Роковой поцелуй - Карен Хокинс

— Он бы не поехал, если бы Элизабет не заявила, что если он откажется, то она поедет вместо него. Уступить девчонке — ниже его чести.

— Дальше будет хуже.

Судя по тому, что Грейли сам стал искать пути сближения с детьми, начало было многообещающим. Анна решила сегодня же написать письмо Саре и рассказать о произошедших с ним переменах. Кроме того, нужно будет рассказать и о Шарлотте.

Вспомнив о Шарлотте, Анна заторопилась:

— Мне пора идти!

Грейли положил руку на перила, преградив ей путь.

— Вам очень идет синий цвет. Он подчеркивает белизну вашей кожи.

— Меня ждет мистер Эллиот!

— Руперт едет с вами? — побагровел Энтони.

— Я попросила его сопровождать меня, и он согласился.

Граф Грейли грубо обнял ее. С ее головы сорвалась шляпка, скатилась по ступенькам и, выкатившись в центр холла, остановилась у ног одной из закованных в латы фигур.

— Эта шляпка стоила мне кучу денег, — спокойно заметила Анна.

— Мне она никогда не нравилась, — цедя слова, произнес граф Грейли. — И то, что вы катаетесь с Рупертом, мне тоже не нравится. Он негодяй!

Анна пренебрежительно усмехнулась:

— Уж не думаете ли вы, что он будет со мной так же груб, как и вы? Он очень обходителен, но я не собираюсь становиться его любовницей.

— Черт возьми, Анна! Вы совсем его не знаете!

— Пока что я знаю только одно: он больше похож на джентльмена, чем вы! По крайней мере он не оскорблял меня двусмысленными предложениями!

— К черту! — воскликнул граф Грейли. Мысль о том, что Анна может принадлежать кому-нибудь другому, сделала его безрассудным. — Я еще не встречал женщины привлекательнее вас!

Она удивилась:

— Да что вы! Ваши слова меня тронули! — Анна постаралась скрыть смущение за язвительным тоном. — Даже несмотря на высокий рост?

— У вас нормальный рост. — Он коснулся лбом ее виска. — Восхитительный нос и чудесные ножки. Я покрою поцелуями каждый дюйм вашего божественного тела, если вы будете моей.

— Этому не бывать!

— Я хочу поцеловать вас! Я…

Она закрыла глаза, и он покрыл горячими поцелуями ее щеки, губы, шею. То, что происходило с ней, когда он ее целовал, произошло и сейчас: она мгновенно потеряла голову. В следующее мгновение она из последних сил оттолкнула его от себя.

— Грейли! Моя шляпка на полу!

— Ненавижу эту шляпку. Она закрывает твои глаза

— У меня нет другой!

— Я куплю тебе другую, — бормотал он. — Любую!

— Граф, прекратите! Нас увидят!

— Идем в библиотеку!

— Нет! — Она уперлась руками ему в грудь. — Я не хочу!

— Ты должна быть моей.

— Нет! — Она вдруг обмякла в его руках. — Прошу вас…

Он отстранился и мягко посмотрел ей в глаза.

— Нас тянет друг к другу, и мы не можем игнорировать это.

— Между нами ничего быть не может. Я уже говорила вам.

— Я так не думаю!

— И что вы хотите? — горько усмехнулась Анна. — Чтобы я заняла почетное место вашей любовницы? Я не хочу становиться посмешищем. Мне этого недостаточно.

— Никто не посмеет смеяться над тобой, когда ты станешь моей. Я позабочусь о тебе и о твоем деде.

— Придумайте что-нибудь получше!

— В конце концов, какое нам дело, что думают другие?

— Вы думаете, что если я стала гувернанткой, то буду спать с каждым, кто платит мне деньги?! Да, я потеряла все: друзей, общественное положение, у меня нет будущего. Но у меня есть гордость. И дедушка. Я ни от чего не откажусь!

— Я и не прошу отказываться. Я просто предлагаю!

— Вы предлагаете сделку. Честь в обмен на обеспеченность. — Анна вздохнула. — Энтони, я не буду вашей любовницей! И не просите меня.

— Я буду просить снова и снова, — он вновь привлек ее к себе, — пока не согласишься. Я хочу, чтобы ты стала моей.

Она отстранилась.

— В качестве кого?

— Анна! Я дал слово Шарлотте и не могу от него отказаться. Просто послушай, что я предлагаю.

— Мне не нужны ваши предложения. Я смогу позаботиться о себя и дедушке. Так что прощайте, вы мне не нужны. Живите с Шарлоттой.

— Черт возьми! Я уже объяснял суть своих отношен с ней!

— Сколько можно повторять, Грейли?! Я уже сказала!

— Нет! Я не приму отказа. Прошу тебя! Покрывая нежными поцелуями ее лицо, он горячо зашептал:

— Анна, я не могу ни есть, ни спать. Ты будешь моей, это предопределено звездами, и с этим ничего не поделать.

Анна уже знала, какая власть заключена в этих губах, в этих руках. Она понимала, что теряет контроль и что не сможет остановиться. Она вырвалась из его объятий.

— А если у вас бессонница, то пейте молоко на ночь! — почти выкрикнула она, чувствуя, что еще немного, и она сама бросится ему на шею.

Граф Грейли словно проснулся. Он растерянно заморгал. Однако это длилось мгновение, и он тут же стал прежним Грейли:

— Вы, похоже, знаете, что говорите. То-то экономка жалуется, что молока не хватает.

— В отношении вашего молока моя совесть чиста! — огрызнулась Анна, чувствуя, что вполне владеет собой.

— Согласен, — вдруг сказал граф Грейли. Он картинно вскинул руки. — В библиотеке я был хамом.

Это походило на извинение, и Анна не смогла удержаться, чтобы не поддеть его:

— Да, ваши действия выглядели немного странно для человека, собирающегося жениться.

Скорее почувствовав, чем услышав презрение в ее голосе, граф торопливо произнес:

— Я же говорил, что Шарлотта не будет нам мешать. Наоборот, она будет только рада за меня.

Анна поморщилась. Сколь бы пошлой ни была эта фраза, она верно отражала положение вещей: страстная любовь Шарлотте была недоступна. Она могла быть верной, преданной, но не более. Шарлотта наивно верила, что любовь — это восторженные слова, томные вздохи и многозначительные взгляды. Что ж, тем хуже для нее. Будь она сама на ее месте, она быстро бы нашла применение буйному темпераменту Грейли.

«Стоп. Никаких „если“, — осадила себя Анна, по опыту зная, куда могут ее завести подобные мысли. — Значит, такова моя судьба».

Она смахнула нечаянную слезу.

— Граф, мне нужно идти. — Нет, Анна! Нет! Я…

Это было последней каплей.

— Что вы?! — взорвалась она. — Объясните причины, по которым вы хотите, чтобы я стала вашей любовницей?

— Я потратил восемнадцать лет, — сказал граф, — чтобы доказать, что Эллиоты — люди чести. Я не могу от этого отступиться. Не могу нарушить слово, данное родителям Шарлотты. Не мне объяснять вам, что такое честь! Да вы и сами все понимаете!

Анна понимала. Она все хорошо понимала.

— Вы вольны делать все, что угодно! — сказала Анна. — И позвольте мне делать то же самое.

С этими словами, ощущая внутри себя пустоту, она спустилась по лестнице, подобрала шляпку и вышла из Грейли-Хауса.