Николай I - попаданец - Петр Донцов

- Это не составит труда. Мы можем вместе отправиться туда на моей шхуне. Уже завтра утром мы будем на месте, и вы сможете осмотреть фермы и поселение. После чего мы сможем обсудить условия сделки.

- Ну что ж, дайте мне час и я буду готов к отплытию. У вас есть нотариус?

- Мы воспользуемся услугами местного нотариуса из Сан-Франциско.

- Вы имеете в виду мистера Апарисио?

- Его самого. Как я вижу, вы тоже с ним знакомы. Впрочем, - усмехнулся Александр Гаврилович, - не так уж много нотариусов можно найти в наших краях, так что это не удивительно.

- Да, я уже имел честь пользоваться его услугами. Как вы точно заметили, мистер Апарисио единственный нотариус на сто миль вокруг. Впрочем, я ему доверяю. Если вы не против, мистер Ротчев, я вас ненадолго оставлю, чтобы собраться.

- Я подожду вас здесь, если вы не возражаете...

Через полтора года после этой беседы, 31 декабря 1841 года русские поселенцы навсегда покинули Калифорнию. Большинство из них переселилось в Ново-Архангельск, что в русской Аляске.

Глава 51

Решение оставить крепость Росс, которую в будущем назовут Форт-Росс, оказалось непростым. Как-никак это был наш хоть и небольшой, но форпост в Калифорнии. Учитывая, что Калифорния была слабо заселена, имелась возможность создать русский анклав, направив туда переселенцев. Но с севера находился Орегон, который, согласно договору, принадлежал американцам и англичанам. Вдобавок англичане основали форт на месте будущего Ванкувера, преградив дорогу возможной нашей экспансии. С юга лежали мексиканские земли, а с востока потихоньку начали просачиваться американцы. Конечно, можно было расшириться на запад, навстречу американцам, или на юг, за счет мексиканцев. Но это требовало больших средств, которых мы не имели. Я вспоминал ура патриотов из своего времени, которые кричали о предательстве и мол не оставь мы Форт-Росс, вся Калифорния стала бы нашей. На самом деле в крепости поживали менее сотни русских да еще два сотни алеутов и индейцев. Путь от Петербурга до Калифорнии занимал год. Для доставки нескольких тысяч поселенцев и солдат требовался флот. И вообще, чтобы претендовать на что-нибудь в этих отдаленных землях, требовалось содержать сильный флот, так как на море господствовали англичане. В США проживало более пятнадцати миллионов населения, и они с вожделением поглядывали на слабозаселенные западные земли, которые, кстати говоря, и заполучили в результате Американо-Мексиканской войны в 1846 году. Поэтому, в долгосрочной перспективе, Калифорния нам не светила, и я предпочел синицу в руке, в виде Аляски. Тем более что Сибирь, Дальний Восток и казахские степи оставались малоосвоенными. В итоге мы продали калифорнийские поселения за сорок тысяч рублей. Из них десять тысяч, за движимое имущество, получили наличными. Еще двадцать тысяч были выплачены в течение пяти лет поставками продовольствия на Аляску. Остальные десять тысяч мы так и не увидели, ибо господин Саттер нас попросту кинул на оставшуюся сумму. Правда, вскоре после этого он и сам прогорел на наскольких неудачных сделках во время золотой лихорадки. Вот такая вышла капиталистическая справедливость.

Дабы усилить наше присутствие на Аляске, за пятнадцать лет туда переселились четыре тысячи человек. Помимо существующих, были основаны еще два десятка поселений, в основном вдоль прибрежной полосы. В Ново-Архангельске мы устроили базу для небольшого Тихоокеанского флота, который состоял из пяти шлюпов. Заодно пополнился и местный гарнизон до двухсот солдат и офицеров. Несмотря на столь малые цифры, в столь отдаленных и малозаселенных местах, это считалось внушительной силой. Завезенные переселенцы занималось рыбной ловлей и ремеслами, некоторые умельцы даже выращивали овощи и фрукты в теплицах. Увы, земля и климат Аляски оказались малопригодными для земледелия, отчего большинство провизии поставляли наши купцы из Охотска и англичане, посредством компании Гудзонова залива.

