КРИТИЧЕСКАЯ МАССА ЯДЕРНОГО РАСПАДА. книга третья. - Анатолий Козинский

Что ни говорите, но самым большим чудом новогоднего праздника были женщины.

Женщины! Ей-ей, мужикам крупно повезло, что такие красавицы согласились стать жёнами и поехали, не колеблясь, за своими мужьями на край света.

Если уж кому-то памятник при жизни ставить нужно, так это вам – жёнам подводников. Представляете, здесь на Севере за Полярным Кругом стоит в граните величественный монумент – прекрасная земная богиня, воплотившая в себя женщину – жену и мать; женщину, делившую с вами все невзгоды, радость, горе и печаль; женщину, дарившую счастье любить и быть любимым….

Внизу краткая надпись: «Посвящается подвигу жён моряков».

- Почему такого памятника нет? – задал Антон вопрос сам себе.

- Нет, ну там памятники: «Родина-мать», «Женщина с серпом и молотом», «Женщина с автоматом или ломом, хлебом и солью» - этого добра у нас навалом.

Почему же всемирно известные иконы и картины, перед которыми преклоняют головы люди всего мира, донесли до нас образы божьей матери с маленьким Иисусом, мадонны с младенцем, женщин с загадочной улыбкой, в которой заключён весь мир желаний, страстей, любви и мудрости бытия жизни?

- Почему в стране, в которой декларируется принцип – «всё для людей», отдельного человека без автомата, лома, серпа и молота никто не замечает?

- Почему «порыв», связанный с безрассудством и гибелью людей во имя призрачных целей, в этой стране считается геройством и нормой для подражания?

- Не для того ли, чтобы скрыть дремучую некомпетентность всех ступеней руководства  власть имущих?!

- Истинных героев, жизнь и работу которых иначе, как подвигом не назовёшь, в этой показушной стране не только не замечают, но и оплачивают из рук вон плохо.

- Существовать на «порыве» всё время, идя в бой? – такое государство обречено. Не увидеть этого было невозможно!

К действительности Антона вернули сияющие глаза и радостная улыбка Светланы, которая вышла его встречать. Всё в ней Антону нравилось: и узлом на голове, уложенная, длинная коса, и новое платье, и вся она маленькая, симпатичная и желанная.

Говорят, что со временем, любовь у супругов, в лучшем случае, переходит в стадию привычки, дружеской поддержки и участия.

- Ни – за – что! Глядя в эти глаза, вобравших в себя весь мир, он чувствовал, что будет любить её всю жизнь безмерно – так же глубоко и преданно, как ту юную Светлану, которую встретил первый раз.

- Здравствуйте!  Здоровы будьте с наступающим Новым годом! – поздоровался Антон, входя  в комнату, где собрались гости.

- Ну, прямо нет слов, чтобы выразить восхищение вашими прелестями. Вы сегодня выглядите очаровательно! – обратился он к группке женщин, разместившихся на диване.

- Верочка, ты всё хорошеешь и костюмчик у тебя… закачаешься, - сделал он комплимент рослой блондинке. – Ваня, смотри за ней «в оба». Ведь украдут! – уже её мужу, заметно толстеющему, увальню Сазонову.

- Вадик, скажи маме, пусть прикроет глаза. Ей-богу, в таких  глазах и утонуть недолго. Твой отец там давно уже утоп – погиб молодец безвозвратно ещё в юном возрасте, - перевёл он взгляд на Галину.

- Да вот я – жив, здоров и в меру упитан, - улыбаясь, возразил ему Белорусов.

- Саша, молчи и не сопротивляйся! Это вовсе не ты, а твоя тень. Всё остальное твоё естество  там – на дне омута жениных глаз.

- А ты, Клавдия, как изюминка! Такая аккуратненькая  симпатюжка, вкусненькая, как конфетка. Ну, прямо «Ам» и нету! Но я-то знаю, что зубки об эту конфетку обломать запросто. «Ам», скорее сделаешь ты сама. Поэтому, твой муж живёт с тобой, как за каменной стеной – сидит и помалкивает. Он разумник, хотя в жизни с другими людьми говорун – ну прямо профессор.

- Ай – я – яй! Пока я, распустив перья, расточаю реверансы, старый год уже почти финиширует, и мы должны его проводить, соблюдая все нормы русских, верующих хотя бы во что-нибудь. Прошу! – всем понятным жестом руки, Антон пригласил гостей занять места за столом.

- Мы тебя, Антон, заждались. Уже подумывали, что рюмка, в след уходящему году, прошмыгнёт мимо нас безвозвратно, - заявил муж Клавдии – Лопухов Андрей.

