За час до рассвета - Яков Кривенок

— Я пришел, чтобы приговор над ним привести в исполнение.

— Это сделаю я! — решительно заявила она.

— Ты? — удивился Семен.

— Да, я!

— Казнить врагов — дело мужское.

— Можешь передать Максиму Максимовичу, что гауптштурмфюрер мертв. Глаза его больше не увидят солнца. Смерть примет от моей руки.

Стук в дверь заставил их вздрогнуть.

— Рейнхельт! — прошептала Ружа и указала на окно: — Уходи!

— Возьми! — Метелин протянул ей наган.

Она отрицательно покачала головой. Засунув руку в карман юбки, достала финку.

— Вот! Давно припасла.

— Тебя ждут в «Ласточкином гнезде».

— Не теряй времени!

Метелин бесшумно открыл окно и мгновенно исчез.

Ружа кинулась к кровати, смяла подушки, сбросила кофточку, надела легкий халат.

Между тем в дверь уже били ногами.

— Иду-у! — отозвалась Ружа.

Вошел Рейнхельт. Его руки были заняты кульками, пакетами. Ружа потягивалась, словно после сна. Увидев на ее лице улыбку, Рейнхельт вполголоса пропел:

— Подруга дней моих военных, голубка сизая моя, одна в глуши ночей суровых давно, давно ты ждешь меня… Я предупреждал, что приду поздно.

— Куда позднее, скоро утро.

— Освободи руки…

Она разворачивала свертки, кульки, достала из его кармана бутылку коньяку. Рейнхельт располагался по-домашнему: снял сапоги, мундир, надел пижаму, сунул ноги в комнатные туфли на беличьем меху.

Ружа раскладывала по тарелочкам закуски.

— Остановись, хлопотунья!

Он обнял ее за талию, посадил за стол.

— Выпьем, милая подружка…

— За что пить будем? — спросила Ружа.

— За нашу удачу.

Рейнхельт выпил две рюмки подряд. Ружа лишь слегка коснулась губами напитка. Она стала грустной, отчужденной. По всему было видно, что мысли ее витают где-то далеко от этой комнаты. Порой она всем телом вздрагивала.

Заметив перемену в настроений девушки, Рейнхельт подошел к ней, заглянул в глаза:

— Что с тобой? В таком дурном настроении давно тебя не видел.

— Прожитым годам устраиваю смотр, — загадочно ответила она.

— Выдумщица. Вы, русские, говорите: у бога дней много. Это именно так… Спой лучше, повесели душу.

Ружа сняла со стены гитару, присела на краешек стула и тронула струны.

Рейнхельт ждал, не сводя с нее глаз.

И вдруг комнату заполнили терзающие душу причитания. Ружа речитативом пела-выговаривала:

— Ой, да вот и то не черника в поле она зачернелася… И вот и зачернелося российское чисто полюшко…Вот и чем распахана славная эта земелюшка? Вот и, ну, распахана не плугами, не боронами. Вот она распахана танками, бомбами.Вот и, ну, засеяна не всхожими семенами, вот и, ну, усеяна трупами солдатскими.Вот и заволочена не дубовыми боронами, вот и приукрытая телами малых детушек.Ну и чем украшена наша Русь-матушка? Вот и она украшена молодыми вдовами.Вот и она уцветена сиротами-сиротинами. Вот и, ну, напоена слезами-то слезинами…

У Рейнхельта глаза округлились:

— Ты сходишь с ума. Кто тебя так расстроил? Давай-ка лучше выпьем.

Ружа встала, взяла рюмку и выпила.

Рейнхельт обнял ее и платком стал вытирать ей щеки. В этот момент она вынула из-за пояса нож и, отшатнувшись, ударила его снизу вверх в живот.

На мгновение они застыли друг перед другом. В глазах Рейнхельта вспыхнуло недоумение, потом бешенство.

Окровавленное лезвие сверкнуло в воздухе еще раз. Ружа ударила его в грудь:

— Получи, гад! За все! За Трубниковых, Поляковых. За Родину, истерзанную тобою!..

А за окном нарождалось светлое утро.

Примечания

1

Семь.

2

Десять.

3

Свинья.

4

Помещение под полом для хранения овощей.

5

Скорее, скорее! Там пожар! Партизаны там!

6

Стой!

7

Руки вверх!

8

Расстрелять.