Удача любит смелых (СИ) - Шу Алекс

— Так точно, — вздохнул опер. — Извини, знаю, что для дела спрашиваешь, но все равно неловко как-то.

— Неловко, Серый, голой жопой на ежа садиться, — заметил Олег, продолжая наблюдать за дорогой. — Миша абсолютно прав. О людях, с которыми работаем, надо знать всё. Иначе неожиданно могут вылезти проблемы. Ты же не показания против командира в ментовке даешь, а своих товарищей информируешь.

— У Германа своя команда, из афганцев, — начал опер. — Они охраняют нескольких крупных деляг. Работают с валютчиками и парой цеховиков, сидящих на производстве трикотажа и обуви. Сколько зарабатывают, точно не знаю, но по некоторым обмолвкам командира речь идёт о тысячах.

— Какие у них функции? — уточнил я. — Понимаю, что силовые, но хотелось бы большей конкретики.

— Охранные. Сопровождают при крупных сделках, перевозе больших сумм денег. Несколько раз были разборки с блатными, серьезными бандитами и различной шантрапой.

— С ворами конфликтовали?

— Нет, — скривился Сергей. — Мелочь и всяких отдельных отморозков наши без проблем отгоняют. С крупными авторитетами деляги стараются не ссориться, подогревают их периодически. Понимают, что «синие» могут завалить. А Герман всё-таки с известными ворами серьезно бодаться не может. Сил не хватит.

Но прецеденты бывают. Герман рассказывал, год назад появился в городе некий Моня с парой расписных. По ушам ездил, мол, с Монголом работал, и всех «раком поставит». Наехал на бригадира валютчиков. Германа и его пацанов «синие» уважают, и он через свои связи пробил персонажа. Люди с Монголом перетерли, он уже к тому времени, несколько лет, как вышел из Владимирского централа. Выяснили, никого серьезного за Моней нет — «один на льдине». Да знал Монгола, но тот за него вписываться не будет и вообще считает полным отморозком. И воры за него мазу держать не будут, поскольку неуправляем и пару раз серьезно зашкварился. Герман тогда встретился с Моней, посоветовал от валютчиков отстать. А этот черт за наганом полез.

Сергей замолчал.

— И что дальше? — я с интересом ждал продолжения.

— А нету больше Мони, — ухмыльнулся опер. — Командир ему сразу шею свернул. Голыми руками. А парни пристяжь сразу же завалили. Как вражеских часовых, ножами по горлу и под ребро. Даже пикнуть не успели.

— А следы как прятали?

— В крематории ночью сожгли. Там у Германа товарищ работает. Тоже из наших.

— Понятно, — задумчиво протянул я. — Значит, мокрухи командир не боится.

— Не боится, — подтвердил Сергей. — Он расписных и прочих гопников плесенью считает, отравляющей жизнь окружающим. И я с ним в этом вопросе полностью солидарен. Простых людей никогда не тронет. Наоборот, поможет, чем может. Большая часть денег, которые он с ребятами зарабатывает, инвалидам идёт, себе оставляют ровно столько, чтобы хватило на текущие потребности.

— Прямо благородный разбойник из Шервудского леса, — усмехнулся я, и нараспев иронично продекламировал:

Голодным Герман помогал

в неурожайный год,

Он заступался за вдову

и защищал сирот.

И тех, кто сеял и пахал,

не трогал Герман Гуд -

Кто знает долю бедняка,

не грабит бедный люд.

Денис заулыбался, с трудом удерживаясь, чтобы не заржать.

— Тебе все смехуечки, Миха, — насупился опер. — Хочешь, верь, хочешь, нет, это правда. Герман — такой человек. Для ребят всё, а себе минимум.

— Слушай, а если он такой правильный, почему с нарушителями социалистической законности сотрудничает? — прищурился я.

— Потому, что у него свой взгляд на это, — пояснил Сергей. — Он считает, что больше зарабатывать — естественное желание человека. Когда ему надо решить задачу обеспечения деньгами пацанов, он её и решает в рамках заданных возможностей. И работает с теми, кто что-то производит, продает, но никого не грабит, не убивает и простых людей не трогает.

— Допустим, — согласился я. — Тогда такой вопрос. Какая у него команда по численности?

