Презумпция достоверности (СИ) - Сладкова Лидия

Чуть больше минуты Загорский принимал решение, а затем обхватил ладонями мои щеки, наклонился и поцеловал в губы. Я хотела его, намного сильнее и острее, чем в прошлый раз. Настолько сильно нуждалась, что мне не нужна была прелюдия. В один момент я поняла, насколько долго не занималась любовью с этим мужчиной. Он целовал меня, и наши поцелуи были не истовыми, именно такими, от которых я теряла чувство реальности, от которых хотелось стонать и прижиматься теснее. Что в принципе я и делала.

Руки мужчины ловко стянули с меня водолазку, растрепав мою прическу, но продолжение не последовало. Саша замер. Я знала, что привело его в такое состояние. Уже успевшие посинеть следы от пинков напавшего вчера на меня мужчины. Да, красоты мало. Сразу стало стыдно за свой. Не таких женщин видит Загорский в своих объятиях.

— Не смотри, — все же выдохнула и даже попыталась прикрыться водолазкой.

— Девочка моя, больно? — он в легком касании провел своими пальцами по моей груди, спускаясь вниз к многострадальным ребрам.

— Нет, — снова соврала, притягивая его к себе, не давая ему развить мысль.

Но боль действительно притупилась. Возможно, обезволивающее подействовало, а, может, поцелуи мужчины. В любом случае, теперь Саша был настолько нежен и аккуратен, что дискомфорта мне это никакого не приносило и уж тем более боли.

Я отвечала на каждый его поцелуй, на каждое движение, на каждое прикосновение. Я стонала и закусывала губу. Каждое движение и прикосновение приносило острую вспышку ощущений, круживших голову. Только с ним чувствовала себя настолько нужной, расслабленной, упивающейся удовольствием и еще счастливой. Пусть в моей жизни сейчас был полный хаус и неизвестность, что принесет следующий день, но сейчас я, под весом мужского горячего тела, чувствовала всепоглощающее счастье. В какой-то момент открыла глаза и увидела, что Саша наблюдает за мной. Смотрит на меня, буквально впитывая в себя каждую мою эмоцию, каждый мой вздох и стон. Почувствовала, что не хочу упускать этот взгляд. Отгораживаться от него. Вновь сама поцеловала его, не закрывая глаз, наблюдая за ним. Теперь потерявшись не только в своих ощущениях, но и в его, будто став единым целом. Мы наслаждались друг другом, двигаясь в унисон. Я задыхалась от удовольствия под сильным мужским телом. Отдавала себя именно этому мужчине, а он принимал меня, обжигая горячим дыханием.

Я все же уснула у него на груди. Сказалась бессонная ночь. Проснулась от того, что мне было холодно, а еще неудобно. Ребра с правой стороны нещадно ныли, как и расшибленная рука. Покрутилась с одного боку на другой, и недовольно открыла глаза. Сразу поняла, что нахожусь дома, вспомнила Загорского, и про те часы, которое мы провели вместе. За окном стояла непроглядная тьма, а, значит, вечер окончательно вступил в свои права.

Загорского рядом не было, но я слышала, что он бубнит с кем-то по телефону на моей кухне. Приподнялась на локте, оглядывая комнату, в поисках своей одежды. Ах, да, осталась она вся на кухне. Сумасшествие, безумие, удовольствие последних часов меня оставили, на их место пришла неловкость. И хотелось бы конкретики. Последнего боялась гораздо больше. Но прежде стоило одеться. Не придумав ничего лучше, завернулась в простыню и направилась на кухню. Почувствовала навязчивый запах еды. Желудок тут же отозвался. Остановилась в дверях кухни, разглядывая широкую спину мужчины. Загорский стоял возле окна, разговаривая с кем-то по телефону. Смотрел на улицу. В отражении стекла смогла разглядеть его сосредоточенное и серьезное лицо. Я признаться в очередной раз не знала как себя с ним вести. Что сказать? Что меня ждет, когда он повернется и увидит меня, завернутую в ромашковую ткань. На душе стало так хреново и тяжело. Захотелось развернуться и уйти, но сбежать от себя вряд ли получится.

Саша обернулся. Очевидно, почувствовал мой взгляд, направленный в его спину. Мы наконец-то встретились глазами. Саша закончил тут же разговор.

