Гид по чаю и завтрашнему дню - Лора Тейлор Нейми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Орион радостно впитывает эти слова. Шок сменяется неровной улыбкой, которая перерастает в ироничный смех.
– Видишь, я же говорил. Куда ему без мотоцикла.
– И он терпеть не может чай, – подыгрываю я.
– О, да ладно, – говорит он и делает шаг вперед, собираясь не то врезаться в меня, не то заключить в объятия. Я выбираю второе – дом. В его объятиях я чувствую себя как дома. – Лайлу Рейес из Западного Дейда покажут по телевизору. Вот так сенсация.
Я прижимаюсь к нему, и на несколько мгновений во всем мире есть только я и парень со звездным именем, который коснулся моего теста для торта. Спустя несколько недель в моей жизни не осталось ничего, к чему бы он не прикоснулся.
Но время поджимает нас. Он переминается с ноги на ногу, но не отпускает. Как и этот дом на Сент-Кросс, мы знаем, что не можем всегда быть цельными.
– К Андре или нет, но тебе все равно нужно вернуться в Майами. К своей семье, к «Ла Паломе».
– Да, – говорю я в его поло. И это правда. – В то же время я не хочу ничего оставлять здесь. Или никого. – И это тоже правда.
Он отстраняется.
– День за днем. Это все, что у нас есть. – И больше он ничего не говорит. Ты могла бы вернуться. Эти слова движутся от него ко мне. Но произнесет ли он их когда-нибудь вслух? Или это очередная невозможная вещь, о которой он не осмелится просить бога или вселенную?
Он гладит большими пальцами мои щеки.
– Останься, ладно? Я могу поделиться остатками еды, но сначала давай заварю нам чай? Я как раз пополнил запасы.
– То, что нужно.
Я жду на диване, прижимая руки к груди. Слышатся шаги, затем я чувствую, как его мягкий серый кардиган ложится на мои плечи. Разумеется, он держал его наготове. Я сжимаю воротник, затем говорю через спинку дивана:
– Ты не упоминал, что его связала твоя бабушка.
– Не стал после того, как узнал, что ты потеряла свою. – Он возвращается и протягивает мне теплую чашку. – А больше об этом и не думал.
Я делаю глоток ароматного чая и благоговейно вздыхаю.
– Весьма неплох, да? Все те пудинги, которыми ты меня кормишь, напомнили мне об этом сорте. Черный с ванилью.
Я делаю еще один глоток; вкус двух любимых городов сплетается на языке.
– Орион, ты нашел его.
– Что?
– Мой любимый чай.
Глава 27
Лондон Ориона – это улицы, тротуары и фасады домов. Это винтажные книжные магазины и потаенные парки. Это взять латте и наблюдать за людьми в оживленном Ковент-Гардене. Затем Нилс Ярд с рядами ярких, цветных магазинов и эклектичное разнообразие Сохо. Его Лондон – это облокотиться на подпорную стену набережной солнечным субботним днем, когда ему не холодно в футболке, а мне – в длинном трикотажном платье.
Перед нами, извиваясь между городками, течет река Темза. Четырехсотфутовое белое колесо обозрения «Лондонский глаз» вращается над южным берегом, прямо напротив Вестминстерского моста.
– Большинство туристов думают, что Биг Бен – это башня с часами. А на самом деле это колокол внутри башни, – сообщает мне Орион.
Я так жадно вбираю сливающийся пейзаж Средневековья и современности, что у меня все плывет перед глазами.
– Никогда не переставай, – позволяю я реке унести мои слова.
– Никогда не переставать что?
– Рассказывать мне о разных вещах.
Он улыбается и ведет нас в сторону Парламента и Вестминстерского собора. Я беру его под руку и прошу показать мне Букингемский дворец.
– Нам нужно приехать сюда еще как минимум дважды, прежде чем ты… – Ему не нужно заканчивать. – Британский музей очень классный. И Лондонский Тауэр. Тебе понравятся королевские драгоценности и весь арсенал оружия. И мы можем посмотреть изнутри все, что ты захочешь.
Но сегодня солнце высоко, и Мэлл, длинная оживленная улица, ведет нас к фантастическому дворцу у своего основания. По бокам висят британские флаги, и когда моя мечта увидеть Букингемский дворец исполнена, Орион показывает мне роскошный ухоженный район Мэйфер, затем ведет в Кенсингтонские сады.
Любуясь итальянским водным садом, я вспоминаю школьные планы, которые мы строили со Стефани: вместе посетить Лондон и Париж. То, что я здесь с Орионом, а не с ней, не кажется мне потерей. Скорее, переменой. К тому же еще есть Париж.
Орион болтает о разном, латая мое молчание. Например, как в 1861 году принц Альберт построил декоративный сад в качестве подарка для королевы Виктории. Мы прогуливаемся вокруг итальянских урн и ухоженной живой изгороди.
– Прошло уже целых пять минут с последнего суеверия.
Я смеюсь, тычу Ориона в бок.
– Что ж, валяй. Уверена, у тебя есть в запасе что-то про сады или цветы.
– Вообще-то про пчел. Но без них у нас не было бы садов. Это английское суеверие, так что оно будет в тему, – говорит он, пока мы любуемся одним из зеркальных бассейнов. – Пчеловоды считали, что для того, чтобы мед получался высокого качества, нужно разговаривать с пчелами. Так что разговор с пчелами, как они это называли, стал обязательным. Они рассказывали им о любых домашних событиях, таких как рождение детей или свадьба. И особенно о смерти.
В отражении моя голова ложится ему на плечо.
– В частности, когда кто-то умирал и семья надевала траурную одежду, пчел тоже нужно было облачить для траура. Нужно было рассказать им.
– Как можно облачить пчел в одежду для траура? – Мне никогда не пришлось бы задавать такой вопрос в Майами.
Грустная улыбка Ориона расходится рябью по воде.
– Они обычно задрапировывали ульи черной тканью, сообщая им эту новость. Иначе пчелы покинули бы улей или даже погибли. В качестве наказания всей семьи.
– Ты бы понравился моей бабушке. – Мой рассказчик, чайный сомелье и парень, который может ранить и вонзить нож в мое сердце, только потому что живет под другим флагом.
– Она много где путешествовала, но никогда не была здесь и в Европе. Жаль, что она так и не смогла погулять по лондонскому парку. Жаль, что она не увидела Париж или Рим. – Теперь я смотрю на настоящего Ориона, а не размытое лицо, плавающее с кувшинками лилий и
