Светоносный (СИ) - Rorshas

Мама с отцом, разумеется, заметили моё изменившееся поведение, но кажется списали всё на переходный возраст.

Вот в таком состоянии я и поехал в Хогвартс. Я уже придумал, как мне исправить данную ситуацию, но потребуется время. Надеюсь, что к концу этого учебного года я смогу, если не решить, то хотя бы попридержать развитие данной проблемы.

А пока я пребывал в своих мыслях, Хогвартс-экспресс прибыл в пункт назначения.

Большой зал был, как всегда, украшен и подготов­лен для традиционного банкета по случаю начала семе­стра. Золотые кубки и тарелки мерцали в свете тысяч све­чей, плавающих в воздухе над приборами. За четырьмя длинными столами факультетов расселись студенты, оживленно переговариваясь. На возвышении, по одну сторону пятого стола, лицом к ученикам, сидели препо­даватели, они так же оживленно о чём то беседовали и что-то обсуждали. Но вот профессор МакГонагалл завела первокурсников и началась церемония распределения, и когда последний из детишек отправился за стол Слизерина, со своего места встал Дамблдор и громко произнес:

— Скажу вам только одно. Ешьте.

Никогда не замечал, как пренебрежительно звучит это его: «Ешьте». Он бы ещё: «Жрите!», сказал. Усилием воли задавив в себе раздражение я принялся за еду.

По прошествии получаса, когда с последними блюдом было покончено Альбус Дам­блдор снова поднялся со своего места. Гул разгово­ров, наполнявший Большой зал, сразу же стих, так что стало слышно лишь завывание ветра и стук дож­дя.

— Итак! Те­перь, когда мы все наелись и напились, я должен ещё раз по­просить вашего внимания, чтобы сделать несколько объявлений. Мистер Филч, наш завхоз, просил меня поставить вас в известность, что список предметов, запрещенных в стенах замка, в этом году расширен и теперь включает в себя Визжащие игрушки йо-йо, Клыкастые фрисби и Безостановочно-расшибальные бумеранги. Полный список состоит из четырехсот тридцати семи пунктов, и с ним можно ознакомить­ся в кабинете мистера Филча, если, конечно, кто-то пожелает.

Едва заметно усмехнувшись в усы, Дамблдор продол­жил:

— Как и всегда, мне хотелось бы напомнить, что Зап­ретный лес всё ещё является для студентов запретной террито­рией, равно как и деревня Хогсмид — ее не разрешается посещать тем, кто младше третьего курса. Также для меня является неприятной обязанностью сообщить вам, что межфакультетского чемпионата по квиддичу в этом году не будет.

Стоило последним словам сорваться с уст директора, как зал наполнился гневными возгласами и протестующими криками:

— Что?

— Как такое может быть?!

— Вы шутите?!

Подождав, когда ученики вдоволь накричаться Директор продолжил говорить:

— Это связано с событиями, которые должны будут начать­ся в октябре и продолжиться весь учебный год — они потребуют от преподавателей всего их времени и энер­гии, но уверен, что вам это доставит истинное наслаж­дение. С большим удовольствием объявляю, что в этом году в Хогвартсе…

Но как раз в этот момент грянул оглушительный гро­мовой раскат и двери Большого зала с грохотом распах­нулись. На пороге зала появился человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Все взгляды в зале были прикованы к незнакомцу — неожиданно освещенный вспышкой молнии, он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к пре­подавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Ну что ж, приветствую тебя — Барти Крауч, младший. Лже-Грюм приблизился к профессорскому подиуму и прохромал к Дамблдору. Ещё одна молния оза­рила потолок и высветила лицо «гостя». Оно словно было вырезано из изъеденного ветрами дерева. Каждый дюйм кожи был ис­пещрен рубцами, рот выглядел просто как косой разрез, а изрядная часть носа отсутствовала. Но самая занимательной деталью были его глаза, а точнее его магический аналог. Один был маленьким, темным и блестящим. Другой — большой, круглый как монета и ярко-голубой. Этот голубой глаз непрестанно двигался, не моргая, вра­щаясь вверх, вниз, из стороны в сторону, совершенно независимо от первого, нормального глаза — а кроме того, он временами полностью разворачивался, загляды­вая куда-то внутрь головы, так что снаружи были видны лишь белки. Именно этот артефакт и привлёк моё внимание. Мне стало крайне любопытно его устройство. Хм, интересно Барти сильно расстроится если я позаимствую его ненадолго? Хотя, какое мне дело до его чувств, если потребуется — вырву прямо из глазницы! Всё одно, этот год он не переживет. Правда, действовать слишком рано нельзя, мне нужно, что бы это ничтожество воскресило Тома, ну, а потом… Хм, он же официально мертв, так что никто не будет его искать.

