Гид по чаю и завтрашнему дню - Лора Тейлор Нейми
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Хорошо, теперь поворачивай на девяносто градусов, – говорю я в то время, как мы давим ладонями вязкое тесто для белого хлеба. Она повторяет каждое мое движение, контролируя давление и не забывая о предупреждении не совать в тесто кончики пальцев и использовать муки лишь столько, чтобы масса не прилипала к рукам.
– А это даже весело, – говорит Флора. – Месить тесто. Придавать ему такую форму, какую хочешь.
– Ха. Только если знаешь, как далеко можно зайти. Слишком много муки или крутой замес, и тесто будет тугим и резиновым. – Флора выглядит сегодня как настоящий пекарь. Ее короткие кудрявые волосы заправлены за уши и подвязаны голубой банданой. Фартук в пятнах корицы от яблочного пирога, который мы испекли, пока поднималось тесто.
– Но ты права, – добавляю я. – Когда я ссорилась с бывшим парнем, у моей семьи появлялись запасы хлеба на несколько дней.
– Лучше уж вымещать гнев на тесте, чем на чьем-нибудь лице, не так ли?
Я поворачиваюсь к ней и театрально подмигиваю.
– Видела бы ты меня в ночь перед выпускным. На следующее утро хлеба напеклось столько, что можно было накормить весь район. Погоди, а у вас есть что-то типа выпускного? Танцы в конце последнего года учебы?
– Да, только в моей школе они сводятся к тому, сколько алкоголя ты сможешь в себя влить за вечер. Бутылки. Дешевое вино, спрятанное в кустах, коктейли, – говорит она, затем делает паузу, чтобы дать пояснение о крепких лимонадах и пуншах. – Литры шампанского из «Теско» еще до того, как за тобой заедет ухажер.
Я бросаю на Флору косой понимающий взгляд.
– Вообще-то, это как раз и называется выпускной. Ладно, пора переворачивать. – Тесто шлепается о разделочный стол.
– Как прошел твой? У тебя было время, чтобы замесить тесто и выпечь хлеб перед тем, как ехать? – Она смеется. – Если бы у кого это и получилось, то точно у тебя.
– Спасибо. – Мой голос блекнет. – Однако я никуда не ходила. У бывшего был мононуклеоз во время его выпускного. А затем он бросил меня за несколько дней до моего.
Флора замирает.
– Как можно так низко поступить?
– Длинная история, но это была одна из худших недель в моей жизни. Мы с Пилар купили мне платье заранее. Оно было длинное и приталенное, цвета шампанского и с шикарным разрезом. Слегка расшито бисером с перекрещивающимися лямками на спине.
– Было? Ты вернула его в магазин?
В своей голове я ясно вижу, как Пилар очищает спальню от намеков на выпускной. Красивое платье и золотистые туфли на каблуках. Длинные серьги. Она все спрятала, затем избавилась насовсем, когда я дала на это свое согласие. Я рассказываю об этом Флоре, когда мы беремся за последние два шарика теста.
Флора говорит:
– Думаю, я бы все равно пошла. То есть, конечно, понятно, почему ты осталась дома, но я бы надела свое сногсшибательное платье, сделала прическу и с гордостью пошла на выпускной с подругами.
– Я бы тоже, но бабушка умерла за месяц до этого.
– О, понятно, – тихо говорит она. – Ты часто о ней говоришь. Но я не знала, что ее больше нет. Она правда научила тебя всему этому? Готовить все эти блюда и печь?
– Это лишь малая часть. Моя сестра тоже была близка с бабушкой, но они больше сплетничали в кабинете пекарни, а не на кухне. Моя природная любовь к готовке и выпечке сделала меня тенью бабушки. Дедушка умер, когда мне было всего три, и она переехала к нам. Я все время проводила с ней. Я просто… хотела быть похожей на нее.
Флора кивает.
– Моя бабушка тоже к нам переехала. Примерно через год после того, как маме поставили диагноз. Она прожила с нами два года, а затем отец нанял сиделку.
Орион никогда мне об этом не рассказывал.
– Тебе было всего восемь, верно?
– Около того. Бабушка пыталась заполнить пробелы для нас с Ри. Заплетала меня перед школой. Но у нее никогда не было времени, чтобы печь со мной бисквиты.
– Забота о вашей матери отнимала очень много времени, я полагаю.
Флора переворачивает тесто вместе со мной.
– И даже больше. Одним из симптомов заболевания было постоянное движение. Она редко просто сидела и смотрела телевизор. Обычно она ходила по дому взад-вперед. Наверх и вниз, брала что-нибудь в руки, клала на место. Ее нельзя было оставить одну, а спала она, только когда мы давали ей сильное снотворное. Так что да, времени всегда не хватало. – Еще одна щепотка муки. – Мама сломала лодыжку примерно год назад. Тогда папа понял, что дома ей больше небезопасно.
– И вы отвезли ее в медицинское учреждение. – Ее новый дом, куда Орион хочет меня свозить.
– Ага. – Пелена слез застилает ее глаза. – Раньше она была в постоянном движении, а теперь наоборот. Мы знали, что так будет, но…
– Мне жаль, Флора, – говорю я; воздух потяжелел от масла, сахара и дрожжей. – Ваша бабушка еще… здесь? Она знает?
– Да, отец рассказал ей в ту же неделю. Она приезжает к нам из Манчестера несколько раз в год. Но я никогда не проводила с ней время так, как ты со своей бабушкой.
Хлеб готов к выпечке. Я показываю Флоре, как пользоваться лопаткой, чтобы поставить булки в духовку. Несколько мгновений мы смотрим в раскаленное пространство. То, что мы делаем, порадует кого-то, кто хочет отдохнуть в гостиной с газетой и чашкой чая.
– Ты могла бы сама навестить бабушку? – предполагаю я. – Сесть на поезд и пожить у нее недельку? Может, она научит тебя своим любимым рецептам.
– Моя бабуля неплоха на кухне, но до твоей ей далеко. И до тебя тоже. Но она здорово вяжет. У меня много вязаных шарфов и шапок от нее.
Я улыбаюсь.
– Никогда не знаешь, может, ты тоже научишься хорошо вязать. Будешь потом дарить свои изделия друзьям.
– Может быть. – Уголки ее губ дергаются. – Серый кардиган Ориона, что ты постоянно носишь, – она его связала.
Глава 26
Позже я складываю постиранные вещи, когда раздается звонок и окно FaceTime всплывает поверх сайта «Ле Кордон Блю», открытого на моем ноутбуке. Я посмотрела их рекламные видео уже сто раз. Звонок от мами. Я отвечаю, и меня встречает семья, собравшаяся перед компьютером за обеденным столом. У мами красное лицо, а в руках она сжимает использованный носовой платок.
– ¿Qué pasó? – с жаром спрашиваю я; меня
