Нити магии - Эмили Бейн Мерфи
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ее слова кажутся настолько искренними, что я уже не знаю, во что верить. И когда я вижу, как Хелена ведет себя с Евой, вижу этот изящный баланс вызова, веры и ободрения, то осознание пронзает меня, словно разделочный нож.
Хелена Вестергард действительно хорошая мать. Именно такая, какую я пожелала бы для Евы, если бы могла выбирать.
– Мне кажется, они уже готовы, – говорит Хелена, протягивая Еве одну из сахарных лепешек. Она тут же запускает в нее зубы.
– Спасибо, – застенчиво произносит Ева, с улыбкой облизнув губы.
Хелена улыбается и тоже берет себе лепешку.
– Возможно, наши любимые блюда – это сочетания чего-то вест-индийского с чем-нибудь датским. Как мы сами.
– Теперь я готова упражняться, – заявляет Ева, вставая. Она вскидывает голову, и в ее тело возвращается текучая легкость, придавая ему изящности. Более того, она выглядит так, словно сквозь нее струится чистая сила. – Ты хочешь посмотреть, над чем я работаю? – спрашивает Ева с теплотой в голосе, и я поднимаю взгляд в неожиданной надежде на то, что она все-таки решила простить меня.
Но она обращается не ко мне и не к Хелене. Ее рука протянута к поварихе.
Дорит, похоже, удивлена, однако, бросив неуверенный взгляд на Хелену, кивает и снимает свой передник. Ева ведет ее к бальной зале, и впервые после смерти Айви на морщинистом лице Дорит появляется намек на улыбку.
– Приступай к работе над балетным костюмом, Марит, – говорит Хелена. – Делай что угодно, чтобы она сияла.
– Да, госпожа, – отвечаю я, откашлявшись.
Хелена, шелестя юбками, выходит и закрывает за собой дверь.
А я остаюсь на кухне в горьком одиночестве. Подхожу к стеклянной банке, где кристаллы уже образовали на бечевке тонкую корочку.
Хелена Вестергард любит Еву. И мысль, что она справляется с этим лучше, чем справлялась я, словно кинжал, пронзает мое сердце.
Я подношу банку к свету и неожиданно, невзирая на боль в сердце, понимаю, как нам позаимствовать кольцо Филиппа и сравнить с камнем моего отца.
И как проделать все таким образом, чтобы Филипп даже не узнал о его исчезновении.
Глава двадцать четвертая
В тот вечер я останавливаюсь перед комнатой Брока и поднимаю руку, чтобы постучать, но колеблюсь.
Когда он открывает дверь и видит меня на пороге, лицо его выражает удивление. Я подношу палец к губам, призывая соблюдать тишину, и сую ему в руки тяжелую книгу о самоцветах, жестом призывая идти за мной вверх по лестнице.
– Наша армия растет, – без энтузиазма извещаю я, входя вместе с Броком в чердачную каморку Якоба. Якоб протягивает Броку руку, а я усаживаюсь на большую подушку под потолочным окном, аккуратно держа в руке стеклянную банку с Евиным сахарным кристаллом.
Лильян разливает горячий шоколад в выщербленные фарфоровые чашки.
– Хелена не приняла мою идею касательно камней для платья, – говорю я, устраиваясь на своей огромной подушке, и ставлю банку с кристаллом на пол. Стеклянное пресс-папье, которое Айви подарила Якобу, стоит у него на столе, и Брок постоянно посматривает на него.
– Неприятно, – отзывается Лильян, – но не сказать, чтобы неожиданно. – Она помешивает свой горячий шоколад длинной тонкой хлебной палочкой, посыпанной солью. – Значит, переходим ко второму пункту плана.
– Я вызвался ухаживать за Филиппом после того, как доктор Хольм уедет, – говорит Якоб. – Быть может, у меня найдется какой-нибудь предлог, чтобы провести вас туда.
– Но просто посмотреть на кольцо будет, конечно, недостаточно, – мрачно возражает Лильян, протягивая каждому из нас по кружке горячего шоколада. – Как еще можно сказать, что это за вид камня, если ты не посмотришь на него в микроскоп?
– Верно, – соглашаюсь я. – Именно поэтому мы собираемся его позаимствовать.
Якоб недоверчиво фыркает.
– Погоди. Ты собираешься украсть кольцо прямо с пальца Филиппа Вестергарда?
– Не украсть, – поправляю я и бросаю многозначительный взгляд на Брока. – Одолжить.
Брок с хрустом откусывает от своей хлебной палочки:
– Ей не сидится спокойно.
– Я собираюсь вернуть его, – не отступаю я. – Так, чтобы он даже не заметил его отсутствия.
– О-о-о, – тянет Лильян, потирая руки и скрещивая ноги. – Ну так действуй, маленькая Марит.
Я поднимаю банку с Евиным кристаллом.
– Как вы считаете, нам вчетвером удастся создать убедительную имитацию? Что-нибудь похожее, чтобы купить немного времени, пока мы осматриваем камень Филиппа?
– Не знаю, – скептически отвечает Якоб. – Драгоценные камни очень трудно подделывать.
Я забираю справочник по самоцветам у Брока.
– В этой книге тоже так сказано. В основном потому, что у нас нет для этого инструментов. Самое близкое к драгоценному камню – это венецианское стекло, но, конечно, никто не спутает его с изумрудом или рубином. Оно слишком тусклое, и точный оттенок подобрать трудно. Если только… – я вопросительно смотрю на Лильян. – Твоя магия не может придать ему нужный цвет?
Брок смотрит на кристалл, растущий в банке у меня на коленях.
– Ты имеешь в виду, что хочешь, чтобы мы сделали убедительную имитацию драгоценного камня из обычного сахара? Такую, чтобы суметь обмануть человека, занимающегося торговлей драгоценными камнями? – с недоверием спрашивает он.
– Нет, – я встаю и тянусь за пресс-папье Айви, стоящем на столе. – Я подумала, что мы, возможно, сумеем сделать фальшивый камень из стекла.
И, когда мои пальцы смыкаются на стеклянном кубе, на меня, словно порыв ветра, обрушивается догадка, такая резкая, что ноги едва не подкашиваются.
Я медленно опускаю пресс-папье.
Фальшивый камень, сделанный из стекла.
Неожиданно я вспоминаю тот день, когда мы видели Филиппа Вестергарда в стекольной мастерской.
Зачем ему понадобилось навещать Айви, если он ничего не заказывал?
Почему он оказался рядом с ней на дороге в день ее смерти?
– Марит, – произносит Якоб, – с тобой все в порядке? У тебя такой вид, словно ты вот-вот упадешь в обморок.
В нос проникает густой запах горячего шоколада, поднимающийся над моей нетронутой чашкой.
– Мне только что пришла в голову ужасная мысль, – шепчу я.
Невероятно ужасная. Но она могла бы объяснить очень многое.
– Что, если… – начинаю я, чувствуя, как стук сердца отдается у меня в ушах. – Что, если камни, происходящие из копей Вестергардов, на самом деле вовсе не самоцветы?
Мои слова заставляют всех потрясенно умолкнуть.
«О, адовы котлы, это придает смысл буквально всему».
– В копях Вестергардов не всегда добывали драгоценные камни, – размышляю я вслух. – Они были найдены чуть больше десяти лет назад, – я опускаюсь на колени и ставлю пресс-папье на пол рядом с собой. – Мы
