Книга IV: Алый Завет(СИ) - Злобин Михаил

— Могу ли я считать ваши слова прямой угрозой? — С легким ехидством отозвался я.

— Глупец! — Рявкнул правитель, стукая кулаком по подлокотнику. — Мне нет смысла тебе угрожать. Одно мое слово, и тебя растянут на дыбе, как сырую шкуру!

— Охотно в это верю, — быстро напустил я на себя серьезности и учтиво покивал.

— Лучше подумай о том, каких вершин ты сможешь достичь подле меня! — Попытался заманить меня Иилий все теми же посулами. — Разве тебе этого мало?

— Тот, кто парит в небе, на любые вершины смотрит свысока, — пафосно парировал я. — Так какой же мне смысл опускаться вниз?

— Ворганова борода, — воскликнул правитель, — это просто возмутительное высокомерие! А ты не боишься, что с такой высоты падение станет для тебя смертельным?

— Ну с начала времен еще ни одна звезда не упала на землю, — поведал я, продолжая дразнить государя. — Стало быть, мне просто нужно стремиться к ним.

Окружающие меня воины пребывали в полном ошеломлении от того, насколько неучтиво я веду себя с первым лицом всей необъятной империи. Железная дисциплина, вбитая в них офицерами, не позволяла никак реагировать на подобное пренебрежение авторитетом государя. Однако даже она не могла совладать с их ползущими куда-то под шлемы бровями. Некоторые, судя по всему, дивились и пытались напрягать разум, выдумывая причину, почему меня еще не велели прилюдно казнить. Но, слава всем богам, эти солдаты ничего не решали, да и вообще мало что понимали в политике. А потому оставались просто беспрекословными исполнителями воли правителя.

— Меня начинает раздражать твое упрямство, мальчишка! — Угрожающе прорычал император. — Не заставляй меня подрезать твои крылышки.

— Все в вашей власти, Ваше Сиятельство… — покорно склонил я голову, изображая фиглярский поклон.

— Так, довольно! — Окончательно вышел из себя Иилий. — Этот бесполезный разговор утомил меня. Отвечай прямо, Данмар, сын кузнеца, согласен ли ты присягнуть мне и обучить иных Владеющих секрету покорения молний?!

— Мне казалось, что я вполне однозначно высказал свою позицию вашему советнику Пиладу. Хотите, чтобы я дословно повторил для вас то же самое?

— Что же, ты не оставляешь мне другого выбора, — будто бы с сожалением покачал короной властитель здешних земель. — Полагаю, темница сделает тебя посговорчивее. Стража! Схватить его и отвести в застенки!

Ауксиларии, стоящие вокруг меня, тут же с рвением принялись исполнять грозный приказ своего повелителя. Однако я, подталкивающий Иилия именно к этому развитию событий, с самого начала разговора готовил для них небольшой сюрприз. Как только в мою сторону потянулись первые загребущие руки, я напряг Искру, взывая к своей целительской сути, и выбросил в пространство сразу три багряных молнии.

Целями я выбрал тех бойцов, что носили более высокие плюмажи, имели зачарованные элементы на доспехах, да и в целом выглядели опасней остальных своих соратников. С высокой долей вероятности, они могли оказаться Магистрами или Грандмастерами, а потому вывести их из строя в самом начале схватки для меня было критически важно.

Кровавые росчерки пронеслись ослепительными вспышками и с треском ударили в стальные нагрудники. Запахло озоном, но этот аромат почти сразу же оказался вытеснен смрадом горелой плоти, обожженной раскалившимся металлом. Три тела с лязгом и грохотом осели на мраморный пол, а остальные воины моментально повыхватывали мечи, намереваясь наделать во мне лишних отверстий.

С первым выпадом мое лицо разминулось буквально на толщину волоса. Я просто кожей ощутил прохладу чужого клинка и то, как сталь касается невесомого подросткового пушка на моей щеке. Будь я чуть менее быстрым, эта схватка уже могла закончиться…

— Живым!!! Он нужен мне живым, олухи!!! — Донесся до меня истеричный рев Иилия.

Хех, а так даже лучше. Император добился желаемого и воочию увидел, насколько грозен в боевом плане мой секрет. Так что теперь никакие жертвы среди своих солдат не заставят его отдать приказ меня прикончить. Не-е-ет, теперь Его Сиятельство будет очень старательно выпытывать из меня эту маленькую тайну, заботясь о том, чтоб я оставался хоть и не сильно целым, но обязательно живым.

