Чернее чёрного. Весы Фемиды - Найо Марш

— Мистер Шеридан? — спросил Аллен.

Растерянная физиономия мужчины средних лет Аллену на миг с невероятной точностью напомнила его же на пятнадцатилетней давности фотографии из альбома мистера Уиплстоуна. Он побледнел до такой степени, что синеватый отлив дочиста выбритых щёк казался гримом.

— Да, меня зовут Шеридан, — нервно бросил он. — И что с того?

— Вы собирались навестить Санскритов, верно?

Гомес незаметно шевельнулся: перенёс вес с одной ноги на другую, как это делала кошка мистера Уиплстоуна, готовясь прыгнуть или убежать. За спиной Аллена появился Фокс. Двое парней Гибсона в форме свернули с Карприкорн Плейс на Мьюс. Около мастерской уже собрался народ. Сержант Джейкс разговаривал с Чаббом, а Фред Гибсон возвышался над полковником Кобурн-Монфором, который все ещe подпирал двери в жилище Санскритов.

Гомес перевёл испытующий взгляд с Аллена на Фокса.

— Что это значит? — прошепелявил он. — Что вам нужно? Кто вы такие?

— Полиция. Мы собираемся войти в мастерскую и предлагаем вам следовать за нами. Лучше избежать ненужных сцен на улице, как по-вашему?

Гомес, казалось, как раз и собирался устроить сцену, но потом только процедил сквозь зубы:

— Я к ним хотел зайти.

— У вас есть шанс, — заметил Аллен.

Тот нахмурился, немного поколебался, наконец буркнул: — Ладно, — и зашагал между Алленом и Фоксом.

У Гибсона с сержантом проблем не было. Чабб замер, напряжённо выпрямившись, и всхлипывал. Полковника Кобурн-Монфора оттащили от звонка, ловко развернули и прислонили к косяку. Глаза полковника тупо уставились на них, губы бессильно обвисли, но в нем по-прежнему чувствовалась армейская выправка.

Пришли четверо полицейских в форме и тут же вокруг стали собираться зеваки.

Аллен позвонил, потом постучал в дверь. Подождав с минуту, сказал одному из полицейских:

— Тут йельский замок. Надеюсь, без засова. У вас что-нибудь найдётся?

Полицейский покопался в нагрудном кармане и вытащил целлулоидную линейку с напечатанным переводом английских мер в метрическую систему. Аллен засунул еe в щель между дверью и косяком и немного там пошевелил.

— Есть, сэр, — воскликнул констебль, когда двери распахнулись.

Аллен повернулся к Фоксу и Гибсону.

— Вы не подождёте здесь минутку с этими господами?

Потом кивнул полицейским, чтобы следовали за ним; трое вошли внутрь, один остался перед дверью.

— Хэлло, — крикнул Аллен. — Есть кто дома?

Его звучный голос в душном жилище прозвучал глухо. Они стояли в узкой прихожей, стены которой покрывала тёмная ткань явно африканского происхождения. Пахло пылью и застоявшимся ароматом сандалового дерева. Слева, сразу за дверьми, начиналась крутая лестница. Двери в дальнем конце прихожей, вероятнее всего, вели в магазин. У стены стояли перевязанные ремнями два огромных чемодана, пестревшие наклейками.

Аллен повернул выключатель и под потолком пробудилась к жизни псевдовосточная люстра красного стекла. Наклейки на чемоданах гласили: "Санскрит, Нгомбвана".

— Пошли, — скомандовал он и повёл всех по лестнице. На последней ступеньке Аллен снова окликнул хозяев.

Тишина.

На площадку выходили четверо дверей, все запертые.

Две вели в маленькие спальни с экзотической обстановкой, в которых царил ужасный беспорядок. На незастланных постелях валялось бельё, полупустые шкафы и комоды распахнуты настежь. На полу лежали два чемодана поменьше, ещe не собранных. И повсюду пронзительный, неприятный запах.

