Падение "черного берета" - Александр Ольбик

— Я думаю, что нам пора отсюда уезжать. Мы ведь не знаем, может, кто-то из его холуев сейчас рассматривает нас в бинокль, — Карташов отжал ручник и по инерции скатился с пригорка на дорогу. Под колесами «шевроле» захрустел первый ледок. Сумерки подсиненным пушком уже где-то плавали в московском небе.

Они закурили и, включив магнитофон, под мелодию незамысловатой песенки направились по забитым транспортом улицам…

Восстание рабов

— Что ты, Мцыри, стал так долго думать? — Одинец поднял голову от нард. — Ты лучше скажи, как там насчет оружия? Ты разговаривал об этом с Бродом?

— Он переадресовал меня к Николаю.

— А тот?

— Учинил настоящий допрос — для чего, да для кого? Впрочем, я его прекрасно понимаю.

— И что?

— Пришлось в размытых контурах обрисовать предстоящее дело. Никола против, ему наши прекрасные души порывы непонятны…Словом, велел не нарываться на пулю.

— А пуля — дура и Коля прекрасно об этом знает, — Одинец замурлыкал себе под нос: "Только пули свистят по степи…ты, любимая, знаю, не спишь…"

Уже без света Карташов долго не мог уснуть. Думал о Галине, хотя разными мысленными картинками хотел заслониться от ее образа…

…На следующий день, на «шевроле», загруженным АК, гранатометами и несколькими тротиловыми шашками, они отправились в район Измайлово. Для маскировки на оружие набросали пустых картонных коробок, а у самых дверей поставили два тяжелых бидона со старой масляной краской. Гаишники не любят иметь дело с тяжелыми, грязными грузами и обычно в таких случаях досмотр проводят весьма поверхностно.

Они добрались до Серебряно-Виноградного пруда без десяти восемь, но припарковались не у самого водоема, а в районе стадиона.

— Как, Мцыри, нервишки шалят? — спросил с улыбкой Одинец.

— Не более, чем всегда, — руки Карташова спокойно лежали на баранке. — А у тебя?

— Дрожу, как осиновый лист… Вон, кажись, твои кореша приближаются.

Из-за афишной тумбы выехал красный «ниссан», за ним "москвич-"каблучок". «Ниссан» развернулся и остановился у ограды. Тут же подкатили еще две машины: микроавтобус «рафик» и старая "волга".

Одинец вылез из машины и подошел к «ниссану», за рулем которого сидел незнакомый ему человек тридцати-тридцати двух лет. Это был Бицепс.

— Где Татарин? — спросил Саня водителя.

— Я здесь! — из салона послышался глухой голос Татаринова.

Одинец обошел машину и приблизился к задней двери. Она уже была открыта. В темноте с трудом угадывались лица, огоньки от сигарет. Из глубины раздался голос Татарина:

— Где Карташ? Он обещал привезти стволы.

— Сейчас подгоним машину и перегрузим, — сказал Одинец. Вся процедура заняла не более пяти минут.

— А запасных магазинов больше нет? — поинтересовался Татарин.

— Что вам по три рожка мало? — Карташов подошел к двери "ниссана".

Они увидели как из «волги» вылез одноногий человек с костылями в руках.

— Вы хотите мне сказать, что все такие орлы сидят за баранкой? — спросил с нескрываемым изумлением Одинец.

— А где нам взять других? Наш Лева — ас, он шоферюга классный. Когда-то в Афгане возил фельдъегерскую почту.

— Да не бздите, ребята, — послышался из салона еще один голос, явно адресованный Одинцу с Карташовым. — У нас все схвачено и за все кровью заплачено…"Москвичом" управляет Вася Дрон, он вообще без обеих рук, одни культяпки…"вилы", но гоняет по формуле? 1.

— Эх, армия, мать вашу так, — чуть не взвыл Одинец.

— С чего начнете штурм "резиденции Хафизулы Амина"? — Карташов сказал это без улыбки.

— С преодоления огневой мощью ворот…

— Не спеши, Татарин, — сказал Одинец, — ворота — это наша с Сергеем забота. Вы же подъезжаете к ограде, но из-за нее не высовываетесь. Вот когда прозвучат два залпа, тогда по газам и — в бой!

— А я думал, вы нам дадите полную свободу действий, — Карташов услышал в словах

Татарина нотки искреннего сожаления.

Первыми тронулись «ниссан» с «волгой». За оградой они свернули направо, в узкий проезд, между заброшенными садовыми участками, и полуразвалившимися деревянными лачугами.

Карташов подождал, когда отъедут «москвич» с "рафиком".

— Тебе, Мцыри, не кажется, что сегодня мы будем присутствовать при массовом истреблении калек? Такое впечатление, что находимся на просмотре фильма абсурда…

— А когда мы ездили в крематорий — это был не абсурд? Или когда ты, как угорелый, носился по Учинскому водохранилищу?

