Тигры и земляника - Айрат Галиуллин

(Разговор закончен).

«Хорошо, уважаемый, я вас услышал. Может, как-нибудь позже вернемся к теме?»

(Дайте мне возможность отступить с достоинством).

«Возможно, Виктор Андреевич».

(Даю).

«Вот и хорошо. Я ведь зятю говорил – может, рановато тебе еще, пообтерись немного, накопи опыта…»

Умей сказать «нет».

- …Она не наденет коньки, – говорит Зая. Она порывистая, угловатая, носит стрижку «под мальчика» с зелеными прядями.

- Почему? – спрашивает «учитель».

- Ботинки мокрые. Скажи ему, Малыш.

Элис сидит на скамье, вид у нее потерянный. Рядом лежат белые коньки. Мокрые шнурки свисают с ботинок как дохлые черви.

Со школьного катка доносится музыка:

«Бьют часы на старой башне, Провожая день вчерашний, И звонят колокола…»

- Скажи, – настаивает Зая. – Чего ты молчишь?!

- Нет, она наденет… Правда, Элис? – говорит Демонио. На шее у него большой пластмассовый свисток. – У тебя есть обязательства перед школой и родителями, и ты должна их выполнять.

Элис зажмуривает глаза.

Умей сказать «нет».

- Эй, мучача! – Виргус выдвигается из-за моей спины. – Притормози-ка немного…

Я протягиваю руку и останавливаю его. Она должна это сделать сама.

Демонио нависает над Элис

- Ты должна это сделать… Должна… Открой глаза и надевай… Элис открывает глаза и тянется к конькам.

- Скажи ему! – Кричит Зая.

Элис вздрагивает и выпрямляется.

- Нет, – говорит она тихо.

- Что? – Демонио наклоняет ухо к Элис.

- Нет, – говорит Элис. – Нет! – Она хватает ботинок и бросает его в Демонио. Коньки ударяются о стену. – Я их не надену!

Элис встает и делает шаг вперед. На ее скулах проступили красные пятна.

Демонио молча поднимает ботинки, кладет их в деревянный ящик. Поворачивается и застывает в неподвижности, глядя сквозь нас пустыми глазами.

– По-моему, эпизод можно считать завершенным. Верно? – Я смотрю на Демонио. Он не реагирует. – Похоже, верно. Тогда нам пора.

Открываю дверь раздевалки и выхожу в коридор, остальные идут следом. С катка доносится:

«Бьют часы на старой башне, Провожая день вчерашний, И звонят колокола».

Виргус. Бизнес-план как фуга Баха

- Начнем с конца. Что ты хочешь иметь на выходе, скажем, через пять лет? – спросил Фиш.

- Бабки, – не медля откликнулся я.

- Конкретнее. Сколько – в год, в месяц?

- В месяц? Ну, блин… Тысяч сорок. – Я посмотрел на Элис – не слишком ли круто загнул?

- Долларов, евро? Конкретнее! – продолжал измываться Фиш (я прям офигел, дружище).

- Рублей, старик! Наших деревянных рубликов!

Фиш посмотрел на меня как на идиота.

- И ради этого мы… Черт! – Он бросил карандаш на землю.

- Ладно, Фиш, – примирительно сказала Элис. – Для кого-то и это большие деньги… – Она махала удочкой, пытаясь закинуть леску подальше в море. Получалось пока не очень.

- Ни хрена себе! – Теперь разозлился уже я. – Да ты знаешь, чувак, сколько я в музыкалке получаю?! Я смотрю, ты совсем оторвался от жизни, не кнокаешь как люди живут! Нет, ты ответь – сколько зарабатывают учителя, инженеры, какая у стариков пенсия? Знаешь, нет?!

– Тихо, тихо, – сказала Элис. – Не бушуй. Мы же хотим тебе помочь.

С час назад мы собрались в Параллельном Мире. Вылезли из полузасыпанного лаза, обложенного заплесневелыми булыжниками, с интервалом минут в пять. (Прикольно, что мы уже не договариваемся когда и где встречаться. Оказываемся втроем в одном месте и в одно время, будто так и должно быть).

На сей раз я появился последним. Фиш с Элис уже осмотрелись и объявили, что мы на острове. Хотя островом его и назвать-то нельзя – так, клочок земли. Каменистые берега, лимонная рощица (серьезно, на деревьях настоящие лимоны), мох, папоротник, родничок. И вода в нем такая холодная, что сразу немеет горло.

- Ладно, – наконец сказал Фиш. – Хорошо. На выходе мы хотим ежемесячно полторы тысячи долларов. – Он не удержался и добавил: – В первый год работы.

Я засмеялся.

- О`кей, пусть будет так.

- А что ты хочешь от проекта через пять лет?

Вот упрямый черт.

Я задрал голову вверх. Сквозь мясистые листья дерева подмигивало солнце. Прямо надо мной висел крупный зеленоватый плод. Сходу сочинилось:

Чайный куст. Рядом –

Лимонное дерево…

О, где моя кружка?!

