Возвращение к любви - Колин Гувер

– Лучше сразу скажи, пока я не разрыдалась… Это как-то связано с моей мамой? Ты же говорил, что ваза со звездочками – это последнее послание!

– Последнее, клянусь, – заверяю я, сажусь на диван, беру ее за руку и торжественно начинаю: – Лейк, я должен тебе кое-что сказать и хочу, чтобы ты выслушала меня, не перебивая.

– Да я вообще никогда не перебиваю! – огрызается она.

– Вот видишь! Ты уже перебиваешь! Пожалуйста, потерпи.

– Постараюсь, – смеется она, сменив гнев на милость. – Говори!

Нет, что-то не так… Как-то уж очень официально мы сидим – непохоже на нас. Я усаживаю Лейк к себе на колени, и она ногами обнимает меня за талию, руками – за шею и внимательно смотрит мне в глаза. Только я собираюсь открыть рот, как она спрашивает:

– Уилл…

– Лейк, ты меня перебиваешь!

– Я тебя люблю, – с улыбкой продолжает она, гладя меня по щеке. – Спасибо, что ты так заботишься обо мне.

Ну вот, сбила меня с мысли! Но я не в обиде. Медленно глажу ее по рукам и обнимаю за плечи:

– Лейк, на моем месте ты бы поступила точно так же. Иначе и быть не может.

– Да, – улыбается она, а по щеке медленно ползет вниз слезинка, которую она даже не пытается смахнуть. Иначе и быть не может.

– Лейк, ты для меня важнее всего на свете, – начинаю я, беря ее за руки и целуя каждый пальчик. – Ты так много принесла в мою жизнь… Именно тогда, когда мне это было очень нужно. Ты себе даже не представляешь, в каком отчаянии я находился до нашего знакомства. Я хочу, чтобы ты понимала, как сильно изменила мою жизнь.

– Я понимаю, Уилл, я тоже была в отчаянии…

– Снова ты меня перебиваешь…

– Да мне все равно, – подмигивает она.

Я смеюсь, толкаю ее на диван и сажусь сверху:

– Ты хоть понимаешь, как иногда меня раздражаешь?!

– Вопрос вроде как риторический, да? Ты же только что попросил меня не перебивать – как же я отвечу?

– Боже, Лейк! Ты просто невыносима! Ты же не даешь мне и пары фраз сказать!

– Ну все, все, – шепчет она, цепляясь за мою футболку. – Слушаю. Обещаю молчать.

Мне отчаянно хочется ей верить, но, как только я собираюсь продолжить, она награждает меня таким страстным поцелуем, что я напрочь забываю все, что хотел сказать. В мире не существует ничего, кроме вкуса ее губ, кроме ее рук, гладящих меня по спине. Я прижимаюсь к ней всем телом и позволяю ей еще больше сбить меня с толку. Она сбивает, сбивает, сбивает… Нечеловеческим усилием я отрываюсь от нее, сажусь и отодвигаюсь подальше.

– Черт побери, Лейк! Ты дашь мне сказать или нет?! – восклицаю я, усаживаю ее ровно и встаю перед ней на колени.

Думаю, до этого момента она даже не подозревала, что ее ждет сегодня вечером. Она смотрит на меня с удивлением, на лице попеременно отражаются страх, надежда, предвкушение, тревога… Со мной происходит то же самое, но я все-таки беру ее за руку, делаю глубокий вдох и начинаю:

– Я сказал, что звездочки были последним подарком от твоей мамы. Теоретически так оно и есть.

– Погоди! Что значит «теоретически»?! – вырывается у Лейк, но она тут же понимает, что снова меня перебила, и ловит мой сердитый взгляд. – Прости! – восклицает она и зажимает ладонью рот.

