Полдень XXI век 2003 №4 - Полдень XXI век

— Алена, я тебя очень уважаю… как героиню, — терпеливо начал я, но в это время противно задребезжал телефон, сразу же пополнив собой список предметов, которые нужно заменить. — Извини, — сказал я, — секундочку. Алло!

— Миша, — нехорошим шепотком скребнуло ухо, — Мишенька, нужно срочно увидеться.

— Кто говорит?

— Приедьте к стеле Первопроходцам, Мишенька, — снова шепнула трубка. Голос упорно не идентифицировался.

— Я сейчас трубку положу, — пообещал я.

— Кто сказал: «Мы все равно покорим этот непокорный мир!»?

— Это ты, что ли, Синицын?

— Ш-ш! Без имен! — испуганно прошипела трубка. — Говорите, сможете? Очень важно.

Голос Синицына не сулил праздника — слишком уж напуганным он был — и ехать совсем не хотелось. Я покосился на Аленку. Она сидела, чересчур выпрямив спину, и настойчиво делала вид, что не прислушивается к разговору. — Это Синицын, — сказал я ей. — Хорошо, Синицын, только ненадолго, у меня дел куча.

Отбой.

— Ты что, прямо вот так и поедешь? — с трудом сдерживая колокола гнева, выговорила Аленка. — Бросишь меня и поедешь к своему Синицыну?

— Там у него что-то стряслось…

— У твоего Синицына каждый день что-нибудь случается, да ничего не происходит. Хоть бы кто эту тряпку поскорее подобрал, хоть бы дура какая поскорее, хоть бы из массовки…

— Алена…

— Да, тряпку, — нехорошо набычилась супружница. — И ты уподобляешься таким, как Синицын. Почему он не приедет к тебе? Ты — инженер-механик, третья фигура после капитана или кто? А он кто такой?

— Синицын — мой боевой товарищ, — внятно отреагировал я. С каждой секундой стимул прервать разговор креп и усиливался в геометрической прогрессии. Сам того не замечая, я стал потихоньку отступать к двери. — Мы с ним тридцать лет по болотам Грайи топаем.

— Вот такие, как ты, да Синицын топают, а сливки снимают другие! — взорвалась-таки Аленка. — Топтуны выискались! Великий Автор, люди суетятся, что-то делают, а ты? Что ты? Почему Костомаров догадался взять у капитана характеристику, а ты нет?

— Какая к черту характеристика…

— Да такая, обыкновенная, бумажная, с печатью! Бу-маж-на-я! Нет, ну вы только посмотрите: «какая характеристика»! Ему же все до фени, ему на все плевать. Синицын у него друг и товарищ, а я — Автор знает что, эскимо на палочке! Ты же ни на что не способен, кроме реплик своих дурацких! Над ними же все смеются: «Надо применить диффузатор!» Инженер-механик, как же! Мало того что тридцать лет по тексту в механиках паришься да по болотам своим топаешь, так и по жизни ни на шаг не продвинулся. Почему Харламов возглавил жилищную комиссию, а не ты? Почему тебя не включили в Совет Астроплаванья, а твой Синицын туда вошел?

— Да туфта этот Совет, а Синицын просто не смог отказать, ты же знаешь его характер…

— А ты не перебивай! Хватит, намолчалась! Мишенька то, Мишенька сё, а Мишеньке на хрен ничего не нужно! Ты хоть понимаешь, что можешь не попасть в переиздание? Ты понимаешь, что из-за тебя и меня вычеркнут?

— Аленка, ну хватит уже…

— Не-ет, так дальше продолжаться не может… Диффузатор! А мне сильная личность нужна, а не амеба!

— Аленка…

— Убирайся к своему Синицыну! — Крик перешел в визг, Аленка затопала ножками.

Ну я и убрался.

Полдня прошло после того, как новость о переиздании отправилась гулять по городу, а пространство книги уже успело заметно наэлектризоваться, почище пособия по электротехнике. Одни персонажи сбивались в кучки, другие, словно частицы с одинаковыми зарядами, наоборот, шарахались друг от друга. Так мог выглядеть канун революции, преддверие великих потрясений. С той лишь существенной разницей, что наши волнения были напрасны, и за ними ничего не следовало. Мы не были вольны повернуть русло сюжета по своему желанию, не были способны переиграть свои роли. Поэтому при более вдумчивом рассмотрении все это походило на тихую, тщательно скрываемую панику. Еще немного и персонажи, почувствовав, что черный день — на следующей странице, побегут по магазинам разбирать мыло и спички. Мне очень-очень хотелось оказаться сейчас на «Поиске», пусть даже кверху ботами над антенной, которая, по мнению спецов, не должна работать принципиально.

Вместо этого я ехал в парк.

Мой Синицын так упорно желал казаться фланирующим бездельником, что не заметить его и не выделить из числа прочих мог только слепой. С лицом, на котором закаменела улыбка, Синицын как заведенный ходил вокруг стелы Первопроходцам, делая вид, что не может оторваться от барельефов, украшающих гранитный карандаш. Увидев, что я вылезаю из роботакси, он сломя голову рванулся навстречу. Обогнуть Вечное Пламя, а не идти напрямик ума у него все же хватило.

— Мишенька! Как я рад! — все тем же страшным телефонным шепотом известил он и тут же потащил прочь с аллеи, оглядываясь по сторонам с видом шпиона, находящегося на грани разоблачения. — За вами никто не увязался? — спросил он, все время заглядывая куда-то мне за спину.

— Синицын!

— Ну-ну, не горячитесь, Мишенька, это я так…

Нельзя, пожалуй, найти более разительного контраста между истинным характером персонажа и работой, выполняемой им по тексту. Синицын, существо мягкое, нерешительное и пугливое, в «Торжестве разума» исполнял обязанности командира десантного звена, совершая подвиги со сноровкой супермена и вечным испугом в глазах. Сознаюсь, все время я относился к Синицыну несколько свысока, хотя и без пренебрежения. По-другому относиться было бы трудно, — настолько часто он являл собой жалкое зрелище, несовместимое с обликом советского космонавта…

— У меня к вам хорошие новости, Мишенька, — зловеще прошипел он, роясь во внутренних карманах куртки. То, что он искал, обнаружилось в заднем кармане застиранных джинсов.

Оба-на.

Я где стоял, там и сел. Хорошо, что Синицын догадался преподнести сюрприз около скамьи.

На ладони испуганного Синицына, разгораясь мертвенным бледно-зеленым фосфорным огнем, лежал листик папиросной бумаги.

— Видите, что это? — шепотом спросил Синицын. Дурак. Еще бы я не видел. По телу паническим галопом понеслись холодные мурашки озноба…

— Вижу, — тоже шепотом ответил я. Теперь было понятно, что голос у Синицына не зловещий, и у меня при виде листка тоже перехватило горло, махом, как в восемнадцатой главе, где мы вдвоем с капитаном двое суток бредем по пустыне Серых Камней.

— А кто… кто ходил… туда? — я даже не решился произнести вслух название мест, откуда происходил этот листок.