Победу не отнять! Против власовцев и гитлеровцев! - Александр Севастьянов

Мы должны пойти и пойдем другим путем.

Что же сказать в заключение? Опыт Гитлера имеет для нас, русских вообще и русских националистов в особенности, большой положительный и еще больший отрицательный смысл.

Положительный смысл — в том прежде всего, что мы твердо знаем: русский национализм, как и немецкий, как и любой другой, говоря словами Шахта, «таит в себе такую силу правды и необходимости, что победа не заставит себя ждать» . Как в политике, так и в экономике.

В политике это выражается в полной и безоговорочной поддержке любым народом таких лидеров, которые искренне живут проблемами и болью своего народа, защищают его права и интересы. Следствием неизбежно становится политический триумф. Мы ждем его и не сомневаемся в успехе.

Созидательная сила национализма не знает себе равных в истории. Опираясь на эту силу (и только на нее), мы вправе ожидать также и экономического триумфа, «русского экономического чуда», основанного на творческой способности русской нации, а не на тотальном насилии и страхе, как это было в годы правления большевиков.

Центральное требование в национальной политике будущей русской власти лежит в области этнодемографии и этнополитики: русские должны как минимум сохранить, а по возможности и увеличить свой удельный вес в составе населения страны. Это альфа и омега русского национального государства, его цель, смысл и оправдание. Всегда помня о единстве русского народа, мы должны непрерывно требовать и добиваться воссоединения нашей нации, искусственно разделенной границами. Достаточно взглянуть на разработанную Лигой защиты национального достояния карту «Русская Россия», чтобы увидеть, как нас разрезали по живому и где должна проходить естественная, справедливая граница России. Рано или поздно мы эту границу восстановим, надеюсь — мирным и законным путем.

Чтобы русская нация превратилась в могучую, сокрушающую все преграды силу, ее нужно консолидировать — сплотить и дать ей единое национальное сознание, подлинно национальную (т. е. националистическую!) идеологию, разъяснить ей ее собственный природный смысл. «Русский, помоги русскому!» — этот завет должен с детства помнить каждый русский человек.

Объединяя нацию по обе стороны границ России, нам следует наложить прямой запрет на все социальные, классовые раздоры между русскими. Раскалывать наш народ по принципу «богатые — бедные» нельзя. С одной стороны, недопустимы паразитирование одних групп общества за счет других, чрезмерная роскошь, вопиющая нищета. Забота о небогатых людях, о социальных гарантиях населению должна быть прописана у нас в программе и выполняться на практике. С другой стороны, сдерживание свободы предпринимательства, инициативы тех, кто хочет и может заниматься бизнесом, — так же недопустимо: это путь к стагнации национальной экономики. Мы это уже прошли на собственном опыте. А история Гитлера учит: путь к величию национального государства лежит через объединение правого и левого крыльев национального движения.

Суммируя, можно сказать: внутренняя политика Германии при Гитлере была в целом правильной, успешной. Внешняя политика был правильной там и до тех пор, пока касалась непосредственных интересов немецкой нации в ареале ее этнических границ. С выходом за эти границы началась немецкая (и мировая) катастрофа. Роковой ошибкой Гитлера была недооценка славян вообще и русских в особенности. Здесь он был стопроцентно не прав. Но повторить именно эту ошибку нам не грозит.

Разумеется, уроки Гитлера не исчерпываются приведенными выше. Можно вкратце указать на некоторые другие стратегические ошибки фюрера, на которых нам следует учиться, пока не поздно.

1. Экстренная и безудержная милитаризация экономики привела расцветшую было Германию к такому внутреннему долгу, погасить который могла только война за счет трофеев и рабского труда. Поначалу все удавалось, но чем кончилось? Поэтому милитаризация России, неизбежная на пути создания национального государства, должна идти с оглядкой.

2. Гитлер считал войну на два фронта войной с еврейским большевизмом и еврейским капитализмом, то есть рассматривал оба фронта как в своем роде единый фронт борьбы с мировым еврейством. Отсюда — фатальная бескомпромиссность и ожесточение фюрера, не желавшего и слышать о сепаратном мире. Получив тайное предложение Сталина (после Сталинграда) о восстановлении границы по состоянию на 22 июня 1941 г., он проигнорировал его, упустив свой последний шанс. Это лишний раз говорит о том, как важно в политике оставаться чистым и чутким прагматиком, не замахиваясь на решение глобальных идеологических, а тем более мессианских задач. В частности, сегодня, когда известные силы пытаются столкнуть нас с «панисламизмом», об этом не стоит забывать.

