Плата за страх - Петр Акимов

Гаврилова она знала. И самое главное, он знал ее. Уж он-то, приглашая ее в заместители, понимал, она не из тех, чьи полномочия останутся только на бумаге.

Но только уж слишком грамотно он ее обрабатывал. Забыл, что она была самой старательной его ученицей. Назубок помнила все его приемы. В том числе и этот: «Хочешь, чтобы человеку захотелось занять какое-то положение? Помести его в него! Дай ему поосязать, почувствовать, ощутить на вкус — каково то, что ты ему предлагаешь!» Да, шикарное местечко.

И должность, наверное, куда денежнее и престижнее, чем в «Аметисте». Гаврилов переманивал — значит, вынужден будет много сулить. Придя сюда замом, она и отношение встретит соответствующее. Сразу. Уж очень Олег хотел опять запрячь умелую и проверенную лошадку. Да, тогда она пахала на него с таким энтузиазмом, что, без ложной скромности, и трое бы за ней не угнались. Что ж, оказывается, не только она сохранила способность к иллюзиям.

— Ты погоди, ты не обобщай, — предостерег внимательно наблюдавший за ней Олег Викторович. Нет, свою хватку он еще пропить не успел. — Врать не стану. Ты для меня и как работник, и как женщина — предел желаний. Но тут я так виноват, что… Насчет личного навязываться не стану. Тут уж как сама захочешь. Захочешь — буду счастлив. Нет? Что ж, стану любоваться тобой издали.

И он опять разлился соловьем. О том, что устал биться в одиночку, что не на кого положиться, что ему нужен заместитель в полном смысле. Он-де постепенно доверит (то бишь взвалит) на нее всю текучку. Она станет полной и единовластной хозяйкой в офисе. За ним со временем останутся только перспективное планирование и стратегические разработки. Он сделает ее партнером. Он вообще хотел бы на полгодика отойти от дел, чтобы наконец отдохнуть и взглянуть на бизнес по-новому. И только ей он может доверить на это время свое детище.

— Я сразу буду платить тебе втрое, нет — впятеро больше, чем Воротников. А чуть позже, когда покажешь себя, сделаю совладельцем. Кабинет, секретарь, машина — все, что захочешь. И — квартира. Ты ведь с дочкой все еще в однокомнатной? Теснотища. У меня есть свободная трехкомнатная. Уже обставленная. Переезжай хоть сейчас и живи. Потом оформлю на тебя. Все для тебя, все! Ты пойми: то, что мы с тобой встретились именно сейчас, — Судьба. Я, когда меня ночью озарило, чуть с ума не сошел от радости. Ведь, ты меня знаешь, я не торопыга. Я уже полгода, — он запнулся, — полгода себе зама ищу! Соглашайся, чего тут выбирать?

Тамара провела ладонью по полированной столешнице, заглянула под нее. Чисто. И в незанятом кабинете поддерживался идеальный порядок. Она еще раз огляделась и только сейчас заметила в простенке маленькую репродукцию. Эйнштейн с высунутым языком. Она тогда любила держать такую же картинку перед глазами. Чтобы напоминала: как ты ни пыжишься, а в сравнении с другими твои успехи — пыль. Всегда есть и умнее, и везучее. Эта мысль помогала искать и находить у себя ошибки.

Но то, что Гаврилов даже такую мелочь не упустил, ее не обрадовало. Вновь напомнило обо всех унылых, нищих годах. Когда без него ей никто не был нужен. Даже сама себе. Вот что он украл у нее, бросив, — желание быть нужной.

— Это заманчиво. — Она постаралась засиять. — Очень!

Потом положила руку на чуть подрагивающие от волнения пальцы Олега и заглянула в ему глаза:

— Спасибо тебе. Я рада, правда. Но все слишком неожиданно. Ты ведь сам учил, помнишь? Важное решение нужно переспать.

— Умница ты моя! Разумеется. Обдумай. Но я могу надеяться? Не забудь, сколько лет я тебя натаскивал. Помнишь, как почти сутками сидели бок о бок? Сейчас я уже такое не вытяну. Укатали сивку крутые горки. Да и народ… Таких, как ты, чтобы с полуслова схватывали, уже нет. Понимаешь меня?

Она замялась и не успела ответить. Дверь в приемную открылась, и в кабинете появился красноносый, как карикатурный пьяница, мужичок с хитрыми юркими глазками.

— Вот вы где, Олег Викторович. У нас все готово!

Гаврилов только посмотрел. Он умел и сдерживаться, если очень нужно. Однако Тамара поняла, насколько его раздосадовало вмешательство чересчур исполнительного работника. Нельзя без приглашения вклиниваться в разговор руководителя. Наверное, это был тот начальник отдела Семенов, которому отнесли ее проект договора. Ему надо бы тихо подождать в приемной, пока позовут. Но он хотел выслужиться. Вот что значит беспорядок: люди вредят, даже когда хотят как лучше. Но ей его промашка была на руку. Она дарила ту паузу, которая позволяла собраться.