Пока золота на Аляске и Юконе не обнаружили, никто на нее особо не зарился. Что давало нам необходимое время для усиления нашего там присутствия. Вот освоим Дальний Восток, тогда и Аляску покрепче к себе привяжем. Пока же содержание гарнизона и поселенцев обходилось нам в копеечку, ибо Русско-Американская компания являлась детищем убыточным. И я был единственным, кто знал, что лет через пятьдесят эти вложения окупятся с лихвой. В 1840 году началась первая опиумная война между англичанами и китайцами. Заранее зная, что эта война сильно ослабит империю Цин, я понял, что наконец-то настал благоприятный момент для присоединения Приамурья и проникновения в степи Монголии. Земли эти были слабо заселены, а посему представлялось возможным колонизировать их русскими переселенцами. Накопившая силы империя была готова к экспансии на восток.

Глава 52

С утра над рекой стоял густой туман, отчего маленькая флотилия двинулась в путь ближе к полудню, кода июньское солнце уже начало припекать. Флотилия состояла из паровых корветов «Шилка» и «Аргунь», каждый из которых тянул на буксире небольшую баржу с углем и из сотни лодок, баркасов, вельботов и плотов. Экспедицию возглавлял Николай Николаевич Муравьев, недавно назначенный Восточно-Сибирским губернатором. Несмотря на слабое здоровье, Николай Николаевич был человеком с кипучей энергией, и руководство столь отдаленной провинцией из Иркутска оказалось для него чересчур скучным. Поэтому он решил лично встать во главе полуторатысячного отряда для исследования русла реки Амур и основания в этих краях первых русских острогов. После исследования дельты Амура и выхода в Тихий океан, один батальон из состава экспедиции должен был погрузиться на транспорты под командованием Федора Петровича Литке и направиться в Петропавловск-Камчатский для усиления тамошнего гарнизона. Перед отъездом на место назначения в Иркутск, Николай Николаевич имел продолжительный разговор с императором о перспективах развития русского Дальнего Востока. Поток переселенцев на восток за последние десять лет создал крепкую основу для дальнейшего продвижения в Приамурье - к берегам Тихого океана. Вот и обсуждали, как это можно сделать, не вызывая конфронтации с южным соседом. Цинский Китай уже давно миновал период своего рассвета и значительно ослаб с тех пор. На этом и строился расчет. Приамурье было слабо исследовано, и прежде чем закрепиться в этих местах, требовалось разузнать, насколько Амур судоходен. Этим молодой губернатор и занялся, как только обосновался в Иркутске. К экспедиции готовились все зиму и часть весны. За это время успели построить два корвета, лодки и баркасы, запастись продовольствием и порохом.

Корветы собрали в Сретенске, а котлы для них завезли из Иркутска, где два года назад открылся механический завод. В основном он производил сельхозинвентарь для растущей волны переселенцев, но недавно освоил производство паровых котлов и иных механизмов, потребных для строительства речных пароходов. А возле него уже строился новый завод, для производства пушек и ружей, дабы обеспечить Забайкальские войска собственным вооружением и не перевозить его через тысячи километров из Екатеринбурга. Выросший как на дрожжах Иркутск, стал столицей Восточно-Сибирской губернии и трамплином для последующего освоения Дальнего Востока. В связи с чем город начал приобретать европейский вид: обстраиваясь площадями и каменными общественными зданиями.

В поход тронулись в середине мая, предварительно уведомив Цинских чиновников. Сплав оказался сложным - порою лодки не справившись с течением, сталкивались друг с другом или налетали на камни и прибрежные отмели. Длинный караван из разночинных судов растянулся вдоль по реке, затрудняя снабжение. Тихоходные баржи с провизией и фуражом отставали, из-за чего первые дни люди и лошади голодали. В итоге Муравьев приказал держать двухдневный запас провианта на каждом судне и к вечеру, останавливаясь на ночевку, выпасывать лошадей. Это замедлило сплав, но зато принесло порядок в разрозненное до сего момента передвижение. Вдобавок, из-за снижения скорости, баржи успевали догнать флотилию, что значительно облегчало передвижение.

Все в экспедиции боялась вспыльчивого нрава губернатора. Муравьев не давал поблажек ни себе, ни другим, неумолимо двигаясь к намеченной цели. Трудно было предположить в этом невысоком и худощавом теле столь кипучий темперамент и несгибаемую волю. Когда Николай Николаевич кричал на нерадивого здоровяка лейтенанта, по вине которого баржа села на мель и дала течь, всем казалось, что губернатор выше провинившегося офицера, который вжав голову в плечи, и держа руки по швам, получал начальственных звездюлей. Но, тем не менее, Муравьева любили как отца командира, который хоть и строг, но о подчиненных заботиться и в обиду не дает.