Храм Диру (СИ) - Елизавета Мордовина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Поляна огласилась гавканием, попискиванием, рычанием — животные начали переговариваться.
— Они недовольны, — сказал Шии.
— Почему?
— Потому что вы считаете, что они не согласятся.
— Дело не в этом.
— По их мнению, в этом.
— Объясни им, что я не хочу подвергать их опасности.
Шии передал слова Ивоны.
— Они всё равно недовольны, но понимают, что вы хотите сказать. Они посовещаются и придут к нам на поляну позже.
— А что делать мне?
— Вам остаётся только ждать ответа. Попрощайтесь с ними, и мы пойдём. Они не хотят, чтобы вы слушали.
— Но я не могу их услышать.
— Зато я могу, — напомнил Шии.
Решив, что спорить бесполезно, девушка поклонилась зверям в знак благодарности и направилась в сторону лагеря. Шии задержался на поляне на пару секунд, а затем последовал за ней.
Глава 19. Настоящее. Неожиданная встреча
Поиски жилья так и не увенчались успехом — все гостиницы и постоялые дворы в городе оказались заняты, и даже самые захудалые харчевни были заполнены до предела. Мужчины попробовали поискать ночлег в частных домах, но и там не было места даже в сенях или конюшне. Карик попытался устроить их у друга семьи, но того не оказалось в городе. Карт подозревал, что он в городе, но прислуга, увидев на пороге просто одетых мужчин, решила, что хозяин не может знать таких людей, поэтому соврала. Так учитель с учеником и проходили по столице, пытаясь устроиться хоть где-нибудь, пока Ангерран не решил, что пора возвращаться к Лате.
Оказалось, что они были совсем рядом, видимо Карт специально вёл их такой дорогой, чтобы прийти к радушной хозяйке к обеду. Поняв, что весь их поход был продуман таким образом, чтобы всё было так, как хотелось его учителю, Карик с опаской посмотрел на мужчину: раньше он не замечал, чтобы Карт был хитёр.
Во время учёбы Ангерран был его любимым учителем. Умный, открытый, сильный, мужественный, хороший лектор — многие студенты ходили за ним хвостиком, требуя внимания и вне занятий. Он часто отправлялся в странствия, и потому его заменяли другие преподаватели или студенты старших курсов, но это только добавляло ему очарования. Ещё более притягательной его делала мрачность его облика, каковую он приобретал в путешествии. Он всегда возвращался напряжённым, сосредоточенным, казалось, что его что-то беспокоит. Он был очень таинственным. Где-то неделю он ходил в мрачном настроении, а затем снова становился тем же свободным и целеустремлённым художником, но разительные перемены и таинственность будоражили умы юных студентов. Но главным, что привлекало в нём учеников, было то, что сам Ангерран не замечал, что им восхищаются. Его подобное внимание просто не интересовало, и это было тем, что завораживало в нём больше всего.
Сейчас же перед Кариком был мужчина, больше похожий на медведя, чем на того красивого, с тонкими чертами лица аристократа, которого он помнил. Учитель никогда не был худощав, скорее наоборот, но одного взгляда на него хватало, чтобы понять, что он из приближённых ко двору. Ангерран всегда относился ко всем одинаково и ему было не интересно, откуда его ученики, что студентам очень нравилось, ведь в Альхейре всегда было много учеников из крестьян или горожан. Из-за этого порой возникали конфликты: аристократы не знали, как разговаривать с людьми ниже себя по положению в обществе, а простые люди не могли избавиться от желания услужить, либо считали ниже своего достоинства разговаривать с «этими богатыми дураками». Ангерран выгонял из класса любого, кто при нём позволял себе выказать неприязнь, что сначала вызывало возмущение, а затем стало вызывать только уважение.
Куда же это всё подевалось? Почему сейчас перед ним грубоватый мужик, который почти ничем не отличается от остальных людей?
Будто заметив, что юного спутника что-то мучает, Карт остановился. Так сначала показалось Карику, но когда он подошёл к своему учителю, то понял, что тот что-то почувствовал. Молодой человек постарался тоже прислушаться к Потоку, но силы ещё не восстановились, а потому у него ничего не получилось.
Внезапно Карт схватил своего ученика за руку и утащил в переулок, жестом приказав молчать. Как обычно, молодому чтецу сразу захотелось засыпать спутника вопросами, но он сдержался и просто тихо стоял, стараясь не шевелиться.
Мимо прошла одна группа торговцев, затем вторая, потом пробежали дети; прошли стражники, затем снова дети. На последней ораве детей Карик перестал обращать внимание на то, кто идёт по улице, и просто молча стоял, ожидая, когда учитель наконец разрешит двигаться дальше. Юный чтец никогда не отличался терпеливостью натуры, поэтому то, что на самом деле было всего лишь двумя минутами, показалось ему часом.
— Всё, можем идти дальше, — сказал Карт.
— Что это было, учитель?
— Не называй меня учителем, — немного раздражённо попросил мужчина.
— Извините, постараюсь больше не ошибаться.
— Ладно, понимаю, что привычку так быстро не изжить, но постарайся быть осторожней, малыш. Ну, что ж, пойдём к Лате? Как бы не опоздать к обеду.
— Вы не ответили на мой вопрос.
— Я заметил волка и решил, что нам с тобой лучше не высовываться. Ко мне у них никаких вопросов быть не должно, но, найди они тебя, проблем было бы слишком много. Ты и сам это прекрасно знаешь. Ещё есть вопросы?
— Нет.
— Тогда пошли уже, а то у меня аж желудок сводит. Не хватало ещё помереть от голода, — сказал Карт и засмеялся.
Карик шутку не поддержал, но за учителем пошёл охотно.
***
Когда Карт с Кариком наконец подошли к дому Латы, вокруг творилось что-то невероятное: все бегали туда-сюда, раздавались какие-то приказы, люди то смеялись, то ругались. Молодой человек напрягся: в последний раз, когда он видел такую суматоху, он был в Кирте, и ничем хорошим она не закончилась. Тогда тоже шла подготовка к празднику. Поэтому Карика невольно пробрала дрожь. Никогда ещё ему не становилось так страшно от простой предпраздничной суеты. Молодой чтец посмотрел на своего учителя, ища отражения своих чувств, но увидел только спокойствие. Сначала Карик даже устыдился своего страха — никто не будет нападать на столицу Артии без объявления войны, тем более что ради праздника лучшие воины страны собрались здесь, но потом подумал и понял, что теперь он вряд ли сможет наслаждаться подобными увеселениями, как раньше. Хотя он и до этого их не очень любил.
В последнее время Карт редко бывал