— Вот вариант, который мы составили. — Семенов, ничего не заметив, выложил перед хозяином листки.

Так и не высказав недовольства, Гаврилов молча протянул первый экземпляр через стол Тамаре Владиславовне. Достал из внутреннего кармана и подал ручку, кивнул с улыбкой и погрузился в чтение второго.

Молодец! Не могла она не восхититься тем, с какой быстротой он использовал себе на пользу неблагоприятную вроде бы ситуацию. Да, ему перебили разговор. Но зато теперь принесенные документы позволяли Тамаре не просто посидеть, а именно поработать на том месте, которым ее соблазняют. Причем имея самого Гаврилова на месте визитера-просителя.

Безусловно, работать с Олегом выгодно не только материально. Он сам по себе — целый университет. Правда, раньше, когда Тамара молиться на него была готова, она и впитывала его науку, как губка. Ей не в тягость было по пять-шесть раз переделывать, шлифовать, пока ему не понравится. О, тогда его одобрение для нее было всем.

Просмотрев принесенный Семеновым проект, она поняла, что как работник он не слишком. Затянув, видимо, с выполнением распоряжения Гаврилова, он ухватился за тот вариант, который подготовила она. Кое-что наспех подправили, уточнили в свою пользу. Причем именно то, что для «Аметиста» было не столь важно. Что и включили в документ ради торга — чтобы было в чем уступить, изображая покладистость. Причем несколько существенных для себя нюансов они, похоже, попросту не заметили в спешке.

Теперь, коль они уже внесли свою правку, получалось, что выигрыш за ней. Сейчас Тамара Владиславовна, согласившись с их трактовкой, уже как бы идет им на уступки. Она посмотрела на Гаврилова. Он тут же поднял голову, и она по его взгляду поняла, что Олег Викторович тоже уловил суть. Он хмыкнул, и она невольно улыбнулась в ответ. Приятно понимать друг друга без слов. Он сейчас не в том положении, чтобы выматывать ей душу придирками. Этот договор — мелочь при его объемах и в сравнении с тем, что ему нужно от нее. И если подчиненные схалтурили, ему придется согласиться с тем, что они дают.

От этого мгновенно вернувшегося взаимопонимания ей стало… великолепно!

«Что же это я за уродка такая? — улыбаясь еще шире, подумала Панкратова. — То мне на него плевать, как снеговику на мороз. То потому, что в работе мы как одно целое, в экстаз впадаю».

— Если хотите подправить, — опять некстати высунулся Семенов, — можно прямо на компьютер — вот, тут есть ноутбук.

Он подскочил к шкафу и достал из-за дверцы матово-серый параллелепипед.

Панкратова на мгновение замерла с открытым ртом.

— Извините, — побледнев, попросила она Гаврилова, вставая, — мне нужно выйти. Всего несколько минут!

— О чем речь, — с тревогой глядя на нее, встал Олег Викторович. — Тут есть комната.

— Да? Спасибо…

Заперев за собой дверь шикарного санузла, она присела на край овальной джакузи. Осенившая ее мысль была настолько неожиданной и ужасной, что вызвала тошноту. Но сейчас уже все прошло. Панкратова достала мобильник и, молясь, чтобы он тут сработал, набрала номер Кузнецовой. После нескольких томительно долгих гудков послышался голос Надежды:

— Алло?

— Надя, это я. Я поняла, кто в «Аметисте» предатель, — Бутицкий. Лев Александрович.

— Да? А кто он?

— Начальник отдела маркетинга.

— Очень кстати. — Голос Надежды звучал с такой тоской, точно она потеряла нечто очень важное. — А то у нас с информацией туговато.

— Почему ты так говоришь? Что-то случилось? С Зайкой?!

— Нет, с ней все в порядке. И вообще — все в порядке.

— Но я же слышу!

— Знаешь, не все, что слышишь, нужно выяснять. Устала я, понятно? И конца-края не видать. Так что этот Бутивский? Ты уверена? Нам сейчас ошибаться некогда.

— Бутицкий, а не Бутивский! Понимаешь, я вспомнила: то письмо, которое они мне на компьютер прислали, заканчивалось таким червяком-заставкой. Ну, рисунок-мультик такой, понимаешь?

— И что?

— Этого червячка Воротников сам программировал. По-моему, он хотел сперматозоид изобразить. У него бывают приступы, когда он всякой ерундой занимается. Но поставил он их только на ноутбуки. Чтобы подогнать программу под другие компьютеры, шефа уже не хватило. Всего было пять ноутбуков. Один у меня дома — им Зайка пользовалась, второй у меня в комнате, на него я и принимала сообщение, третий — заперт у шефа, четвертый грохнули, он поломан. А пятый еще числится за отделом Бутицкого, его сперли. Вот он сам его и спер, я теперь уверена. И вот почему он вчера от меня глаза прятал!