— Но там хоть какая-то логика была, а тут… Не знаю, — Саня пожал плечами. — Сейчас рули налево и еще раз налево…

Карташов тупо смотрел на дорогу, разговоры Одинца его раздражали.

— Наоборот, здесь есть железная логика, — сказал он, — а там, на водохранилище… Перед ними открылись два серебристых пятна — скованные льдом пруды. «Шевроле» въехал на взгорок и Одинец с Карташовым вышли из машины. Карташов взглянул на небо и восхитился его красотой. Где-то далеко за ангаром звезды сливались с огнями города.

— Мцыри, подай гранатометы, сейчас мы немного окучим эту винокурню.

Одинец, опустившись на колено у теплого бока машины, стал искать цель. Он явно получал наслаждение от процедуры примерки и не спешил. Он дважды поднимал от прицела голову, как бы удобнее укладывался в боевую позу, и в один момент, воскликнув "привет, Алиев!", выпустил гранату. Потом еще одну…

Карташов подал ему бинокль.

— Кажется, «ниссан» уже на территории… Твои калеки довольно четко сработали… Сколько у нас запасных магазинов?

— Хватит, чтобы погреть руки. Гоним, Саня, а не то крабов перебьют до нашего прихода…

Они подъехали к ангару, когда там во всю шла стрельба. Оставив машину снаружи, они с автоматами побежали к воротам ангара. Когда миновали небольшой тамбур, и, вошли в ангар, на них хлынула горячая волна, состоящая из сгоревшего пороха, выхлопных газов и солярки. Им открылась жуткая картина: «ниссан», изрешеченный пулями, горел, возле него копошились тела. В дымно-сумеречном свете Карташов разглядел сидящего на культях Татарина. Единственной рукой тот прижимал к себе автомат и гвоздил из него дальние пределы ангара. Кто-то невидимый, с другой стороны «ниссана», тоже поливал огнем невидимых врагов.

Вдоль стен, друг за дружкой, стояли автоцистерны, а слева — возвышались огромные чаны, с такими же огромными вентилями и фланцами.

Когда из глубины ангара затараторили выстрелы, Карташов бросился ничком на цементный пол. Он видел, как из-за стоявшей посредине ангара «волги» выполз человек и с помощью костылей попытался подняться в рост. Вдоль единственной ноги болтался АКС, который человек ловко подцепил рукой и сходу начал стрелять. При этом он ухитрялся не потерь костыли. Он словно висел на них, и сотрясающая автоматная очередь придавало его телу странное поступательно-возвратное движение. Это был Гарик…

— Мцыри, задержи этого придурка! — крикнул Одинец. — Эти суки здорово огрызаются…

Слева от себя Карташов услышал учащенное дыхание: это был еще один обрубок, обвешенный гирляндой тротиловых шашек, и направлявшийся в сторону автоцистерн. Он явно желал их достать… Тени от его костылей, при каждом движении, отлетали на потолок, создавая там китайский театр. Ни Карташов, ни Татарин, ни тем более, Одинец не заметили человека с зажатой в руке ф-1. Стопорное кольцо он уже выдернул зубами и оно торчало у него изо рта. Присмотревшись, Карташов узнал — это был Геныч. Он прыгал, словно раненый кенгуру, и неотвратимо приближался к цели. Однако его тоже заметили хозяева ангара, ибо тут же из глубины открылся беглый огонь из всех стволов. Автоматные очереди просто неистовствовали над головой Геныча и он, видимо, уберегаясь от них, нагнулся и потерял равновесие. Упал лицом вниз. Однако гранату из рук не выпустил.

— Геныч, остановись! — закричал Татарин и в этом отчаянном крике Карташов ощутил весь ужас ситуации. Однако живая торпеда продолжала свой путь к чанам. Геныч заполз в пространство между двумя емкостями и все, кто наблюдал за ним, замерли в ожидании взрыва.

Карташов подбежал к Татарину — тот, опустив ствол автомата и, закрыв глаза рукой, тоже чего-то ждал.

Из-за «ниссана», опираясь о машину, показался незнакомец. У него был только один костыль, с помощью которого он довольно быстро стал пересекать ангар по диагонали.

— Стой, чертяка! — попытался остановить человека Карташов, но ему помешал гигантский столб огня, поднявшийся из того места, где недавно они видели Геныча. Прогремел оглушительный взрыв. Карташов, плохо соображая, ощутил как его неодолимая сила волочет по полу. Автомат выпал из рук, его крутануло и не было никаких сил преодолеть инерцию. Однако при этом он видел, как взрывная волна подняла в воздух Татарина и словно табуретку, легко кинула в сторону выхода.