Пока я решал его судьбу, Лже-Грюм подошёл к Дамблдору и протянул ему руку, так же, как и лицо, исполосованную шрамами, старик, лёгкой улыбкой на испещренном морщинами лице пожал еë и жестом пригласил его на свободное место, по правую руку от себя, и снова взял слово:

— Позвольте представить вам нашего нового препода­вателя защиты от темных искусств — Профессор Грюм.

По обычаю, новых преподавателей приветствовали аплодисментами, но в этот раз никто из профессоров или студентов не торопился аплодировать, если не считать конечно самого Дамблдора и Хагрида. Их удары уныло и как-то насмешливо про­звучали при всеобщем молчании и скоро затихли. А в Большом Зале отовсюду разносился шепот, в котором то и дело проскальзовало имя нашего нового «преподавателя».

«Грозный Глаз» же остался совершенно равнодушен к та­кому, более чем, прохладному приему. Не обращая вни­мания на стоящую перед ним кружку тыквенного сока, он снова полез в плащ, вынул плоскую походную флягу и сделал из нее порядочный глоток.

Дамблдор вновь прокашлялся и продолжил свою речь:

— Как я и говорил, в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого ещё не было в этом веке. С громад­ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хог­вартсе состоится Турнир Трёх Волшебников!

— Вы ШУТИТЕ!

Во весь голос выкрикнул кто-то со стола Гриффиндора. Этот самый возглас неожиданно разрядил то напряжение, ко­торое охватило зал с самого появления «Грюма». Все засмеялись, и Дамблдор тоже понимающе хмык­нул.

— Я вовсе не шучу, мистер Уизли. Хотя, если уж вы заговорили на эту тему я этим летом слышал анекдот… Словом, заходят однажды в бар тролль, ведьма и лепрекон…

Профессор МакГонагалл многозначительно кашля­нула и сурово посмотрела на Директора.

— Э-э-э… но, возможно, сейчас не время… н-да… Так о чем бишь я? Ах да, Турнир Трёх Волшебников. Я тоже, думаю, некоторые из вас не имеют представления о том, что это за Турнир, а те, кто знают, надеюсь, простят меня за разъяснения, и пока могут занять свое внимание чем-нибудь другим. Итак, Турнир Трёх Волшебников был основан при­мерно семьсот лет назад как товарищеское соревнова­ние между тремя крупнейшими европейскими школами волшебства — Хогвартсом, Шармбатоном и Дурмстрангом. Каждую школу представлял выбранный чемпион, и эти три чемпиона состязались в трёх магических зада­ниях. Школы постановили проводить Турнир каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской моло­дежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.

После того, как до учеников дошёл смысл всего вышесказанного, восторженные лица стали быстро сменяться настороженными и испуганными. Хотя большинство учеников всё равно сильнее волновали подробности Турнира, чем какие-то смерти десятков участников, произошедшие сотни лет назад.

Дамблдор подождал минуту, чтобы все смогли осознать его слова, и продолжил говорить:

— За минувшие века было предпринято несколько попыток возродить Турнир, но ни одну из них нельзя назвать удачной. Тем не менее наши Департаменты магического сотрудничества и ма­гических игр и спорта пришли к выводу, что пришло вре­мя попробовать ещё раз. Все лето мы упорно трудились над тем, чтобы в этот раз обеспечить условия, при кото­рых ни один из чемпионов не подвергся бы смертель­ной опасности. Главы Шармбатона и Дурмстранга прибудут с оконча­тельными списками претендентов в октябре, и выборы чемпионов будут проходить на День Всех Святых. Бес­пристрастный судья решит, кто из студентов наиболее достоин соревноваться за Кубок Трёх Волшебников, честь своей школы и персональный приз в тысячу галле­онов.