Ключник (Полная книга) - Сергей Зайцев

"Снежная подпитка", восстановление здоровья и энергии ускорено на 5 %.

"Кровотечение", здоровье понижается на 0,5 % в минуту.

"Переохлаждение", сопротивление холоду снижено на 30 %

"Истощение", скорость реакции, восстановление здоровья и энергии снижены на 20 %.

"Истощение" появилось еще в логове, но когда все вокруг и так чересчур хреново, о дополнительном негативе стараешься не думать. Беглый визуальный осмотр повреждений не прибавил настроения. Рану на бедре уже не рвало от боли, но и затягиваться она не торопилась, кровь все еще сочилась, пропитывая кожаные лохмотья и убавляя и без того потрепанное здоровье. Разорванные мышцы в таком состоянии будут заживать долго, не говоря уже о том, что кости после перелома на левой голени склеились не до конца и мучительно ныли при малейшей нагрузке — словно ввинчивался ржавый гвоздь. Паршивая ситуация: на своих двоих я никуда не уйду. И уж тем более не убегу, вся надежда по — прежнему возлагается на Фурию.

Но кое‑что у меня все‑таки осталось. Я торопливо вынул из чехла с пояса флягу, позволил себе крошечный освежающий глоток, чтобы "починить" гортань после снежных процедур, а остатками зелья вымазал рану с обеих сторон бедра, орудуя пальцами сквозь дыры в одежде. Все, фляга пуста. Несколько секунд — и боль начала стихать. Теперь хотя бы могу наступать на ногу. Кстати, после затхлой кислотной вони логова свежий воздух на поверхности казался обалденным, каждый вздох бодрил почти как глоток зелья.

— Фури, сюда.

Дикоша подошла ближе, слизывая с морды снег — дурной пример заразителен. На ней висели те же ауры, что и на мне. Я пропустил веревку от боло под ее передними лапами, связав на холке во что‑то вроде поводьев, затем неуклюже забрался верхом, вцепившись левой в доморощенные поводья, а правой удерживая трофейное копье, оттягивавшее руку так, словно весило как самое настоящее бревно. Пришлось бегло глянуть на характеристики и разочарованно скрипнуть зубами, так как выяснилось, что "Пика обращенного" предназначена для ношения с 16 уровня. И когда я брал копье в руки, сразу получал дебафф "Дисбаланс" — снижение ловкости и силы на 20 %, явно из‑за разницы в уровнях со мной. Так вот почему приходилось прилагать столько усилий, чтобы просто удержать это чертово копье в руках, и насколько полегчало, когда я выронил его в снег! Но не могу же я совсем остаться без оружия, так что придется терпеть.

И мы потрусили по дну оврага дальше. Меня сейчас не волновали ни достижения, ни полученные бонусы за прохождения логова, мною двигало лишь одно желание — как можно быстрее оказаться в безопасности. Предпочтительно — живым.

Следующие десять минут превратились в новую пытку. Когда‑то дожди размыли дно оврага, обнажив острые, а теперь — обманчиво присыпанные снегом камни, которые где удавалось объехать, а где приходилось и перескакивать, с риском переломать Фурии лапы. Хотя верховая езда и повышена до третьего ранга, навык все равно нужно тренировать, вбивать в мышцы и в ум — как мне, так и Фурии. Искусственно развитый навык — это всего лишь подготовленный потенциал, который нужно шлифовать практикой.

Сопротивляться отчаянной болтанке и резким рывкам с каждой минутой становилось все труднее, но я решил не останавливаться, терпеть до последнего, пока не свалюсь без сил. Из оврага вскоре пришлось выбираться — судя по разметке на карте, отсюда до стоянки оставалось метров сто, дальше овраг уходил западнее, а мне нужно было на восток. Но как только Фурия судорожным рывком выбралась наружу, в ледяные объятья накинувшейся на нас с новой силой метели, я снова услышал приближающийся топот копыт. Вот же настырные твари…

— Фури! Гони!

Глухо зарычав, измученная больше меня, Фурия все же рванула вскачь. Приспособленные для рыхлой поверхности лапы позволяли нестись по снежному покрывалу довольно быстро, не проваливаясь глубоко, но все же снег мешал, выматывал, пожирая и без того невеликие остатки сил. Оглядываясь, я не видел скрытых метелью преследователей, но не сомневался, что мы обнаружены. То ли кентавры лучше адаптированы к скачкам в зимних условиях, то ли они банально свежее, чем мы. Но горы все ближе — знакомые очертания скалистых склонов уже проступили из насыщенных снегом порывов ветра, показав темный вход пещеры. Осталось совсем немного, и надеюсь, успею встретить полуросликов до того, как меня продырявят острым железом. Ведь стоянка никогда не остается без присмотра… Черт, совсем вылетело из головы — ведь сейчас ночная смена, и вместо полуросликов меня ждет встреча с охтанами! Но выбора нет. Остается тешить себя надеждой, что власть далрокта не позволит им меня прикончить по своему желанию. А вот дионисы, напротив, сделают это без малейших колебаний.

"Давай, Фури, выноси, родная!"

Отвечая на мой мысленный посыл, дикоша хрипела и выбивалась из сил, но не сбавляла скорости. И все же топот за спиной нарастал, я уже чувствовал, как враги замахиваются своими чертовыми копьями, чтобы вонзить острие мне между лопаток…

И все‑таки мы влетели в спасительный туннель раньше. Я резко пригнулся, чтобы не столкнуться головой с низким сводом, а затем и вовсе пришлось соскочить. Прихрамывая, побежал дальше сразу за дикошей. Правое бедро прострелило острой мучительной болью, левая голень протестующе заныла, но, беззвучно матерясь, я лишь поднажал — топот копыт уже гулким эхом раздавался под сводами пещеры. Упертые копытные не желали отставать и неслись буквально по пятам.

Наконец мы влетели на стоянку.

И сердце безжизненным булыжником ухнуло куда‑то в пятки. Хватило одного взгляда, чтобы понять — оправдались самые скверные предчувствия. Ровным пламенем горел выложенный камнями очаг посреди пещерки, в котле на треножнике булькала вода, рядом валялась туша убитого животного, но ни одной живой души в зале не было. И мне придется умереть лишь потому, что эти черти скверно относятся к своим обязанностям?! Или они просто трусливо сбежали, услышав шум в туннеле?!

Зарычав от отчаяния как затравленный охотниками дикий зверь, я заскочил за очаг и развернулся лицом к преследователям для последнего боя. Дальше бежать не было ни сил, ни смысла. Дикоша, надсадно дыша, встала рядом. Мою зверюгу трясло от усталости, ее ребра выпирали сквозь облезлую шкуру совсем уж страшно — того и гляди прорвется, и я благодарно погладил ее по лбу дрожащей ладонью, почти не чувствуя схваченных холодом пальцев. Отвязывать боло было уже некогда, да и вряд ли мне это поможет без соответствующего навыка. Чувствуя опасный момент, Кроха зашевелилась под курткой, выглянула наружу и взмыла над плечом, вяло жужжа крылышками. Вид у нее сейчас был совсем не боевой — скорее смертельно замученный, и держалась в воздухе она уже не на пределе, а за пределом сил — потускневшая, с убитым фреймом жизни и энергии. Только мои питомцы никогда не предадут и не подведут, но кристаллов для подпитки больше не осталось…