— Я могу только примерно сказать, — задумался опер. — Костяк, где-то десяток человек. Каждый был в Афгане. Эти пойдут за него в огонь и в воду без малейшего сомнения и уже в разных делах испытаны. Еще человек двадцать-сорок можно быстро собрать для поддержки. Там не только афганцы, а ещё и его ученики из секции, и другие бойцы, которые с ним общаются и тренируются вместе.

— Откуда это знаешь?

— Герман рассказал. Во время последнего визита нас с Денисом сюда перетягивал, предлагал с ним работать.

— Перед поездкой с ним обо мне говорили?

— Конечно, — подтвердил опер. — Но только в общих чертах, по телефону, без конкретики. Сказали, что работаем вместе, ты проверенный товарищ. Иначе он бы с тобой и Олегом не встретился. Даже на порог к себе не пустил.

— Хорошо, какое у него техническое оснащение? Оружие и всякие боевые приспособы имею ввиду.

— Слышал, есть калаш, парочка гранат, эфка и ргдшка, тэтэшник, ножи боевые, винтарь с оптикой, марку не уточнял. Всё вроде, — пожал плечами опер. — Держат в тайнике, на случай если с такими беспредельщиками как Моня схлестнуться придется. С собою, обычно, ничего не носят.

— Ооо, да это уже целое преступное сообщество получается, — ухмыльнулся я. — Как итальянская мафия в Чикаго. И не побоялся он тебе такое рассказывать, как бывшему менту. Редкого бесстрашия человек, или наивности.

— Мы с Германом, жизнь не раз друг другу в Афгане спасали, — нахмурился Сергей. — Я его никогда не сдам. И ты слишком всё упрощаешь. Это только молодые, которые только пришли в ментовку, могут быть идеалистами. Со временем, грань между той или этой стороной закона ощутимо стирается. У каждого опера есть два пути. Первый: стать сволочью и буквоедом, «рубить палки», иногда вешая все «глухари» на кого попало, чтобы выполнить план. Второй: работать не строго по УК, видеть за каждым делом человека и действовать по совести. Ведь и нормальных людей можно посадить лет на десять, заслуженно, но несправедливо.

— Это как? — я чуть улыбнулся краями губ, ожидая продолжения.

— А так. Например, шел поздним вечером через парк парень с девушкой после танцев. К нему пристала пьяная стая. Паренька загасить решили, а девку употребить прямо на месте. Короче пацана потоптали немного и девчонкой занялись. А он чуть очухался, взял в каждую руку по каменюке и начал гасить уродов. Одного насмерть, двоих инвалидами сделал, остальные разбежались. По закону ему лет пятнадцать светит. А по справедливости? Вот и получается, что УК не всегда и не ко всем применять надо. А иногда чересчур не усердствовать в поиске виноватого, когда какого-то конкретного подонка грохнули, который давно напрашивался.

— Согласен, — кивнул я. — Закон и справедливость иногда диаметрально противоположные вещи.

— Вот и с Германом такая же история. Я знаю, что он обычного человека не тронет. А на чертей, которых он с ребятами положил, мне наплевать. Наоборот, воздух чище станет.

— Такой подход достоин уважения, — признал я. — Поддерживаю.

— Парни, мы уже подъезжаем. Дорожный знак «Кировокан» проехали, — предупредил Олег.

В окне машины, на фоне зеленых склонов замелькали малоэтажные домики с островерхими крышами, чередующиеся с современными зданиями. Кирпич строений был необычный, розоватого цвета.

— Вулканический камень, туф, — пояснил Олег, заметив мой заинтересованный взгляд. — Здесь много домов таких.

— Откуда знаешь? — поинтересовался я.

— Гурам о Кировокане ещё в Одессе рассказывал. Часами серенады пел своей Родине.

Через минуту трасса сменилась оживленными улочками. Пробежала по тротуару весело щебечущая стайка школьниц. Торопился по своим делам колоритный мужик с длинными черными усами, большой кепкой и сером кургузом пиджачке с потертыми локтями. Две девчонки, в легких летних платьях смуглая чернобровая армянка и русская с длинной русой косой что-то оживленно обсуждали, двигаясь навстречу. Далеко впереди виднелась сгорбленная спина старика, тяжело опиравшегося на палку. Наша «пятерка» притормозила возле него.