Кроме того, оценка России как еврейско-большевистской империи была уже в конце 1930-х гг. неверной по существу. Современный политик должен быть еще и ученым политологом, хорошо осведомленным и умелым аналитиком.

3. «Вера сдвигает горы», — любил повторять фюрер известную мысль Христа, хоть и не признавал его. Гитлер был атеистом и рационалистом; его рассуждения могли строиться на ложных посылках, но сам их ход, как правило, безупречно логичен. Вместе с тем ряд поступков как Гитлера, так и Гиммлера, вообще эсэсовцев, объясняются только с учетом их полуязыческих, полумистических, оккультных и квазинаучных представлений. Это относится, в частности, к зиме 1941 г., когда не экипированные должным образом немцы гибли от жесточайшего мороза под Москвой только из-за того, что фюрер, поверив оккультным прогнозам, решил, что зима будет на редкость теплой. Это относится и к приостановке работ над атомной бомбой и ко многому другому; об этом уже не раз писали специалисты.

Какой урок отсюда следует? Да, вера сдвигает горы. Но еще не было случая, чтобы вера сдвигала их в нужном направлении, ибо таковое ей неведомо по определению. Только ясный, немистифицированный ум! Только знание, только всесторонний анализ, только научный прогноз!

Я не стану утверждать, что потусторонних сил нет. Но я утверждаю, что не рождался еще и не родится никогда человек, который приручил бы эти силы и заставил их служить добру.

Итак — никакой мистики!

В развитие этого тезиса добавлю следующее. Что погубило Гитлера в первую очередь? Ложно понятый (а другого и не бывает) мессианизм — опаснейшее на свете заблуждение. Смею утверждать, что любой глобальный проект для любой нации чреват только одним: полным и окончательным надрывом сил с последующей ассимиляцией, деградацией, а то и полным исчезновением, растворением обессиленного народа среди народов новых, набирающих силу. Примеров тому множество, начиная с древних македонцев. Блаженны те народы, которые остановились (сами или с чужой помощью, как, соответственно, русские и немцы) на пути мессианизма! И можно смело предсказать гибель тем, кто не сумеет этого вовремя сделать.

4. Гитлер всю жизнь боялся, что умрет от рака, не свершив предначертанного ему, поэтому торопился довести до конца все свои начинания. Он не позаботился ни об основаниях долгосрочной политики, ни о достойном преемнике. Подобная жажда во что бы то ни стало сделать все самому, при жизни, сыграла дурную шутку со многими политиками, например с Лениным. Если бы дело касалось лично их самих и только, это бы еще не беда. Но за ошибки вождей расплачиваются жизнями миллионы людей. Настоящий политик должен думать о бессмертии Дела, а не своей персоны.

5. В годы войны информации о лагерях смерти, о массовых карательных операциях и т. п. было очень мало. Лишь потом узнали люди и про 628 белорусских деревень, сожженных вместе с жителями, и про Бабий Яр, и про подземные заводы, где умирали от непосильного труда рабы XX века, и про массовую гибель русских военнопленных, и про многое другое. На ходе военных действий все это мало сказалось, разве что ожесточило белорусских партизан. Но вот после войны вся эта информация, пожалуй, вышла на первое по значению место, определив и ход Нюрнбергского процесса, и последующие десятилетия унижений и потерь Германии.

Урок, который должно извлечь отсюда, — философского свойства. Некогда Ницше заметил и сказал: Бог умер. Достоевский тоже подметил это, испугался и сделал следующий шаг, предположив: если Бога нет — все дозволено. Гитлер с присными пошел дальше и неопровержимо, экспериментально доказав: даже если Бога нет, это не значит, что все дозволено. Жестокость, зверство, бесчеловечность не могут быть орудием государственной политики: такое орудие не дает желанного результата и обращается в итоге против хозяина. Не божественная мораль, а элементарный инстинкт самосохранения исключает подобные средства из политического арсенала.