На вершине отчаяния - Светлана Велесова

— Тебе правда две тысячи лет? — Люсьен очень старался не смотреть на Зарима, делая вид, что аккуратно складывает шахматные фигурки.

— Почти. — Весело ответил Зарим, при этом потягиваясь так, что кости затрещали. — Или ты думал, что мне семьдесят, а выгляжу я так, потому что делаю по утрам зарядку и сижу на диете?

Люсьен усмехнулся. Вспомнился совместный ужин, за которым они слопали молочного поросенка, двух уток и дюжину куропаток, не забыв запить все это дорогим вином.

— И какого оно?

— Что именно?

— Быть оборотнем? — Парень глянул на дедулю.

Зарим задумался над ответом. Зверь великолепный, сильный свободный словно ветер. Человек бесконечно долго живущий, от чего накопленные знания и опыт делали его почти всемогущим. Это одна сторона оборотня. Яркая и сверкающая как день. Но была и другая, черная и мрачная как ночь. Невежество людей, порождающее страх и ненависть. Ответный страх за детей. Звериное безумие, которое встречается гораздо чаще, чем об этом принято говорить. Жизнь, подчиненная инстинктам в большей степени, чем разуму. От чего их культура среди других народов слывет самой безнравственной и жестокой. И тысячи запретов, которые они наложили сами на себя, чтобы не сорваться в пропасть с тонкой грани между человеком и зверем.

— Это сложно. — Все, что нашелся ответить Зарим.

Мальчишка вопреки ожиданиям не стал насмехаться, над столь однозначным ответом, и лишь понимающе кивнул.

— Я так и думал.

Теперь настал черед Зарима внимательно приглядываться к внуку. Парень был далеко не глуп. Одна только партия в шахматы чего стоила. Никогда ранее Зарим не проигрывал с таким треском. Восемь четыре, позор на его голову. К тому же Люсьен обладал достаточной гибкостью ума, чтобы не впасть в истерику от того, что его жизнь круто завернула в другую сторону, и спокойно принять эти изменения, найдя даже в плохом выгоду для себя. Не плюсы, которыми так любят себя утешать многие люди, а именно выгоду.

— Не вздумай перекидываться самостоятельно. — Решил он предупредить на всякий случай.

— Почему? — Вскинулся Люсьен.

— Потому что ты оборотень только на четверть. У тебя не хватит магии для самостоятельного обращения. Нужен опытный направляющий. И не смотри на меня так. Я не смогу помочь.

— Почему?

— Потому, что больше не являюсь двуликим. Это долгая история, потом расскажу. А сейчас пора одеваться, скоро причалим.

Серьезное выражение на лице мальчишки тут же сменилось дурашливой улыбкой.

— Дед, а ты правда наденешь платье? — Спросил он пряча шахматы под кровать.

Зарима передернуло от подобного обращения. Зураб ни разу не назвал отцом, а тут какой-то сопляк зовет дедом.

— Послушай, Люсьен…

Парень хитро прищурил карие глаза.

— Я так и знал, что ты попросишь не называть тебя дедом. Угадал?

— Угадал. Но согласись, после того как я вышвырнул твою сестру из своей постели, куда она кстати забралась без спроса, воспринимать вас как внуков несколько сложно.

— Вечная проблема с Люсиль. — Вздохнул Люсьен. — Любвеобильна как кошка. Но ты не ответил на вопрос.

— Дело не в кошках, а в дурной наследственности. — Зарим достал из сундука двойной комплект одежд. — И "платье" мы наденем оба.

С этими словами он протянул обалдевшему парню дорогой парчовый кафтан богато изукрашенный вышивкой и драгоценными камнями.

— Поскольку ты теперь помощник посла, то твоя обязанность внешним видом и соответствующим поведением представлять наш народ при чужом дворе. Надевай.

— Ни за что! Лучше смерть!

Потребовалось два часа уговоров, увещеваний и угроз, чтобы заставить Люсьена одеться в соответствии с новым статусом, и еще пол часа, чтобы выпинать его в таком виде на палубу. К тому моменту, когда надо было входить в порт, уже была глубокая ночь. Погода окончательно испортилась, поднялись волны, стал накрапывать мелкий дождь и капитан заявил, что на ночь лучше остаться в открытом море и к берегу подойти утром, чтобы не было беды.

— Спускайте шлюп. — Приказал Зарим. У него были свои причины спешить на берег. Причинны, о которых капитану знать вовсе не обязательно.

— Тер, это может быть опасно. Придется идти на веслах. Шлюп может перевернуть.

— Я хорошо плаваю.

Люсьен промолчал. Как моряк он был полностью согласен с капитаном, как помощник посла предпочитал в "платье" сойти на берег ночью, когда на небе нет ни одной из лун, и никто не увидит его в столь недостойном настоящего мужчины одеянии.

Капитан с сомнением окинул их богатые и несомненно тяжелые одежды и отдал соответствующий приказ. Если господа или Теры, как они себя называют желают пойти ко дну словно сундуки с золотом, то это их право, на то они Теры.

Через десять минут шлюп спустили на воду. Десять матросов сели на весла, и дождавшись пока Зарим и Люсьен усядутся на разных концах шлюпки, дружно погребли к берегу.

— Оружие взял? — Уточнил Зарим.

— Обижаешь дед. — Не удержался от издевки Люсьен, но увидев мрачное выражение лица дедули, сам посерьезнел.

Он не думал, что прожив почти две тысячи лет, дед совсем ничего не понимает в морском деле, хотя тот и признавался, что никогда не командовал кораблем. Видимо были особые причины, по которым на берег нужно было сойти уже сегодня. И эти самые причины не давали ему сидеть спокойно до самого берега. Зарим что-то сказал рулевому, указывая на берег, но за ревом и грохотом волн Люсьен ничего не услышал. Но не удивился, когда шлюп вместо многолюдного и ярко освещенного порта причалил на пустынный песчаный берег, где их поджидал одинокий человек. Одной рукой он кутался в плащ, чтобы хоть как-то защититься от дождя. В другой руке держал фонарь, который и послужил им маяком. Не дожидаясь пока матросы вытащат шлюпку на берег и закрепят канатами о выступающие скалы, Зарим прыгнул в воду и не обращая внимание на бьющие в спину волны выбежал на берег. Люсьен прыгнул следом и проклял все на свете. Тяжеленный кафтан намок, запутался в ногах и едва не уволок на дно как и предсказывал капитан. Двое матросов поддержали его за руки и помогли дойти до берега. Кипя от злости и стыда, Люсьен хотел высказать Зариму все, что о нем думает, но тот повернул к нему бледное, осунувшееся лицо и огорошил новостью.

— Опоздали Люсьен. Посол убит. Виновные в его смерти ожидают казни уже утром. Мы не успеем разобраться кто виноват на самом деле, как это дело замнут, забудут и тебе будут улыбаться и скалить зубы как ни в чем не бывало. Что с телом?

Зарим повернулся к встретившему их мужчине, оставив внука хватать ртом воздух и осмысливать сказанное.