Сражения Космического Десанта - Стив Паркер

«Я потерпел неудачу, — думал он. — Это больше не будущее, это — настоящее. Я потерпел неудачу и паду здесь».

III

СВЯЗАННЫЕ

Ударные крейсеры открыли огонь первыми. Линейные ускорители, установленные вдоль бортов, заговорили одновременно. На пустотных щитах станции расцвели взрывы, разбиваясь об энергетические купола, которые мигали, отключаясь. Возле ударных крейсеров развернулся вокруг своей оси легкий крейсер, подставляя станции борт с батареями макроорудий. Сгустки плазмы и разрывные снаряды размером с танк прочертили космос.

На борту эсминцев офицеры ждали, пока щит станции не оказался на грани отключения. Когда взрывы всколыхнули последние экраны, они выпустили торпеды. Каждая несла мелта-боеголовку. Они предназначались не для уничтожения, но для нанесения повреждений и воспламенения. Для последнего смертельного удара у них имелось более экзотическое оружие.

«Шестой молот» оставался безмолвным подобно старому королю, наблюдающему, как молодые рыцари проливают первую кровь. Со своего медного трона лорд-инквизитор Ксеркс следил, как идеально рассчитанный по времени торпедный залп поразил станцию в тот самый миг, когда отказал последний пустотный щит. Он удовлетворено кивнул и поднял скипетр, золотая рукоятка которого была покрыта текстом на высоком готике. Ксеркс уничтожил много миров и предпочитал, чтобы последние удары наносились по самой простой из команд.

— Огонь, — произнес он, и «Шестой молот» встряхнуло от его слова.

Когти царапали по доспеху Кира. В него ударила бешенная психическая энергия, которая вытекала из когтистых пальцев, ища слабые места в доспехе. Перекошенные лица заполнили обзор. Он слышал, как они смеются и бормочут своими жаждущими крови голосами. Его рука зашевелилась, поднимая штурмболтер, словно вытягивая из спутанной паутины. Что-то острое и зазубренное нашло слабое сочленение в доспехе. Потекла кровь.

Палуба дрожала под его ногами, словно в такт с далеким громом. Инквизиция начала обстрел.

Его охватил гнев, гнев на собственную глупость. Он знал, что должен погибнуть: он видел это. Это были не новые мгновения, а только старые воспоминания из видений, переживаемые в первый раз. Тварь со сморщенным лицом приблизилась вплотную, ее когти схватили шлем, острые кончики наполнил свет варпа, когда они потянулись к окулярам.

«Это не моя судьба!» — Кир выкрикнул эту мысль, и падшие астропаты отшатнулись от него. Он выпустил гнев, который кипел в его разуме, и разорвал силу, удерживающую его. Энергия хлынула из него наружу, а с лезвия меча сорвалась молния. Штурмболтер открыл огонь, прошивая извращенные фигуры.

Меч нагрелся в руке, в его ядре сияла ярость Кира. Он рубился с погребальной песнью на устах.

Станция умирала. Рихат знал это. Кроваво-красные аварийные огни залили вибрирующий стыковочный коридор, и полковник слышал тихое шипение атмосферы, вытекающей в космос сквозь трещины. Двери стыковочного отсека «Эфона» оставались открытыми, пока уменьшающийся поток людей протискивался в них. Они приняли столько, сколько могли, но еще больше придется оставить: сотни запертых в секциях станции, до которых нельзя было добраться, группы гвардейцев, окруженных и уничтожаемых тварями, которые лезли внутрь Клароса, даже когда он разваливался на части. Полковник говорил со многими из них по воксу, слушал сквозь помехи их проклятья и крики. Он знал, что если выживет, то будет слышать эти голоса многие годы, призрачные голоса, проклинающие его во снах.

— Мы должны закрыть док, полковник, — сообщил один из последних двух Белых Консулов сразу за зубчатыми противовзрывными дверьми. — Станция под непрерывным обстрелом. Она скоро начнет разваливаться на части. Если мы хотим избежать смерти, то должны отстыковаться.

Рихат покачал головой.

— Пока нет. Еще многие могут добраться до нас. Ваш библиарий приказал мне спасти всех, кого я смогу. Я выполню приказ.

Космодесантники немного помедлили, затем коротко кивнули.

Рихат оглянулся на проходящих мимо людей. Слуги в серых робах спешили бок о бок с префектами в пурпурных мантиях. Окровавленные и бледные гвардейцы, некоторые все еще с оружием, теснились рядом с техноадептами и мускулистыми сержантами.

— Полковник, мы должны немедленно отстыковаться.

