Возлюбленная Немезида - Меган Пол

Причем, видимо, отвращал не тембр — спокойный и волнующе звучный, — а, скорее, манера речи. Джекоб говорил отчетливо, красиво, с идеальной интонацией. С таким голосом хорошо выступать на сцене, а не перед суровой селянкой, которая на все вопросы продолжала отвечать односложно. Флоренс наконец не выдержала.

— Прошу вас… мы будем очень благодарны, если вы позволите покупать у вас молоко. Мы привезли с собой только сухое и пастеризованное в пакетах, а оно ужасно невкусное — с натуральным не сравнить. — Флоренс показалось, что старушка чуть смягчилась, и она заулыбалась шире. — Разумеется, мы заплатим сколько надо. И за яйца тоже, если у вас есть излишек.

Крестьянка улыбаться не собиралась, но теперь смотрела на Флоренс чуть приветливее.

— Тревельяны, значит? — заговорила женщина, будто и не слышала их просьбу. — Нечасто вы сюда наведываетесь, а? Наверное, в Лондоне все ошиваетесь? — Старушка прищурилась, но, слава Богу, не злобно. — А ты-то не лондонская, — заметила она, обращаясь к Флоренс. — И не из наших краев, это точно. И все-таки ты северянка, верно? — Она небрежно кивнула Джекобу, который из кожи вон лез, стараясь произвести на крестьянку приятное впечатление.

Флоренс, сообразив, что угодила их потенциальной благодетельнице, пустилась в объяснения о своих корнях, подтвердив, что да, она, в отличие от брата, уроженка северных мест и воспитывалась в Йоркшире, но теперь работает в Лондоне. Потом они несколько минут беседовали о Скарборо, где, как оказалось, проживала сестра миссис Паркин — матери хозяина фермы Марвуд-Крэг.

— Что, черт побери, все это значит? — спросил Джекоб, с нескрываемым восхищением глядя на Флоренс, когда они двинулись назад к деревенской дороге, преодолевая выбоины и ухабы. — Я уж думал, все, прогонит нас, а тут ты открыла рот — и на тебе! И яйца, и молоко, и овощи! И все это нам будут доставлять каждое утро прямо домой! — Он протянул руку, помогая ей перебраться через очередную рытвину. — Я всегда подозревал, что ты ведьма. Чем ты ее проняла?

— Акцентом, — ответила Флоренс. Они завернули за угол и пошли по ровной дороге. Джекоб наконец выпустил ее руку. — Я же большую часть жизни прожила в Йоркшире, и, поскольку в актерской школе мне учиться не довелось, северный акцент у меня так и не сгладился…

— Да какой же это акцент, — озадаченно произнес Джекоб.

— Ну, не то чтобы акцент, — согласилась Флоренс, пожимая плечами. — Но в сравнении с твоим отшлифованным королевским английским, моя "грубая, простонародная" речь более привычна слуху миссис Паркин.

— Если б я только знал, — протянул Джекоб и разразился беспорядочным монологом, имитируя наречия всех регионов Британских островов. К тому времени, когда он закончил, Флоренс, держась за живот, едва не рыдала от смеха.

— Тебе бы пародистом быть, — сказала она, когда наконец обрела способность говорить и они продолжили путь. — Жаль, что теперь нет мюзик-холлов и эстрадные представления редко по ящику показывают. А то ты бы стал домашним любимцем.

Джекоб эффектно содрогнулся.

— О, только не это! Да поможет мне Бог! Скорее уж я вовсе брошу сцену!

— Ну, это в тебе говорит снобизм театрального актера, — заметила Флоренс, лукаво погрозив ему пальцем.

— Да, и я горжусь этим! — со смехом отвечал Джекоб. В следующее мгновение он подскочил к ней и, схватив за плечи, повернул к себе лицом.

Оба сразу замолчали, понимая, что ступили на очень опасную стезю. Джекоб смотрел ей прямо в глаза, и Флоренс под его взглядом чувствовала себя, как кролик в лучах автомобильных фар. Она не смела ни шевельнуться, ни отвернуться и вздохнула только тогда, когда Джекоб опустил глаза к ее губам и начал медленно, нестерпимо медленно, склонять к ней свое лицо.

— Не надо, прошу тебя, — прошептала она, не вырываясь, не отстраняясь. Она знала, что на самом деле имела в виду обратное…

Джекоб или решил проигнорировать ее слова, или истолковал их как следовало. Флоренс больше склонялась к последнему предположению. Джекоб, казалось, читает ее, как открытую книгу, хотя ей самой книга эта порой представлялась набором полнейшей абракадабры.

Наконец его губы коснулись ее губ нежно, почти робко. Солнце пекло ей в спину, но она будто провалилась в темноту. В темноту спальни Джекоба, где она льнула к нему, прижималась под простынями. Там было жарко, но источником жара были их тела. И теперь жгучее солнце Озерного края словно воскресило ту ночь.

Вопреки собственным запретам и обещаниям она обняла Джекоба, бороздя ладонями по его спине. Сильный, мускулистый, он, наверное, мог бы раздавить ее, расплющить, но Флоренс не пугала его мощь. Какие бы у них ни были разногласия, физически они созданы друг для друга, и что бы она ни говорила ему — или ни приказывала себе, — все это не имело значения.

Как бы она ни сопротивлялась, любовной близости с ним здесь, среди озер, ей не избежать…

ГЛАВА 14

Но не прямо же здесь! — в панике думала Флоренс. Объятия Джекоба стали крепче, большие ладони бесцеремонно ощупывали ее фигурку. Одна легла на ягодицы, настойчиво прижимая ее к мужскому паху. Флоренс, млея от сказочного поцелуя, понимала, что должна немедленно отстраниться, иначе Джекоб просто перекинет ее через плечо, перенесет за каменную стену и предастся с ней любви прямо под открытым небом, на солнцепеке. Она вздохнула с облегчением, когда рядом раздался громкий гудок. Они настолько были поглощены друг другом, что даже не слышали тарахтения едущего на них неуклюжего сельскохозяйственного бегемота.

— Ох! Извините! — крикнул Джекоб водителю трактора с прицепом, затормозившего неподалеку от них. По-прежнему обнимая ее за талию, он быстро увлек ее с дороги на траву у стены. Флоренс очаровательно улыбнулась ухмыляющемуся трактористу, восседавшему в высокой кабине с более чем прекрасным обзором.

— Боже, что он о нас подумает? — прошипела Флоренс, глядя вслед удаляющемуся трактору, ползущему вниз по склону в том же направлении, куда шли они. — Два безответственных горожанина щупают друг друга посреди дороги, затрудняя движение…

— Щупают друг друга! — воскликнул Джекоб с наигранным гневом. — Я обнимал тебя… выражал восхищение твоей красотой. За кого ты меня принимаешь, женщина? По-твоему, я ненасытный филистимлянин, движимый только своими гормонами?

— Да, именно так я и думаю. — Она вырвалась от него и зашагала вниз по холму, с ужасом представляя, что вскоре будет рассказывать о них фермер своим приятелям в деревне.

— Я не заметил, чтобы ты особо сопротивлялась, — парировал Джекоб, нагоняя ее. — По-моему, ты балдела не меньше меня. И вообще первая начала распускать руки, если память мне не изменяет.