Грязная ванная, покрытая горячей мокрой плесенью. Запертый шкафчик на стене.

И напротив — большая, обставленная тяжёлой мебелью комната с диванами, толстыми коврами, овальными лампами с кораллами и шёлковыми абажурами, плошками для благовоний и множеством сувениров из Африки. Но Санскритов там не было.

Пришлось спуститься вниз. Отворив двери в конце прихожей, Аллен прошёл в мастерскую. Где и нашёл хозяев.

Там было темно. Только сквозь щель в занавесях проникал тонкий луч света.

Аллен замер в дверях, полицейские — у него за спиной. Когда глаза привыкли к полутьме, перед ним стал вырисовываться интерьер комнаты: стол, груда обёрточной бумаги и шпагата, открытые коробки. На полках проступали силуэты нескольких глиняных поросят. Конец бывшей конюшни переходил в какой-то закуток, смахивавший на устье пещеры, где поместились печь и длинный рабочий стол. Оттуда разливался слабый красноватый свет.

Его вдруг охватила слабость, что-то вроде ночного кошмара, который лишает человека способности пошевелиться.

Слабость эта продолжалась всего несколько секунд, но оставила ощущение, что за ними кто-то следит.

Кто-то сидевший на скамье в противоположном конце комнаты, в закутке, следил за ним: во тьме вырисовывалась масса, которую он по ошибке принял за тень.

Тень начала приобретать конкретные очертания. Это была массивная фигура с кокетливо опёртым на плечо подбородком и широко раскрытыми глазами.

Аллен нащупал выключатель и в комнате вспыхнул свет.

Кокетливо склонив голову к плечу, на него смотрела широко раскрытыми глазами мисс Санскрит.

За скамьёй, спиной к ней, нырнув плечами в ящик и задрав тучный зад, словно толстая кукла, переброшенная через край, лежал еe брат.

Оба были мертвы.

Между ними на полу и на скамье валялись окровавленные глиняные черепки.

А в ящике лежала безголовая туша большого глиняного поросёнка.

II

У одного из полицейских сорвалось негромкое проклятье, но когда Аллен шагнул в закуток, констебль умолк и побрёл следом.

— Останьтесь там, где стоите, — велел Аллен, но потом передумал. — Нет! Один из вас пусть заберёт всю эту публику с улицы внутрь и запрет двери. Проведите их в комнату и оставайтесь с ними. Записывайте все, что будут говорить.

А вы позвоните в отдел расследования убийств и передайте новости. И попросите Фокса с Гибсоном, чтобы пришли сюда.

Полицейские вышли, закрыв за собой двери. Потом Аллен услышал, как хлопнула дверь и загремели шаги по лестнице.

Войдя, Фокс с Гибсоном нашли Аллена, стоящего между телами Санскритов. Направившись было к нему, они остановились, когда Аллен поднял руку.

— Кошмар, — протянул Фокс. — Что тут произошло?

— Идите посмотрите, только осторожно.

Обогнув стол, они заметили, что череп мисс Санскрит был разможжен, как скорлупа яйца. Волосы свекольного цвета, тёмные и мокрые, были вдавлены глубоко в рану. Платье на спине насквозь пропиталось кровью, а на столе под еe локтем блестела тёмная лужа. Одета она была так, словно собралась на улицу. На полу валялась окровавленная шляпка, а на столе — сумочка.

Аллен обернулся, взглянув на огромный зад еe брата, прикрытый рыжим пиджаком. Ничего больше видно не было.

— Тот же случай? — спросил Гибсон.

— Да, глиняный поросёнок. Его голова отломилась при первом ударе, остаток после второго упал в ящик.

— Но каким образом?.. — спросил Фокс.

— Взгляните на столе. Под еe рукой.

Там оказался листок бумаги с грифом: «Гончарная мастерская „Поросята“. Каприкорн Мьюс, 12». Ниже стояло:

"Господам Эйблу и Вирту. Убедительно просим вас…»

— Зеленые чернила, — заметил Аллен, — ручка у