Ауксиларий, попытавшийся проткнуть мою голову, состроил потешную гримасу, словно застуканный на месте шалости мальчишка. Он сразу понял, в чей адрес прозвучал неистовый вопль Его Сиятельства. Боец наверняка уже сделал выводы и собирался вернуть руку в исходное положение для новой атаки, но я уже скользнул вплотную к нему, делая неуловимо стремительный шаг. Выхватив у того с пояса узкий кинжал, длинной превосходящий мой локоть, я со всей молодецкой силы загнал ему сталь в практически беззащитную подмышку. Лезвие вошло легко, словно иголка в набитую пухом подушечку, и на мои ладони плеснуло горячим. Я услышал стальной скрежет моего трофейного оружия по наплечнику, понимая, что пробил плоть насквозь. Моя Искра дала мне столько силы, что я даже не ощутил сопротивления, когда кинжал перерубал плечевой сустав противника.

Рука дворцового палатина повисла плетью, а сам он выронил свой меч, который я подхватил прямо в воздухе. Им же я принял на жесткий блок новый удар, направленный мне в бедро, а затем, намеренно позволяя инерции этого удара опрокинуть меня на пол, откатился вглубь комнаты, стремясь оставить всех врагов на одной линии и выйти из окружения.

Император, кстати, сразу же покинул свое кресло, скрываясь вместе с советником Пиладом в противоположном от меня направлении. Рисковать жизнью рядом с непредсказуемым воздушником, способным в любой момент швырнуть новую порцию молний, он явно не горел желанием. Оно и правильно. Зачем, если есть специально обученные для этого люди?

С начала боя прошло всего несколько секунд, а нити моей Анима Игнис уже заполнили все длинное помещение. Теперь я прекрасно мог ощущать движение каждого ауксилария или узнать о прибывшем к ним подкреплении, даже если оно подоспеет со спины. Ну а сейчас, помимо четырех выбывших из боя воинов, на одного меня оставалось еще столько же. Причем, двое из них были Владеющими воды, а потому представляли особенную опасность. И именно они возглавили наступление, пытаясь обойти меня с двух сторон вдоль стен. Предсказуемо, но разумно. Теперь моя задача не позволить им сделать это.

Хлестнув невидимыми руками Искры по кровавой луже, натекшей на пол, я швырнул прямо в лицо одному из них целый веер алых капель. Те из них, что попали на чужой клинок, тут же зашипели, исходя розоватым паром, а остальные красной пеленой залепили глаза, повисая на ресницах. Солдат судорожно принялся моргать, пытаясь очистить взор, и именно в этот момент я атаковал его.

Меч не был для меня привычным орудием, но зато он оказался гораздо длиннее старых добрых сай. Напитанные энергией Анима Игнис мышцы практически не ощущали веса стали, и сверкающий клинок прошел сквозь шею ауксилария, перерубив ее вместе с предплечьем, защищенным широким наручем. К сожалению, простой металл сильно уступал по прочности зачарованному, поэтому столь неаккуратное использование привело к тому, что лезвие со звоном переломилось, оставив в моей ладони лишь огрызок в полторы ладони. Но это не значило, что оставшись безоружным я тут же сдамся…

Не успела еще отделенная от тела голова солдата упасть на пол, как я рванулся ко второму Владеющему. Повиснув как дикая мартышка из джунглей проклятого континента на ремне застёгнутого под подбородком шлема, я рванул его вниз, выводя мужчину из равновесия. Он покачнулся и попытался отпихнуть меня, однако его начинания не увенчались успехом. Так что я уронил чужое тело всей немалой массой прямо на зажатый в моем кулаке обломок меча. Хруст, сдавленный хрип, утробное бульканье, и еще один воин присоединяется к поверженным соратникам, выгибаясь в судороге и роняя с губ розовую пену.

Перекатившись вбок и вскочив на ноги, я с безумной улыбкой взглянул в ошарашенные лица оставшейся парочки солдат. Только что на их глазах какой-то презренный Аколит с другого конца Исхироса расправился с шестеркой их боевых товарищей. Легко и непринужденно, как со стайкой босоногих детей, что едва научились ходить. О, да… теперь-то я почувствовал их страх. Даже не страх, а животный ужас, который заглушает голос разума и заставляет бежать прочь, позабыв о долге, чести и достоинстве. Уносить ноги, лишь бы спасти свою никчемную жизнь, которую так легко прервать…