На вершине отчаяния - Светлана Велесова

Спустя ровно два часа корабли отошли от причала и подняв паруса покинули уютную гавань. Зарим постояв на палубе и полюбовавшись на закат, спустился в каюту. Устал он зверски. Он всегда плохо переносил путешествия через порталы, а тут почти сотня перемещений за неделю. И все потому, что он имел глупость явиться, в столицу и попасться на глаза отцу. Ализир в отместку за самоволку приказал разнести весть о готовящейся войне, и обязать городовых подготовить армии и двинуть все войска на границу, где был объявлен всеобщий сбор.

Зевнув, так что едва не вывихнул челюсть, он понял, если не отоспится вволю, не сможет нормально работать. Человеческое тело, лишенное поддержки зверя раз за разом предавало его в самый ненужный момент. Вот и сейчас. Вместо того, чтобы засесть за стол и просмотреть документы, он думает не о деле, а о теплой постели. Стареет что ли? Так вроде бы рано. Тридцать семь не возраст для человека. Тем более для человека, который выглядит на десять лет моложе собственного сына.

— Тер Беррани.

Из темноты выплыло лицо охранника. Зарим мог наплести Зурабу три короба вранья про личных телохранителей, выделенных ему заботливым папашей. На самом деле Ализир, приставил к нему четверку пантер только с единственной целью. Помешать ему сбежать. Ну не совсем так конечно. Задачей ребят было проследить, что бы он не смылся раньше чем закончит возложенную на него миссию. А потом он будет совершенно свободен. Если конечно за это время Ализир не придумает ему новую работу. А уж на выдумки папенька горазд.

— Я слушаю.

— Мальчика только что сняли с корабля и доставили в каюту. Он очень зол и требует позвать к нему отца. Как прикажете поступить?

— Никак. Я сам с ним поговорю.

Телохранитель также бесшумно исчез, как и появился. А Зарим пройдя по коридору толкнул дверь своей каюты, вошел и тихонько притворил ее за собой. Внука он еще не видел, в отличие от остального семейства. Мальчик служил на другом военном корабле и был в плавании, когда по его приказу его телепортом сняли с судна и переправили сюда.

Он стоял у окна и смотрел на удаляющийся берег. Ноги расставлены в позе вольно. Руки сложены за спиной в замок. Военный мундир сидел на тренированном теле как влитой. Коротко стриженные темные волосы. Лица он не видел, так как Люсьен стоял к нему спиной. Высокий, сильный, агрессивный. Зарим улыбнулся. Отличные потомки получились. Он всегда умел выбирать женщин и Алина была не исключение. Исключением стала последняя. Куда его глаза глядели, когда он Энию выбирал, непонятно. Но да не будем о грустном. Сейчас главное повести разговор так, чтобы не схлопотать по мордам от внучика. Вон как кулаки-то сжимает. Знает, что не один. А обернуться гордость не позволяет.

Не говоря ни слова, Зарим прошел в каюту, открыл сундук и стал раздеваться, аккуратно складывая вещи. Все это были дорогие церемониальные одежды сшитые в лучших традициях его народа. И если честно, то он задолбался отвечать на один и тот же вопрос. Почему он одет в платье? У них что глаза повылазили? Что не отличают кафтан от женского платья. Если он услышит этот вопрос еще и от Люсьена то неизвестно кто кому морду бить будет. Не у одного Зураба горячий нрав. Знал что от родителя брать.

— Люсьен, поди вон. — Устало попросил Зарим. — Не нужно чтобы ты присутствовал при том, как я купаться буду. Мне все равно, что обо мне подумают, а ты человек военный, моряк к тому же. Такая репутация тебе ни к чему.

И с этими словами Зарим снял рубашку, оставшись в одних шароварах, босым и по пояс голым. Люсьен обернулся как ужаленный. Его красивое лицо исказилось от бешенства, которое медленно сменялось удивлением, плавно сменившимся праведным гневом.

— Так это ты приказал доставить меня сюда?

— Как хочешь. — Зарим не собирался поддерживать ненужный спор, еще более нагнетая обстановку и потому просто снял шаровары.

Мальчишку как ветром сдуло. Только дверь хлопнула, и было слышно как простучали по коридору подкованные каблуки на сапогах. Посмеиваясь над впечатлительным внуком, Зарим запер дверь и только после этого разделся полностью. Находясь на корабле не приходилось мечтать о горячей бане. Даже о простой ванне не приходилось. Так что освежившись мокрым полотенцем, Зарим оделся в мягкие домашние одежды. Отпер дверь в надежде, что за Люсьеном не придется посылать и он вернется сам, и уселся ждать на полу удобно скрестив ноги.

Люсьен вернулся не скоро. Он успел задремать, привалившись спиной к боку кровати. Но едва молодой человек вошел в комнату открыл глаза. Постояв в дверях, Люсьен вошел и обойдя его по большой дуге сел на стул у дальней стены, удивленно взирая на него сверху вниз.

— Ты зачем на полу сидишь? Холодно же.

— Вот это разговор, я понимаю. А то, сразу орать.

Зарим встал и чтобы окончательно добить внука, развалился на краю кровати как на кушетке.

— Действительно здесь теплее. Так ты и есть Люсьен? Хорош. Ничего не скажешь. Со слов Зураба я тебя представлял этаким легкомысленным оболтусом, с дыркой в голове.

— Почему с дыркой? — Опешил Люсьен. Было видно, что он успел заготовить кучу вопросов, чтобы беседа текла в определенном русле, а Зарим спутал все его планы.

— Чтобы ветер выдувал все лишние мысли.

Минуту они смотрели друг на друга. Наконец губы Люсьена дрогнули в несмелой улыбке, и он задал вопрос, с которого и следовало начинать весь разговор.

— Ты кто?

…

— Шах и мат. Партия, Люсьен и на сегодня достаточно.

— Не может быть! — Молодой человек склонился над доской, шевеля губами, как будто просчитывал ходы и с самым кислым выражением на лице смахнул фигуры в коробку. — Восемь из двенадцати. Как тебе это удается?

— Действительно плохой результат. — Зарим очень старался не улыбаться, глядя в раздосадованное лицо внука. — Обычно я не проигрываю.

Люсьен покосился на дедулю.

— Шутишь? Я чемпион в городе. Меня ни разу еще так не обыгрывали. Даже в детстве.

Зарим понял, что парнишка расстроился на самом деле, и ободряюще похлопал его по плечу.

— Ты удивительный молодой человек, но у тебя слишком мало опыта. Прошло всего десять лет, как ты впервые поставил фигуры на доску. Поживи с мое, и тогда не только мне, но и Ализиру придется туго.

Люсьен кивнул, но это вовсе не означало, что он с ним согласен. Плавание к другому берегу моря обычно занимало сутки с половиной. Сутки они проспали, потому, что проговорили до самого утра. И за это время Зарим успел убедиться, что внук временами так же упрям, каким он сам был в юности. Передав Люсьену всю необходимую информацию, по делу ради которого он посмел вмешаться в его жизнь, Зарим просто так, чтобы скоротать последние часы до прибытия в порт предложил сыграть в шахматы. И вот итог.