Пантеон - SWFan

расположенных на побережье; в некоторых из них правили губернаторы, в других — местные советы. Иные из них могли похвастаться чистыми улочками, но не более того. Эльфийские пенсионеры, покачиваясь на деревянных креслах, с ностальгией вспоминали свою молодость, — когда одевались роскошно, и дороги были ровные, без кочек, и когда на улицах пахло цветами, а не отходами, и когда не нужно было платить криминальному авторитету, чтобы последний не спалил ночью твою лачужку… Ох, какие это были времена!

Так жили на побережье — среди тесных улочек, беспорядочно, под надзором всевозможных банд, жили не столько настоящим, сколько воспоминаниями о золотой эпохе…

Но вот камера медленно перемещается на запад; на смену затхлым городам и неотёсанным трущобам приходит совершенно другая местность; простираются широкие золотистые поля, пастбища и плантации, на которых, под надзором офицера в строгом наряде, в рейтузах, в белых перчатках и шляпе с пёрышком, рабочие целый день собирают урожай. Среди ухоженных долин мелькают роскошные поместья. Территории некоторых из них занимают десятки квадратных километров, на которых нет ни одного не там упавшего листочка. По утрамбованным дорогам разъезжают констебли. Всё ухоженно, чисто, чинно и благородно… Вот, ключевое слово — благородно. Ведь именно здесь, на этих землях, властвует голубая кровь — дворяне.

По итогам войны Дворянский союз получил плодородные территории на северо-западе континента. С тех пор прошло девяносто лет, и на этих просторах сформировался свой особый жизненный уклад…

Глава 55. Умеренный лоск

После своей победы — относительно — Дворянским союз оказался перед непростой задачей; они получили обширные земли, — теперь им нужно было построить на них администрацию, причём такую, которая могла бы обеспечить хорошие условия как для них самих, так и для представителей менее благородного сословия, чтобы они при первой же возможности не сбежали на побережье или на восток. И вот, целый век спустя, на западе образовалась своя особенная, уникальная культура.

Дворянский совет не распался, но изменился; на данный момент формой правления на западных равнинах была своеобразная «Дворянская республика». Представители благородного сословия учредили подобие парламента; сперва его состав был ригидным и состоял исключительно из глав семейств, носивших герцогский титул; затем, после реформы 321-го года, появилась низшая палата, которую наполнили бароны и графья.

Парламент решал законодательные вопросы; административные должности распределялись посредством голосования. Кроме этого существовало так называемое Главное Лицо Государство, — титул, лешённый дворянского флёра, чтобы не создавалось ложного впечатление, будто его носитель выше остальных — которое имело решающий голос в вопросах внешней политики и дипломатии.

Все земли дворянской республики были юридически распределены между благородными семьями; только дворянин имел право на частную собственность; если некий меценат, например, хотел открыть мануфактуру, ему требовалось получить разрешения от представителя семейства, которое владело данным участком земли. Крестьяне тоже были скорее наёмными рабочими. Первое время им и вовсе платили едой и правом на жильё, чтобы они не могли накопить средства и сбежать на территорию другого государства.

Однако в это же время на востоке, с лёгкой руки местного президента, появилась программа, согласно которой любые переселенцы получали по меньшей мере несколько акров неосвоенных земель фронтира, на которых могли делать всё, что угодно; после этого заявления отток населения стал катастрофическим, и тогда же молодой Дворянской республике пришлось пойти на крайние меры.

В статуте 321-го года была представлена система «гражданства». Дворяне сохраняли все свои привилегии, в то время как представители низшего сословия становились гражданами первого и второго сорта. И те, и другие получали юридические права, — то бишь дворяне больше не могли делать с ними всё, что заблагорассудиться, — право на правосудие, на честные суды и на оплату своего труда; помимо этого первый сорт, — его можно было либо получить по наследству, либо купить за круглую суму, — имел право арендовать земельные участки, включая те, которые находятся в границах городов, на период продолжительностью в три поколения. Они имели право заниматься торговлей и бизнесом без дворянского надзора.

Дворяне встретили все эти изменения не самым радушным образом, и всё же, после первичных волнений, смирились. Во-первых, потому что они всё ещё сохраняли все свои привилегии и монополию на политическую жизнь своего государства; во-вторых, потому что реформы оказались рабочими и даже превзошли возложенные на них ожидания. Уже через пару лет экономика западных земель стала расти семимильными шагами. Александр посмотрел график роста ВВП и увидел, что, начиная с двадцатых годов четвёртого столетия стрелочка резко взмывает в небеса. Недаром запад континента считался наиболее привлекательной территорией для проживания.

Преступность тоже была довольно низкой; редкие западные леса находились в прямой собственности местных дворян, а потому последние особенно тщательно следили за тем, чтобы в них не завелись разбойники — разительный контраст с побережьем, где теневая экономика была едва ли не более развитой, чем государственная.

Дорожки были чистыми и ухоженными, сады аккуратными, а города — чистыми и строгими в своей архитектуре. За многие годы и особенно после войны темперамент и культура эльфийского дворянства — а вместе с тем и всего общества, ибо именно знатные слои населения всегда выступают законодателями моды, — прошли через радикальные перемены. Больше не было былого размаха и лоска; декадентство вышло из моды. Вместо того, чтобы закатывать обеды на сотни блюд, из которых половина затем выбрасывалась, теперь ели в меру; бутылку заменила шпага; ночные оргии — здоровый сон, прогулки на природе, охота; тайные культы — пуританство, сдержанность и преданная вера в Белую Птицу.

Некоторые говорят, что культурные тенденции похожи на маятник; на смену гедонизму всегда приходит стоицизм. Суровые времена воспитали совершенно новое поколение; дворяне снова вспомнили такие слова, как правда и честь. Теперь, когда они стали независимы, им нужно было чем-то выделить себя на фоне черни — так появился образ настоящего эльфийского дворянина — сдержанного, начитанного, во всём умеренного и способного выжить в любых обстоятельствах, даже на необитаемом острове. Чем-то происходящие тенденции напоминали Англию примерно начала девятнадцатого века. Благородную кровь перестали воспринимать как данность; в ней стали видеть привилегию и стандарт, которому ещё надо соответствовать.

Впрочем, определённое расточительство осталось на месте; дворяне всегда, во все времена, были покровителями культуры и искусства. На западных землях появилось великое множество частных (разумеется) библиотек и поместий, построенных величайшими