Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая

— Уже ухожу, — обернулась, прихватив свою сумку с кучей учебников. — Статью добивала. Ты что-то забыл?

— Да… — он замялся и нервным движением поправил круглые очки. — Я вообще-то тебя ждал.

— Меня? — искренне удивилась.

— Неловко было отрывать от работы. Хотел спросить… ты в пятницу свободна?

Вот вам и френдзона. Кажется, Сотня не ошибался.

— Глеб…

— Или в выходные, не обязательно в пятницу. Подумал, можем сходить в театр. У тебя нет парня, у меня нет девушки. Не подумай, я настроен серьёзно.

Да уж, серьёзнее некуда.

— Глеб, я не свободна.

— Не свободна на этой неделе или…

— В принципе, — решительно перебила его. — Предпочитаю проводить время со своим парнем.

Он смеётся, будто находит ответ крайне забавным. Какая-то неадекватная реакция. Даже, если представить, что у меня не было бы Димы, то у Шереметева всё равно нет шансов. Ни в одном из вариантов существования нашего мира.

— Ладно, я домой.

Уверенно направилась к двери, но Глеб успел схватить меня под локоть.

— Могла бы отшить нормально, а не всякую ерунду придумывать.

Чего?

— Прости? Ерунду?

— Нет у тебя никакого парня.

Оу… типичный мужской нарциссизм. Прогрессирует даже у ботаников.

— Тебе, разумеется, виднее.

— Маша, — сжимает руку чуть сильнее.

— Отпусти. Мне больно.

— Извини, — отходит чуть в сторону. — Ты мне давно нравишься. С первого курса.

Ага, если он ещё тут в любви признается, я не переживу.

— Шереметев, — набираю полную грудь воздуха и выдыхаю, стараясь успокоиться. — Давай больше не поднимать эту тему, ок? У меня есть любимый человек.

— Который очень ревнив, к тому же, — Дима толкает дверь и улыбается при этом во все тридцать два зуба. — Спойлер – Дездемона будет жить.

Дурак…

Пока Глеб в немом шоке смотрит на Сотникова, я быстро выхожу из помещения и направляюсь к лестнице, ведущей на первый этаж.

— Машуль, — Сотня хватает меня за руку. — Называй меня почаще любимым.

— Обойдёшься, — незаметно улыбаюсь, а Дима переплетает наши пальцы. — Я думала, ты давно в каком-нибудь баре.

— Был такой план.

— Но?

— Но я соскучился.

Резко тянет на себя и прижимается губами к моим. Наш поцелуй слишком жадный и горячий. Мы словно двое сумасшедших, соскучившихся друг по другу.

— А вдруг кто-то увидит? — шепчу.

Сердце колошматит в груди, колотясь слишком быстро.

— Тут никого, кроме твоего ботаника, — целует в шею, слегка покусывая и прислоняя меня к стене. — Признай, ты плохая девочка.

— Ты меня испортил, — провожу руками по его рубашке. — Сделал из меня вечно голодную и порочную.

— Это сладкая месть, детка.

— Неужели? — он снова возвращается к моим губам, а я лишь послушно поддаюсь ему навстречу. — За что?

— За…

Но прежде, чем Дима успевает ответить, в тишине тёмного коридора раздаётся голос, который совершенно точно мы оба не рассчитывали здесь услышать.

— Забавно, ещё никогда не видел своего сына в университете настолько поздно. Вы положительно влияете на этого засранца, Мария.

— Привет, пап.

Ой, неудобно как!