Резкий голос заставил его повернуть голову. К нему спешили Геката и Колофон, сгорбленный астропат тяжело дышал, поспевая за широко шагающей женщиной-псайкером.

— Обстрел уничтожит станцию в течение нескольких минут. Вы должны немедленно отдать приказ.

Рихат перевел взгляд с Гекаты на Колофона. Старик был бледен и чуть ли не дрожал от страха.

— Что с Киром? Он отправился вас искать.

— Я не видел его, — покачал головой старик.

— Полковник, — начала Геката, но он прервал ее:

— Мы уйдем в самый последний момент, госпожа. — Рихат указал на несколько человек, спешащих к доку, но при этом не отрываясь смотрел в глаза псайкера. — В самый последний момент.

Геката сердито взглянула на двух космодесантников, стоящих у открытой противовзрывной двери, через которую продолжали проходить люди.

— Советую вам взойти на борт. Времени мало.

Псайкер скривила губы, но отправилась на «Эфон», Колофон, хромая, последовал за ней.

Они снова атаковали — волна зубов и когтей. Его опустевший штурмболтер молчал, брошенный на устланный трупами пол. Из его руки метнулась молния, перепрыгивая от тела к телу. Многие упали, но остальные продолжали наступать, пробираясь по мертвым с алчными криками. Они добрались до него, когти оставляли следы на доспехе, вскрывая его полированные поверхности, которые сияли в свете их мертвых глаз. Кир чувствовал, как сила вытекает из него через дюжину ран. Захрипев от усилия, он обеими руками поднял меч над головой. Сморщенная тварь зашипела на него, бросившись вперед. Его первый удар рассек ее надвое. Второй перерубил живот и хребет другой твари.

Что-то ударило его сзади, наплечник раскололся, а боль пронзила тело. Он опустился на одно колено и почувствовал вкус собственной крови. Он ощущал вокруг себя существ: это из варпа смеялись ему астропаты.

Кир чувствовал потертые сочленения перчатки на пальцах, которые все еще сжимали меч. Он израсходовал все оружие, какое было, использовал каждый известный ему навык, но по-прежнему шел к судьбе, которую предвидел. Твари приблизились к нему. Библиарий посмотрел на них, поднимаясь на ноги. Было еще кое-что, нечто ужасное, что он все еще не осмеливался сделать. Это чудовищное деяние предостерегало его, и пережить его было так же трудно, как и управлять им. Под шлемом он мрачно улыбнулся самому себе. Последней частицей своей сфокусированной воли он потянулся и пробил дыру в реальности.

Когда Кир встал, твари отступили. Воздух вокруг него превратился в ускоряющийся циклон мерцающей энергии. Он расширил отверстие, его разум удерживал вихрь перед собой. Воронка становилась все шире и шире, вращаясь с искаженными обрывками реальности. Извращенные тела исчезли в кружащейся дыре, затянутые с воплями гнева и страха. Кир секунду управлял вихрем, которому даровал жизнь. Он начал двигаться за секунду до того, как утратил контроль. Вихрь вырвался из его хватки со звуком бьющегося стекла. Его черная пасть еще больше увеличилась, превращая в ничто все, к чему прикасалась.

Кир побежал к двери, чувствуя, как при движении тело наполняется болью. Позади него с голодным воплем увеличивалась пасть воронки.

Станция пылала. Красный огонь пожирал бронированную обшивку, высасывая кислород, изгибая элементы конструкции, пока они не треснули и не деформировались, как сломанный хребет умирающего левиафана. Пламя варпа смешалось с огнем, демонические лица возникали и исчезали в пожаре.

Кружащие корабли карательного флота на минуту прекратили огонь, прежде чем нанести последний удар. Из носа «Шестого молота» узким веером вылетели торпеды. Черные жала мчались, оставляя за собой яркие хвосты, они несли самый тайный и опасный боезаряд. Когда они ударили в сердце станции, вихревое устройство создало пульсирующую цепь дыр в реальности. Черные концентрированные спирали открылись в перекрывающемся циклоне, который унес станцию в забвение.

Кир бежал по коридорам, заполненным дымом и обращенным в руины. Дисплей шлема пульсировал предупреждающими значками, которые сообщали о внезапном изменении давления, резком росте уровня токсичности и смертельном для жизни содержании кислорода. Его поврежденный доспех терял воздух из многочисленных отверстий. Некоторые из фибросвязок доспеха были разрушены. Он чувствовал, как рвутся мышцы под тяжестью брони.

Эпистолярий повернул за угол и увидел, что бронированные двери дока все еще открыты. Стыковочный отсек «Эфона» за ними освещался аварийной сигнализацией. У панели управления дока тяжело осела фигура, последняя душа, стоявшая на страже безопасности ворот.