Все совпадения неслучайны - Наталья Солнцева

Они лежали, отдыхая, в темноте, полной шорохов и запаха березовых углей. Тина привстала, вглядываясь куда-то в угол.

– Посмотри, что это?

В комнате без окон, с погасшим камином разгоралось розоватое свечение…

– Это рубины! – догадался Сиур. – Они тоже наконец-то вместе, как и мы с тобой.

– Ты привез с собой второй камень?

– Да. По просьбе Никиты.

– Почему они светятся?

– Наверное, их питает любовь. Как и всю вселенную…

Глава 30

Гортензия выздоровела. Так же внезапно, как и заболела. Она не могла поверить, что ее тело снова послушное, а голова ясная. Чудеса! Она была бы вполне довольна, если бы и хозяин чувствовал себя так же хорошо, как она.

С Ардалионом Брониславовичем творилось что-то странное. Он то нервничал, то радостно смеялся и потирал руки, то задумчиво сидел и курил. Вечерами, а иногда и днем, он выскальзывал из дому и где-то подолгу пропадал.

Гортензии приходилось делать дополнительные закупки продуктов и выпивки, особенно много уходило кофе и табака. Волнение обостряло аппетит хозяина, а после еды он любил выпить кофе по-восточному и покурить.

Вот и сейчас он сидел на бархатном диване, глядя в одну точку, с трубкой в зубах. По комнате витал сладковатый аромат дорогого табака.

– Гортензия! – капризно позвал он. – Где кофе?

– Несу, несу.

Старуха торопливо перелила густой напиток в разогретый на плите кофейник и только вышла в коридор, как в дверь постучали. Она споткнулась и едва не уронила поднос.

Ардалион Брониславович, казалось, ничего не слышал. Он ждал кофе.

– Кого это принесло так поздно? – пробормотала Гортензия, расставляя на столе перед ним кофейный прибор.

– Что ты там бормочешь? – рассердился он. – Когда ты научишься говорить внятно? По-твоему, я должен догадываться, что ты хочешь сказать?

– Кто-то пришел! Пускать?

Хозяин задумался. После недолгих колебаний он принял решение:

– Пожалуй, пусти…

Гортензия накинула пуховый платок и засеменила к дверям.

– Давно пора замки смазать, – ворчала она. – Все пальцы сломать можно, пока откроешь!

Дверь распахнулась, и сильный порыв ветра со снегом ударил ей в лицо. У порога стоял человек, закутанный в черный плащ.

– Ну и погодка! – низким, хорошо поставленным голосом произнес незнакомец. – Еле добрался до вас. Хозяин дома?

– Где ж ему быть в такую метель? – удивилась старуха.

Голос и повадки мужчины показались ей смутно знакомыми.

– Ты все хорошеешь, Гортензия, – усмехнулся он, входя в дом и отряхиваясь. – Цветешь, как роза. Не жалеешь, что когда-то послушалась меня и согласилась прислуживать капризному Бриссону? Не надоело тянуть лямку?

– Шутите, господин аббат! – узнала его старуха. – Кому я нужна, кроме моего господина?

– Он окончательно развратил твою душу. Раньше ты была обыкновенной ведьмой, а теперь стала пособницей дьявола!

– Он нуждается во мне, – смущенно пробормотала Гортензия. – Я дряхлею, но все еще обхаживаю его. А так бы давно истлели мои косточки. Он пообещал мне долгую жизнь… и не обманул.

– Твоя правда. Не забыла, что это я в давние Средние века спас тебя от костра, вырвал из цепких лап инквизиции?

– Как можно? – всплеснула она руками. – Я каждый день благословляю вас за вашу доброту!

– Ну-ну… – недоверчиво усмехнулся аббат.

– Какими судьбами вас сюда занесло?

– Вот решил с Бриссоном встретиться. Больше посоветоваться не с кем.

– Ваша правда, месье де Гуайт! – воскликнул Ардалион Брониславович, который не усидел в комнате и вышел навстречу «запоздалому путнику». – Гортензия! Ступай, нарежь мяса, оливок положи побольше! Да кофе еще свари!

Рыжий старик едва доставал гостю до плеча. Они обнялись, потом направились в гостиную.

Гуайт поразился переменам, которые произошли с хозяином коломенского дома. Его энергичный профиль, напоминающий рисунки старых немецких мастеров, как-то сник и обвис. Аббат помнил де Бриссона алхимиком, священнодействующим среди реторт и магических знаков. Его взор пылал фанатичным стремлением к господству над миром. Он, словно дьявол в глубинах ада, окутанный серными парами, отправлял жуткие кровавые ритуалы.

