдмаршалом тенью.

– Коли так, ладно, – шумно вздохнув, произнес граф. – Показывайте, что удумали. И, проклятье, почему здесь так холодно?!

Я пошевелил в камине дрова, тяжелый груз упал с моих плеч.

Встреча с Ласси, лишь недавно произведенным в фельдмаршалы, прошла более гладко. Он спокойно принял известие о грядущих переменах.

Когда-то я опасался, что оба военачальника станут артачиться и вставлять нам палки в колеса, но, похоже, после недавних неудач они стали покладистей. К тому же они сделали немало важных выводов и тоже пришли к мысли, что реформа жизненно необходима. Без нее нас ждут огромные потери и поражения.

Главная Военная Комиссия приступила к работе. Сразу пригодились наши с Густавом Бироном альбомы.

Флегматичный и деловитый Ласси быстро настроил на нужный лад бурлящего Миниха. Тот сумел оправиться от недавних разносов и с головой окунулся в работу. Я формально считался мальчиком на побегушках, но после нескольких толковых замечаний мои акции выросли.

– Садись с нами, – приказал Миних. – Будем мозговать вместе.

Манштейн, не пропускавший ни одного заседания, рта не открывал. Его, по предложению Миниха, выбрали секретарем. Похоже, адъютанту это даже понравилось. Он старательно конспектировал все выступления ровным красивым почерком. В этот момент в глазах его зажигался особый, присущий только мемуаристам огонек.

А натворили мы немало. Больше всего фонтанировал идеями Миних. Он ужасно переживал, что не сумел довершить до конца реформы начала тридцатых. Тогда ему не хватило денег и такта. Фельдмаршал в горячке поссорился с фаворитом императрицы и едва не угодил в опалу. Выручила полководца начавшаяся война за польский престол.

Мы разработали форму специально для действующей в условиях крымской степи армии: легкие суконные куртки светлых тонов, удобные и прочные штаны, каскетки с лопастями наподобие тех, что когда-то ввел одноглазый Потемкин, сапоги, портянки взамен дорогущих и непрочных чулок. Тут я вновь вернулся к задумкам, которые появились у меня во время подготовки проекта по созданию роты дворцовой стражи. Вспомнил о шинели и предложил полностью заменить ею непрактичные плащи-епанчи.

– А не слишком ли мужицкий вид получается? – покрутил носом элегантный и надушенный Ласси.

– Молодцу все к лицу, а на корову никакое седло не приспособишь, – парировал Миних. – Если начнем лупить турку в хвост и гриву, все так переоденутся, даже цесарские модники. Гвардии можно оставить мундир прежнего образца. Пущай петухами ходят, – пошутил он.

– Для гвардии можно пошить мундир особого типа, удобный, но более нарядный, – обиженно выступил Бирон.

На том и порешили.

Комиссия подсчитала затраты на обмундирование, вышла вполне приемлемая сумма, тем более, что мы решили полностью отказаться от страусиных перьев, пышных плюмажей, шитья золотом и серебром.

Обоим фельдмаршалам понравилось введение погон, которые позволяли моментально определять чин офицера. Я честно слизал все просветы и звездочки с армии двадцать первого века, хотя пришлось повозиться, многих званий в моем прошлом не существовало. Скажем, не было деления на премьер– и секунд-майоров, капитан-поручиков и так далее. Но голь на выдумку хитра, так что с этим управились.

Миних, у которого уже был печальный опыт крымской кампании, с удовольствием принял решение отказаться от напудренных париков и ввести для рядового состава обязательную короткую стрижку.