Десять поцелуев, чтобы влюбиться - Мила Любимая

Одним поцелуем покорить, Научить дышать по-другому,

чаще. Мне так больно тебя любить, Но уже не смогу иначе. Дотянуться с ломкой до звёзд И упасть с седьмого неба, Ты мой ветер, мой разрушитель

грёз, Из-за тебя сломалась система. Я не знала, что значит слово

«люблю» До последнего нашего касанья, И сотни «зачем», «почему», Бесконечные «но» на свиданьях. А однажды солнце

остановилось В миллиметре от меня, Как в тебя влюбилась? Как я стала вдруг твоя? Но ты осколками в

грудную клетку, Пустой, холодный,

не живой, По щелчку поймал меня

в эту сетку И накачал собой. Без тебя я разбилась На десятки рваных частей, Помнишь, ты говорил,

тебе снилась? Помнишь, как кормили голубей… Чай на террасе в обнимку, Укутанные пледом,

в коконе чувств. Ты всё смотрел на мою улыбку, А я впервые почувствовала

губ любимых вкус… Но этого не было словно, Остались лишь воспоминания, Но только вот… безапелляционно Ты плюс я равно расставанье. Доктор зло есть доктор время, Сыплет на раны крупную соль, И почему мы хотим быть с теми, Кто приносит одну лишь боль? Мои чувства перемолоты в пыль, От нашей любви остался

пепел едкий. Пусть разум и твердит «остынь», Но у чая до сих пор вкус терпкий. И я вижу твои глаза, Вспоминаю вкус поцелуя

пьяный, От последней Луны и назад Мой холодный, чёрствый,

фатальный. «Можно приехать?» –

какой глупый вопрос! Разве можно сказать

«да» или «нет»? Я с тобой доставала до звёзд, Ты со мной – научился гореть. Между нами пропасть,

между нами лёд, Но твоя рука греет, как прежде. Губы сладкие, словно дикий мёд Я плавлюсь, таю в надежде. Твою токсичную любовь Мне нужно оттолкнуть, бежать! Но ты держишь, не отпускаешь

и вновь Говоришь –

я так устал тебя терять.

Маша

Домой я так и не вернулась. Хотя мама звонила, писала, пыталась воздействовать на меня через Диму и бабулю, но нужного эффекта не добилась. Уж простите, да только сыта по горло. Нужно время, чтобы всё устаканилось.

Ничего не меняется. Она психует, устраивает скандал, а после начинает просить прощения, клясться и божиться, что подобного впредь не повторится. Плавали – знаем.

Последняя наша ссора перешла любые границы. Твёрдо уяснила для себя одно – пора взрослеть и оставить маму со всеми своими тараканами. После университета планировала обустраивать собственное гнёздышко, но, видно, вселенная решила немножко подтолкнуть в нужном направлении.

С Сотней нам было хорошо. Мы будто бы идеально подходили друг другу. Не знала, что он может быть таким понимающим, адекватным, простым.

В университете и со мной – это два разных человека.

Плохой избалованный мальчик, который плевал на всех с высокой колокольни. Любимчик девушек, избалованный наглый мажор и душа любой компании. Пять букв – Сотня.

А дома он превращался в Диму. В того, кто умел слушать, веселил меня и не давал и шанса сомневаться в нём. Между нами было какое-то невероятное волшебство. Страсть, нежность, магическое притяжение.

Проводили время и порознь, давая возможность отдыхать друг от друга. Его жизнь отличалась от моей. С обилием вечеринок, развлечений и прогулок с друзьями. У меня же была только газета, Мира и работа в цветочном магазине. Правда с последним пришлось завязать в первую же неделю учебного года, поскольку времени совсем не хватало.

Я прекрасно понимала, что первая влюблённость не перерастает во всегда и навечно. Мы не станем жить вместе, не поженимся, не родим детей… но очень глупо отказываться от искренних чувств просто потому, что боишься обжечься.

Знаю на что иду и почему-то не боюсь. Возможно, просто искала определённого человека, особенного. С которым всё станет просто, понятно и уютно. И нашла.

Сегодня допоздна задержалась в редакции. У Димы тренировка, а после с Тарасовым будет зависать, как обычно. Они лучшие друзья, не виделись целых три года. Вот теперь отлипнуть не могут. Хотя Ника не перевариваю органически, приходится терпеть. А этот гадёныш ещё снова клинья к Мире подбивает, будто бы мало ей досталось. Если подруга узнает, что мы с Димой вместе, то точно на меня обидится. Но, с другой стороны, бесконечно скрываться у нас не получится.

До девяти вечера сижу в редакторской, дописывая статью. Под конец глаза жутко слезятся, а всё тело затекло от долгого сидения. Нет, надо домой двигать, пока я прямо здесь не вырубилась. Моё отражение очень напоминает вампира. Бледная, сонная, в полуобморочном состоянии. Последний курс университета то ещё испытание.

— Так и знал, что ты ещё не дома, — раздался со спины знакомый мужской голос.

К собственному разочарованию, это не Дима. А наш верстальщик Глеб Шереметев. Отличник, чемпион по шахматам и просто хороший мальчик.