Еще Бриссон занимался тем, что называют «выходом в астрал», и научил этому аббата, который далеко превзошел своего учителя. Ему не нужны были морфий и гашиш, как Бриссону, и «астральные путешествия» совершались естественно, не истощая тело. Отекшее лицо хозяина дома и прерывистое дыхание говорили о том, что могучий организм не выдержал всех извращений жизни, наполненной жестокими играми и наркотическими галлюцинациями. Тело де Бриссона сморщилось, и даже яркая огненно-рыжая грива, придающая ему вид дикого зверя, основательно поблекла. Только глаза и свирепое выражение лица напоминали прошлое Рыцаря Розы, полное крови, злобного безумия и черной магии.

– Что вас привело сюда, господин аббат? В эту занесенную снегом дикую страну? – ехидно осведомился старик.

– То же, что и вас, дорогой Бриссон. Как идут наши дела?

Ардалион Брониславович не смог сдержать тяжелого вздоха. Он уселся за стол и принялся разливать коньяк.

– Могло бы быть и лучше. Но в целом неплохо. С моим появлением все сдвинулось с мертвой точки. Альвейр оказался размазней, чуть не провалил задание! Его методы никуда не годятся. Хитрость и глупые уловки исчерпали себя. Только грубая сила способна справляться с людьми. Они невероятно обнаглели, но, к счастью, не стали от этого умнее. Бестолковые бараны сбились в кучу, как только почуяли опасность.

– Замечательно. Выпьем за ваш успех, Бриссон! – Гость, сверкая черными глазами, поднял бокал с коньяком. – До дна!

Они выпили и снова налили. Гортензия принесла закуску.

– Ситуация под контролем? – как бы между прочим поинтересовался де Гуайт.

– Без сомнения. – Рыжий хозяин напыжился, как индюк, упиваясь собственным величием. – Они у меня вот где! Что захочу, то и сделаю.

Он показал маленький сжатый кулачок, потрясая им в воздухе.

– Я верю в ваши способности, Бриссон, – поддакивал ему гость, наливая себе еще коньяку. – А что Альвейр? Где он?

– Сбежал куда-то в горы. Якобы у него там дело. Врет! Корчил из себя великого мага, а у самого ничего не получилось. Мне пришлось за него все доделывать и переделывать. Подчищать, как говорится.

– Чем мы располагаем? – спросил аббат, поднимая глаза на хозяина.

Старик злобно прищурился, обдумывая, как ему преподнести себя в наиболее выгодном свете.

– Моими стараниями, господин аббат, все причастные к делу люди собрались здесь…

– В этом доме?

– Не совсем… Вы понимаете мои слова слишком буквально. Я имею в виду, они поблизости. С ними легко расправиться.

Гость подумал, что Бриссон такой же хвастун, как и прежде. Раз он до сих пор не расправился с «бестолковыми баранами», значит, задача не так проста. Или силенки уже не те. «Мясник» подрастерял квалификацию. Больше надеется на магию, чем на себя. Да и в этом, пожалуй, не особо преуспел. Разленился, размяк… погряз в наслаждениях. Любые навыки атрофируются, если их не совершенствовать.

– А статуэтки?

Рыжий старик подпрыгнул от неожиданности и досады. Он не был готов ответить на этот вопрос. Этьен де Гуайт всегда отличался мелочной дотошностью. Он несносен!

– Фигурки почти все у Повелителя, – прошептал Ардалион Брониславович, наклоняясь к гостю.

– Почти все? Нельзя ли подробнее?

– Черт вас возьми, Гуайт! Вы меня допрашиваете?

– Я уточняю…

– Гортензия! – завопил хозяин дома. – Старая черепаха! Принесешь ты кофе, наконец?

Господин аббат откинулся на спинку дивана, ожидая, пока старуха разольет кофе по чашкам. Он не собирался сдаваться. Раз пришлось добираться в такую даль, он во что бы то ни стало воплотит задуманное!

– Сколько статуэток у Повелителя? – снова спросил он, как только Гортензия удалилась.

– Две, – признался старик, злобно сверкая глазками из-под выступающих надбровных дуг.

Гость лениво зевнул, прикрывая рот изящным жестом настоящего вельможи.

– Я так и полагал. Но у меня хорошая новость, Бриссон!

Хозяин подался вперед, желая поскорее услышать, с чем явился проныра аббат.

У каждого из них сформировался свой собственный образ. Бриссон – грубый мужлан, исчадие ада. Альвейр – магистр черной магии. Гуайт – мрачный, лживый до мозга костей эстет. Когда-то он прикинулся настоятелем католического монастыря… Ох и повеселились же его подопечные! С тех пор к нему приклеилось прозвище «аббат».

– Какая новость? Говорите!

– Еще один божок у меня. Шестой символ Пути Осириса – Разрушение. – Он вытащил из-за пазухи статуэтку и показал старику. – Вот он.

Сапфир на инкрустированном эмалью Глазе Дракона блеснул прямо в лицо Ардалиону Брониславовичу, и тот отшатнулся. Аббат состроил кривую усмешку.

Старик протянул трясущуюся от жадности и вожделения руку.