— Привет, — сказал он. — Проснулась? Есть хочешь? Я не знал, что ты любишь, поэтому заказал всего понемногу.

Я кивнула, бросив взгляд на заставленный стол.

— Хочу.

Прошла на собственную кухню и присела на стул и это все под внимательным взглядом Загорского. Скорее даже пристальным. Я на него не смотрела, делая вид, что увлеченно разглядываю еду на столе. А сама ждала… Ждала, что он мне скажет. Его слова казались сейчас такими жизненно необходимыми, поворотным моментом в наших отношениях. Недоотношениях. Или он уедет от меня, ничего не объяснив?

— Я не смог найти у тебя кофе или чай, — сказал он, чем заставил поднять на не глаза.

— В левом верхнем шкафчике.

Кивнул. Проследовал к нужному месту, достал и кофе, и чай.

— Мне чай, — опережая его вопрос, сказала я, довольно бодрым голосом. Даже улыбнуться попробовала, опять же его спине.

— Снова будешь злиться? — Саша поставил кружку передо мной и устроился за столом, напротив. — Обвинять?

— За что?

— Очередной раз оказался у тебя, воспользовался моментом…

— А ты воспользовался? — спросила на прямую.

Взяла и взглянула на него. Прямо в глаза. Загорский негромко рассмеялся. Мне нравилась его искренняя улыбка. Чаще всего я удостаивалась ухмылки.

— Можно и так сказать. Ты жалеешь?

— А ты?

И снова его улыбка.

— Я — нет.

Честный ответ. Без лукавства, оправданий и прочей словесной шелухи.

— Я тоже не жалею, — буркнула, чувствуя, как внутри раскрывают свои крылья бабочки, а лицо начинает гореть.

— Я этому очень рад, а теперь давай есть. Заодно и поговорим.

— Мне нужно переодеться?

— Ты мне и такой нравишься.

— Т. е. тебя не смутит, если сие одеяние сползет к моим ногам во время ужина, оставив меня без ничего?

— Я буду только рад, — заявил он, разулыбавшись. Такой довольной и пошлой улыбочкой.

— Бесстыдник, — пожурила я его, вставая со стула, придерживая ткань, которая грозилась вот-вот порадовать мужчину.

Правда, у Александра Владимировича был свой взгляд на мое решение. Он резко встал и потянул меня за руку, буквально впечатывая в свою грудь. Долгий поцелуй, прежде чем меня отпустили. Даже по попе шлепнули.

Вернулась я буквально через минут пять. К этому времени Саша разложил по тарелкам запеченное мясо и свежий салат. Вино было разлито по бокалам. А как же чай или кофе? Кажется, кто-то, как и я был несколько дезориентирован случившимся. Правда, виду не подавал. Выглядел спокойным и расслабленным.

— Ешь.

Спорить не стала. Какое-то время мы кушали в тишине. Мысли с новой силой накатывали, и прогнать, как и прошлую бессонную ночь не получалось.

— Скажи правду: это не ты? — не утерпев, задала я вопрос, ковыряясь в тарелке вилкой.

Саша жевать перестал, на меня глаза поднял, определенно, точно понимая, что я имею в виду. Может быть, мой вопрос был глупым и наивным, но мне хотелось услышать на него ответ. Вот так смотря, ему прямо в глаза, не давая возможности соврать. Мне казалось, что сейчас, ужиная на мой кухне, смогу рассмотреть хоть малейший намек на ложь. А, может, мне просто хотелось ему верить. Именно этому мужчине, рядом с которым я чувствовала себя в полной безопасности. Не хотелось разочаровываться в себе, потому что после обязательно придет горечь и боль. Станет противно от себя самой. Ведь как бы я не гнала сомнения и догадки от себя, но они все равно мучили мое сознание. Понимая это прекрасно нужно было держаться от Загорского подальше, а я снова оказалась с ним в одной постели.

— Бред, мне это зачем? Понимаю, сейчас твою умную головку посещают разные мысли, но все же. Тем более свидетельница уже явилась вчера к Доронину, причем сама.

Я глаза на него вытаращила.

— Как это?

— Да вот так! — отодвинув от себя тарелку, ответил Саша будничным тоном, будто это было в порядке вещей и ничего катастрофичного не произошло. Потер лицо рукой, затем пояснил:

— Пришла вчера попросила некоторую сумму за отказ от своих показаний очерняющих Макса.