- Вот это уж нет! При таких вкусных запахах, встречать Новый год, не проводив Старый, на пустой желудок, грешно вдвойне, - возразил ему Сазонов, удобно усаживаясь за столом.

- Как же, тут поневоле опоздаешь! Владимирович, в «окопах» на линии огня остался среди немногих, исправно тянущих лямку боевых служб. Мы-то потихоньку отправились в тылы, - честно признался Белорусов.

- Ну и что? Надоело быть бесправной рабочей лошадью. Надоело, обжигаясь, вытаскивать каштаны из огня. Кушает их кто? Те, кто сидит на берегу, да сидит повыше, - зло высказал наболевшее заключение Сазонов.

- Ты, Ванечка, как сказочный Колобок: и на боевую службу не пошёл, и из лодочки ушёл! Прочитав заключение военно-врачебной комиссии о твоей непригодности к дальнейшей службе на подводных лодках, дядя Саша с, ему присущем,  юмором, заявил:

- Надо же, в крови у него обнаружили сахар! Да у доброй половины командиров сахар давно перебродил, превратился в водку и ничего – плавают! – вызвав улыбки у присутствующих гостей, выдал «на- гора» очередную его шутку Белорусов.

- Дорогие друзья! На правах хозяина разрешите мне поднять бокал и провозгласить первый тост за, уходящий, Старый год. Правильно Саша заметил, что мы, может не совсем по своей воле, оказались в «окопах» на линии самого жёсткого огня Холодной войны.

Когда в тебя стреляют, то тебе не до размышлений. Ты так же берёшь «на мушку» неприятеля, защищая свою жизнь. Не наша вина, что самая главная должность на флоте - командир корабля стала не популярной. Потерян главный стимул – за выполненную работу нет должного вознаграждения: ни морального, ни материального. Вот и бегут с кораблей моряки при первой, подвернувшейся возможности. Скажу честно: несмотря ни на что, мне совсем не безразлично, что на нашу землю могут нагрянуть чужаки, которые будут насаждать свою мораль и устои моим детям.

Антон умолк и на какой-то миг посмотрел на Белорусова, который теперь служил непосредственно в политической структуре руководства правящей партии.

Он хотел, было сказать, что ты, Саша, извини, но плевать я хотел на нашу «единую и руководящую». Коллективное руководство превратило её в свору безнаказанных шакалов, которые, борясь за власть, совсем забыли о стране. Нет там достойной выдающейся личности. По инерции огромная держава продолжает двигаться в никуда. Армия и Флот, руководимые командующими – политиканами, стояли на пороге потери своей боеготовности. Внешне было всё в порядке, но внутри – пьянство, дедовщина, показушность. Отсутствие должной оплаты за кровь и пот истинных работников ратного труда, порождали безразличие и нежелание офицерского состава противодействовать этим порокам. Высшие военачальники, борясь за первенство, в показателях отчётности о починах и передовиках дурацких соцсоревнований, начисто забыли, что они, в первую очередь, должны быть полководцами и флотоводцами. Командиры среднего звена, те, кто непосредственно «сидит» на стратегическом «железе» продолжали нести боевую службу, являясь надежным единственным звеном, способным оказывать противодействие внешнему противнику в этой, достигшей пика, Холодной войне. Все остальные граждане страны Советов совершенно не горели желанием замечать, что инфекционная эпидемия хапнуть незаработанное, поразила не только правящую верхушку, но и простого советского человека. Страна неизлечимо заболела. Истоки этого недуга никто не искал, ибо самостоятельно мыслить, анализировать и делать выводы, под давлением той же КПСС, народ утратил. Советский народ был способен только единогласно одобрять решения самого верховного вождя. Но умных решений не было и все граждане этой страны, в меру своих возможностей, отщипывая крохи от общего «пирога», молча сидели в своих норках и чего-то ждали.

Наступала эра саморазрушения мощнейшего государства. Если до сих пор мы жили в обществе созидателей и строителей, то теперь в стране начинали править бал те же «герои», только в роли разрушителей. Всё это в голове Антона в одно мгновенье промелькнуло наболевшей картинкой. Очнувшись, всё ещё под её воздействием, он тяжело вздохнул и, скидывая с себя груз невысказанного, продолжил высказывать соображения более понятные всем присутствующим.

- Так что, дорогие мои, буду я сидеть в этих окопах пока смогу. Горе нам, если на передовой линии огня не останется защитников, знающих своё дело. Посмотрите, почти все командиры ракетных крейсеров, командующими кораблями с момента их постройки, разбежались. Молодых скороспелых командиров обучать некому. А война, хотя и Холодная, в полном разгаре. Так что, провожая год Старый, хочу выпить за нас, за всех тех, о ком образно говорят, что «старый конь борозды не портит». За вас, дорогие мужчины и женщины»!