– Да, теоретически! Я сказал, что звездочки были ее последним подарком нам обоим – так оно и есть. А еще она дала одну звездочку лично мне, чтобы я подарил ее тебе, когда настанет время. Когда ты почувствуешь готовность… Я искренне надеюсь, что ты наконец готова. – Я достаю из кармана звездочку, кладу ее в раскрытую ладонь Лейк и жду.

Она разворачивает ее и достает кольцо – обручальное кольцо ее мамы: Лейк громко ахает и прикрывает ладонью рот. Я беру ее за руку, собираюсь с духом и говорю:

– Я знаю, что мы еще очень молоды, Лейк. У нас вся жизнь впереди, и, наверное, нам рано думать о браке. Но иногда жизнь идет не совсем так, как положено. Особенно наша с тобой жизнь: в ней хронологический порядок нарушился уже очень давно.

Лейк молча протягивает мне безымянный палец. Руки дрожат у нас обоих, но мне все-таки удается надеть ей кольцо. Оно идеально подходит ей по размеру. Свободной рукой она вытирает мне слезы и целует в лоб. Ее губы оказываются в опасной близости от моих, и я не могу не поцеловать ее. Лейк обнимает меня за шею, медленно переползает с дивана ко мне на колени, я теряю равновесие, и мы падаем назад, не прерывая поцелуя. Это лучший поцелуй в мой жизни!

– Я люблю тебя, Уилл! – шепчет она, почти не отрываясь от моих губ. – Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!

– Это еще не все, – ласково отстраняюсь от нее я, переворачиваюсь на спину и приподнимаюсь на локте: – Перестань, бабочка тебя задери, меня перебивать!

– Ну давай уже, делай мне предложение! – кричит Лейк, совсем по-детски молотя ногами воздух. – Я же сейчас умру от нетерпения!

– Вот-вот, Лейк… Дело в том, что я не собираюсь делать тебе предложение…

Не успеваю я закончить фразу, как на ее лице отражается настоящий ужас. Я быстро прижимаю палец к ее губам, делая знак помолчать.

– Я знаю, что ты любишь, когда тебя просят, а не когда тебе говорят, что делать. – Я наклоняюсь, смотрю ей прямо в глаза и понижаю голос до шепота: – Но я не прошу тебя выйти за меня замуж – я приказываю тебе выйти за меня замуж, Лейк, потому что жить без тебя не могу.

Лейк начинает плакать, потом смеяться, затем смех смешивается со слезами, а она тем временем еще успевает целовать меня.

– Боже, как я ошибалась! Иногда девушки обожают, когда им приказывают, – шепчет она между поцелуями.

– Ты что, залетела? – спрашивает Эдди.

– Нет, Эдди. Залетела у нас ты, – отвечает Лейк.

Мы сидим в гостиной. Лейк не выдержала и сразу же позвонила Эдди, чтобы сообщить ей радостную новость, поэтому уже через час Эдди и Гевин стояли у нас на пороге.

– Не пойми меня неправильно: я за вас ужасно рада, просто как-то странно… Чего это вы вдруг? До второго марта остается всего две недели…

Мы с Лейк переглядываемся, она подмигивает мне и прижимается покрепче. Я целую ее, потому что… Потому что по-другому – просто никак!

– А зачем мне традиционная свадьба, Эдди? – обращается к подруге Лейк. – У нас в жизни все и так, мягко говоря, нетрадиционно! Родителей у нас нет, звать, кроме вас с Гевином, особо некого. Бабушка с дедушкой Уилла, может, вообще не захотят прийти… Она же меня терпеть не может!

– Ой, совсем забыл! – перебиваю ее я. – Вообще-то, ты очень даже нравишься моей бабушке. Еще как! Просто ее бесит, как я себя с тобой веду.

– Правда? Откуда ты знаешь?

– Она мне сама сказала.

– Да ты что?! Приятно слышать, – улыбается Лейк.

– Вот видишь! – торжествует Эдди. – Они придут! И Шерри с Дэвидом придут! Вот, уже девять человек!