Демонология Сангомара. Наследие вампиров - Евгения Штольц
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Взгляд графа помрачнел.
— «Разве что» что? — воскликнул, не сдержавшись, Уильям.
— Разве что, — медленно протянул Филипп, не веря тому, что говорит, — он знал, что ты сделаешь с шинозой и к каким последствиям это приведет. Южане очень преуспели в искусстве предсказаний. Но зачем им нужен был ты, рыбак, пусть и совсем не простой, как мне теперь кажется?
Граф вдруг поднял голову и взглянул на сидевшего перед ним уже чуть иначе. Под этим пристальным взглядом Уильям замер, как под прицелом лука. Его будто ощупывали, будто Филипп пытался что-то понять, но не мог докопаться до истины…
— Куда этот Зостра направлялся? — спросил наконец граф спустя пару минут тишины.
— На северо-восток.
— Хорошо.
Он вновь замолчал. Было уже далеко за полночь, снизу доносился рев реки Брасо. В комнате снова воцарилось молчание, а Филипп не переставал разглядывать странного рыбака, который с каждым словом обрастал все большими загадками и тайнами.
— Продолжай, — наконец велел он.
Уильям поведал о том, как встретил кельпи по дороге домой, о ее намеках, чем только подтвердил предположение Филиппа. Когда он стал рассказывать об атаке вурдалаков, граф постоянно переспрашивал, уточнял детали, вплоть до мелочей, какой вурдалак кого атаковал. Порой Филипп властным жестом отдавал приказ умолкнуть и погружался в размышления, а Уильям нервно ерзал на кровати, ожидая, пока ему дадут позволение говорить дальше. Но когда Уильям завел речь о том, как взял матушку на руки и, едва передвигая ноги, пошел в сторону дома за Шарошей, Филипп перестал перебивать и слушал очень внимательно. Лишь мрачный взгляд его из-под густых бровей выдавал беспокойство.
— И в конце он добавил: «Передай ему, что я прошу прощения за то, что не могу сдержать данное обещание тем способом, о котором договаривались. И что я признаю тебя своим законным наследником, Аверином». Тогда он рассек себе горло рукой, ногти на которой удлинились, и стал что-то шептать. Я не понимал слов, но кровь словно текла по воздуху, извиваясь, как змея, и стала затекать мне в рот, который он открыл силой.
Уилл сморщился и коснулся горла, которое вновь запершило и потребовало крови.
После этих слов Филипп, который слушал всю историю с Гиффардом опустив взор в пол и придерживая лоб кончиками пальцев, поднял голову и пристально посмотрел на Уильяма.
— Это дословно? Про обещание.
— Да, — кивнул Уилл.
— Хорошо, дальше.
Граф отвернулся к зарешеченному окну, где на сереющем небосводе вот-вот должно было зажечься солнце.
Казалось, Филипп внимательно слушал, что произошло дальше. Но как раз-таки то, что было после Вардцев, он знал из доклада детей. Он снова уронил голову на грудь и думал о переданных Гиффардом словах. Что они значили? Почему он сказал «не могу сдержать данное обещание тем способом, которым договаривались»? Как жаль, что дар Гиффарда — умение видеть воспоминания через выпитую кровь — сейчас в этом не умудренном жизнью человеке. Уильям не врет, граф был в этом уверен. Но Уильям правильно заметил, что пересказывает лишь то, что помнит и видел. А сколько всего укрылось от его внимания? Сколько ценных сведений утеряно? Там, где он увидел одно, тот же Филипп мог увидеть совершенно другое. Со слов Уилла, Гиффард нашептывал какие-то непонятные слова. Он мог растолковать завещание на демоническом языке Хор’Аф специально для совета.
Наконец Уильям дошел до битвы у озера.
— Так ты ее не звал? Почему? — удивился Филипп и вынырнул из своих размышлений, хотя ему казалось, что он уже не в силах ничему удивляться.
— Я боялся, что они ей навредят. Ведь у всадников были острые копья, а собаки такие здоровенные! — И Уильям показал высоту псов, доходящих ему до пояса.
Не сдержавшись, граф снова рассмеялся. Он провел рукавом зеленой туники по лбу, вытер капли пота и растормошил уже порядком всклокоченные седые волосы. Его горящие синие глаза, необыкновенно ясные для столь почтенного возраста, весело глядели на Уильяма.
— Навредить кельпи? Какое благородство! Ну и что же произошло в итоге? — громко хохотал он.
Его смех гудел, разливаясь по всему коридору, и Йева, которая поднялась по лестнице с кувшином крови и бокалом, опешила. Она давно не слышала, чтобы ее отец так весело смеялся.
— Ну… — ответил Уилл. — Я успел пырнуть двоих копьями и одного стащить с коня за ногу.
— Пырнул, потому что они, наверное, в этот момент с ужасом глядели на демона? — воскликнул задорно граф, расстегнув верхние пуговицы туники, потому что ему стало жарко от смеха.
— Ну… да, — засмущался Уильям. — Я боец никакой, не буду врать. А вот Вериатель их всех… очень быстро покромсала.
— Ох, Уильям. — Граф вытер слезы смеха платком. — Я тоже не буду врать, давно я не видел такого чудного человека, как ты! — Он замер, прислушался и сказал чуть громче: — Йева, хватит подслушивать!
Одетая в зеленое платье, в цвет своего рода, Йева вошла в узилище, зардевшаяся, что ее уличили в подслушивании. Она поставила кувшин и с удивлением посмотрела на отца. Обычно строго и чисто одетый Филипп сейчас выглядел как захмелевший: растрепанные седые волосы, размазанные по лицу следы крови, горящий, блуждающий взгляд. Туника его была расстегнута, рукава — подвернуты, а на стуле он сидел, свободно развалившись и опершись о спинку.
— Ну и что было дальше? Как она их убила? — поинтересовался граф. При виде дочери он попытался привести себя в порядок, поправил рукава и снова стал застегивать пуговицы на воротнике.
— Ну, она откусывала им головы, вырывала руки и ноги. А потом, когда все закончилось, подозвала ко мне коня, я вскочил на него и поскакал в вашу сторону, на восток через лес, — произнес Уильям, постоянно переводя взор на Йеву, ловящую каждое его слово.
— Другого я и не ожидал от такой могущественной демоницы. Даже если бы тебя атаковали не три отряда, а сто, это бы заняло у кельпи чуть больше времени, но, поверь, итог был бы тем же…
Тут граф развел руками и, сам того не замечая, потянулся к кувшину со свежей кровью, налил себе бокал и осушил, потом крепко задумался.
— Даже не знаю, можно ли вообще как-то убить кельпи. Их стало меньше со временем, но иногда мне кажется, что они просто затаились в темных глубинах, устав от людской суеты и шума.
Уильям и Йева озадаченно наблюдали, как граф снова подлил себе крови, предназначенной гостю, и смаковал ее, размышляя. Рыбак деликатно
