Оруженосец в серой шинели - Александр Конторович

– Ваша милость, все готово, мы можем наступать! – вожак разбойников подошел к королевскому советнику, который благоразумно не показывался на поле.

– Ну, и зачем ты мне это говоришь? Готовы – так наступай! Ты же знаешь, что я хочу увидеть!

Разбойник коротко поклонился и направился к стоящим на поле щитам. Короткая команда – и его люди, толпясь и толкаясь, полезли за укрытия. Новая команда – они ухватились за поручни и разом наклонили щиты вперед, приготовившись к движению. Деревянные сооружения наклонились в разные стороны, словно укрывавшиеся за ними люди собрались броситься врассыпную. Ничего, до хутора не так уж много идти, доберемся помаленьку.

Одинокий звук трубы.

Топот копыт по сухой земле.

– Это кого еще там нечистый приволок?! – раздосадованный вожак обернулся назад.

Упомянутая сущность на сей раз ограничилась одним-единственным человеком. Зато этот человек оказался монахом. И, должно быть, монах этот был человеком немалой храбрости, раз столь бесстрашно правил своего коня прямо на толпу вооруженных разбойников. В наступившей тишине были явственно слышны постукивания копыт его коня и пощелкивание камешков, вылетающих из-под них.

Сплюнув с досады, вожак растолкал плечами своих соратников и вышел на дорогу, преграждая всаднику путь.

– Ты, верно, ошибся дорогой, брат!

– А что, тут в округе есть еще один хутор, расположенный подобным образом? – удивился монах. Полез в сумку и достал оттуда свернутый лист бумаги. – У слияния Листвянки и Желтого ручья, на половину выстрела из арбалета. По-моему, это тот самый хутор, не так ли?

– Может, и этот. Только ты прибыл в самый неподходящий момент, монах. Или хочешь отпеть павших? Так обожди совсем немного, и мы предоставим тебе эту возможность.

– Нет. У меня совсем другая задача. В предгорьях свирепствует мор. Черный мор. Каждый день погибают десятки людей. Настоятель монастыря распорядился призвать всех целителей, которые окажутся поблизости. А здесь, на этом хуторе, сейчас должна находиться одна из самых сильных целительниц королевства.

– Не знаю я ничего ни о каких целителях и целительницах. Люди, находящиеся там, убили несколько моих товарищей. Подло и тайно зарезали их в лесу. И они ответят за это, кем бы они ни были. Поворачивай своего коня, монах! Отъезжай вон туда, если не хочешь поймать случайную стрелу.

– Так ты не пропустишь меня?

– У тебя плохо со слухом, монах? Ты останешься здесь!

– И вы все, – обвел глазами толпу разбойников всадник, – рискнете встать между целителем и теми людьми, кому нужна его помощь?

Его слова словно повисли в воздухе. Окружавшие вожака люди начали нерешительно переглядываться. Нарушить древнюю традицию? Стать таким образом вне закона? При всей отмороженности лесных грабителей подобного себе никто не желал. Жить, поминутно опасаясь удара с самой неожиданной стороны? Монах сказал – мор. Ежедневно умирают десятки людей. Но ведь у всех них остаются родные и близкие. И это могут быть самые разные люди. В том числе и располагающие немалыми возможностями и серьезными силами.

Оглядев свое воинство, вожак нахмурился. Среди разбойников начались перешептывания, и это сильно не понравилось ему.

– Слушайте его больше! Не исключено, что он просто пытается спасти этих, которые там сидят! Какой-такой мор, кто про него слышал? Последний раз говорю тебе, монах – уйди с дороги! Или пеняй на себя!

– Ну, что ж, – сокрушенно кивнул монах, – ты выбрал…

Чуть подернув повод, он развернул своего коня, отъезжая в сторону. Поднял руку, и в воздухе прозвучал короткий сигнал трубы.

К-р-р-р-р…

К-р-р-р-р…

Глухой раскатистый звук.

Барабан.

Звук повторился снова и снова.

Лесные грабители заволновались и повернулись в сторону, откуда раздавался мерный рокот.

К-р-р-р-р…

Дрогнули ветки кустов и деревьев, взметнулись ввысь вспугнутые птицы. А барабан бил не умолкая.

– Вот он! – вытянул руку в сторону леса один из разбойников.

Точнее – они.

Из-за поворота медленно и неторопливо появилась первая шеренга всадников. Десять человек в ряд. Иссиня-черные доспехи, черные же щиты и черные древки длинных копий. Шеренга двигалась медленно, всем своим видом показывая, что останавливаться всадники не собираются.

Вторая шеренга, третья, четвертая… Отряд еще не показался весь. Вот и барабанщик появился, даже не один. Два всадника на правом фланге мерно били в укрепленные на седлах барабаны. Повинуясь их глухому рокоту, шеренги медленно раздвигались в стороны, охватывая всё большее пространство.

– Вороны!

Да, это знаменитые наемники ордена Святого Вайта. Великолепно обученные и прекрасно экипированные бойцы! Уже тех, что в настоящий момент выехали из леса, с лихвой хватило бы для того, чтобы разметать по полю не только разбойников, но и все их деревянные поделки.

А из кустов продолжали выезжать новые и новые всадники.

Дрогнули деревья чуть в стороне: отрезая лесным удальцам путь к реке, разбрасывая рыхлую землю копытами здоровенных коней, на поле появилась новая колонна всадников. Одинаковые черные рясы, тяжелые, в половину роста человека, щиты, массивные, окованные металлом палицы. Кони чернорясников были облачены в доспехи, их голову и грудь защищала кольчужная сетка, а бока прикрывались тяжелыми плотными попонами, совершенно непроницаемыми для стрел из луков. Да и арбалетный болт пробивал такую попону только при выстреле под прямым углом. В отличие от наемников, своего флага не поднявших, появившийся вторым отряд явно демонстрировал символ своего подразделения. Простое треугольное полотнище с большим белым крестом.

– Час от часу не легче! – ахнул кто-то за спиной вожака. – Этих-то сюда какой нечистый приволок?

И было отчего пасть духом: наемники, при всей своей запредельной крутости, все же были людьми вполне понятными. С ними можно было повстречаться, посидеть в трактире и даже выпить вместе пива. Это, правда, никого и ни от чего еще ни разу не спасло: свою работу Вороны выполняли безукоризненно, не взирая ни на какие личные симпатии и антипатии. Но, по крайней мере, это были обычные, пусть и хорошо обученные, солдаты. А вот новая колонна, только что вломившаяся на поле, несла в первых рядах знак ордена Стражей спокойствия. Организация это была полумифическая. Мало кто мог похвастаться тем, что хотя бы раз – не то что пиво пил – а даже разговаривал с кем-нибудь из ее членов. Встретить даже одного такого чернорясника – и то было событие. А здесь, даже на первый взгляд, на поле выехало около трехсот человек. И это совершенно не прибавило энтузиазма никому из присутствующих. Слухи про орден ходили самые невероятные. Специально созданный для борьбы со всем страшным и непонятным (по слухам, даже с Серыми они могли воевать на равных), он своими действиями по искоренению этого страшного и непонятного снискал себе самую жуткую славу. Одно было ясно совершенно точно: с этими монахами шутки шутить не нужно. Чувство юмора у них отсутствовало абсолютно.