- Ты забыл про сахарный тростник, – сказал Фиш. – Для полноты картины. А кружка есть в хижине.

На острове мы обнаружили домишко из бамбука, а в нем гамак, стол и хозяйственную фигню типа мачете, москитной сетки, удочек… Только жратвы не нашлось. Осмотрительный Фиш решил – поскольку неизвестно сколько нам здесь торчать, надо подумать о еде. Он вручил Элис удочку с блесной и отправил ее попробовать удачи (вот нашел кого на рыбалку посылать, да?). Сам достал из кармана бумагу и карандаш, с комфортом устроился в тени дерева и принялся задавать дурацкие вопросы.

Замучил он меня, дружище – «стратегические планы», «тактические планы»… Будто я затеваю не открытие клуба, а крупномасштабную военную операцию по захвату недружественной страны.

Фиш рисовал кружочки, вписывал в них «Результат через пять лет», «Через три года», «Через год»… И продолжал меня пытать.

- Какая должна быть выручка, чтобы за вычетом расходов на зарплату, аренду, налоги, закупочную стоимость продуктов… и так далее – оставалась эта сумма?

- Да откуда я знаю?! Я музыкант, а не ресторатор. Элис, у тебя же клюет!

- Выясни. Узнай, сколько в процентном соотношении составляет…

- Подсекай, Элис, подсекай! Эх, сорвалась… – Я покосился на Фиша. – Э-э… Все, старик, больше не отвлекаюсь. Погнали дальше…

Короче, мы залезли в такие дебри экономики, что и пересказывать тошно. Но я понимал, что без нее никуда, поэтому мужественно продирался сквозь все эти «дебеты – кредиты», да простит меня дух Колтрейна.

На войне как на войне.

На следующий день в реале я заскочил в погребок «Говорящая лошадь» к знакомой телке – она там работает администратором. Посидели за рюмкой чая, потрындели, то да сё… Вспомнили старые времена – как зажигали, ну, когда помоложе были!

Девушку, кстати, звать Алиной. Познакомился я с ней в пивбаре «Бегемот», где подменял знакомого саксофониста (да, дружище, были времена, когда в пивбарах звучал реальный свинг!) А Алина в «Бегемоте» отмечала день рождения. И каждые 15 минут подходила и заказывала композицию «The man I love» Гершвина. Уж больно ее продирала эта тема.

В перерыве она пригласила меня за столик к своей компашке, а под занавес позвала в гости. Догуливать именины. Ну, поехали мы кодлой на трамвае – ибо на такси уже бабок не осталось. Вот и представь, дружище – осенний вечер, полупустой трамвай, запотевшие окна… Я расчехляю саксофон и прямо посреди вагона в честь именинницы играю: соль ля, соль ля, соль си-бемоль…

The man I lo-o-o-ve…

Так, что-то я отвлекся.

Короче, вспомнили мы с Алинкой былые подвиги, и я перешел к делу. Достал листочек со списком вопросов от Фиша (я его в реале по памяти восстановил) и давай ее терроризировать – что там да как у них в сфере общепита. Ну, она девка толковая, на многие вопросы ответила с лету. Но не на все. Потому как сама не хозяйка, и некоторые данные для нее недоступны.

Что ж, и на том спасибо.

Фиш в Параллельном мире переписал цифры на свою бумажку. Потом отложил карандаш и задумался. Ну, мы с Элис тоже помолчали, глядя на него…

А, забыл сказать! Мы опять на острове очутились. Лимоны, камни, море… Элис выдвинула предположение, что пока мы бизнес-план не составим, так и будем здесь торчать. Так что давай, говорит, Виргус, собирай быстрей инфу.

Фиш кумекал, наверно, минут десять. Или пять. Потом виски потер и спрашивает:

- Нет ли у тебя знакомого хозяина ресторана или клуба?

Ну, у меня в Казани знакомых больше, дружище, чем у тебя блох на голове… Нет, что-то я не то сказал (Ботан, может, подправить? Написать политературнее – «больше чем жемчужен в море» или «песчинок в Сахаре»? Хотя ладно, надо отходить от дешевых штампов).

- Вы будете крайне удивлены, маэстро, – отвечаю, – но как раз есть!

Знаешь, кого я имел в виду, дружище? Сейчас расскажу.

В хоре оперного театра пел один крендель, Ринатом звать. Парень неглупый и крепкий – имел черный пояс по карате. Когда началась перестройка и все полезли в кооператоры, Ринат тоже решил наладить бизнес – открыл бар прямо в подвале театра. Для своих. Ну, видно, с руководством договорился.

Фишка заключалась в том, что он наливал в долг. Завел на каждого страждущего отдельный счет, а пятого и двадцатого дежурил возле кассы. И все знали, что если денег не отдашь, Ринат драться не полезет, кричать не станет. Бабки у тебя вычтут из зарплаты, и в бар ты уже не сунешься. Бизнес процветал.