Джентльменов нет – и привет Джону Фаулзу! - Ирина Степановская
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Настя вдохновенно продолжала:
– Юра долго не мог уснуть от переживаний! Его, представьте себе, мучила совесть, что он заставил меня так волноваться! Я обзвонила все больницы и морги! Он просил у меня прощения, а потом у него начался приступ болезни. Разве вы не знали, что у него больное сердце?
Нина онемела от таких заявлений. Все вокруг уже стали прислушиваться к их разговору. Настя все повышала голос:
– Я вызвала «Скорую помощь». Врач сделал кардиограмму и сказал мне: «Кранты! Еще один такой приступ, и у вашего мужа, – Настя сделала внушительную паузу, – будет инфаркт!» Так что, – здесь она сбавила тон и сказала уже вполголоса, – если вы хотите, то можете беспокоить его по поводу работы, но имейте в виду – его смерть или инвалидность будут целиком лежать на вашей совести!
Нина в ответ на это только и могла, что раскрыть рот и беззвучно пошевелить губами.
– Срочно подыскивайте себе другого работника! Хотя бы на месяц! – Последнюю фразу Настя будто вколотила каблуком в пол.
– Спасибо, что вы пришли, – только и выдавила из себя Нина.
– Пришла и ухожу! – Настя с видом человека, честно выполнившего долг, поднялась с Юриного места и выплыла за дверь.
– У Юрия инфаркт? – тут же разнеслось по комнате.
– Это не точно, – сказала Нина, которой кое-что в Настином рассказе показалось подозрительным. Когда они с Юрой уплетали за обе щеки картошку, никаких признаков сердечного расстройства у него не было и в помине. Но… В самом деле, все бывает на свете. Говорят, что инфаркты развиваются сразу и неожиданно.
Новости в офисах распространяются со скоростью молниеносной, поэтому буквально через полчаса Нина и сама поверила в то, что является причиной Юриной тяжелой болезни.
Чувство вины, кстати, очень присуще нашим современницам и соплеменницам. Более того, если мужик вдруг запьет, заведет любовницу, проворуется или выкинет еще бог знает какую штуку, молва почему-то всегда за это винит его женщину – такова особенность нашего менталитета. В этом вопросе Нина не была исключением.
«Конечно, он вчера мог переволноваться – и бах! Нарушение кровообращения в сердце! Такое теперь часто бывает. Хорошо, что не умер!» Она винила себя, но все равно на дне ее души появлялся тяжелый, черный осадок, не позволяющий сейчас же бежать справляться об истинном состоянии здоровья Юры: ведь он ее обманул, он вернулся к этой ужасной женщине, и, значит, все, что их соединяло, пропало зря. Юра ей, Нине, не принадлежит. Им владеет та, другая.
Если бы Юра мог знать о том, что кто-то с таким сожалением вспоминает проведенные с ним часы, он наверняка бы растрогался, но интрига заключалась в том, что ему в этот момент и в голову не пришло думать о Нине. Он был занят совершенно другим. Полный тревоги, объятый страхом, он сидел в квартире Елены Сергеевны около телефона и сам обзванивал морги, больницы и бюро происшествий, потому что Настя позвонила ему, ничего не подозревающему о своем предынфарктном состоянии, в институт и сообщила страшно встревоженным голосом, что Юрина мама чувствует себя очень плохо и просит его, Юру, не ходить сегодня на вторую работу, а сразу, как только он закончит занятие, приехать к ней. Юра, естественно, тут же позвонил матери. Ее телефон не отвечал, так как Елена Сергеевна в этот вечер как раз отправилась в театр со своей лучшей подругой. (Насте очень повезло: она заранее узнала об этом. Этот поход в театр, кстати, растянул Юрины мучения на три часа.) Он стал звонить Елене Сергеевне на мобильный – мобильный тоже не отвечал, так как она отключила свой телефон, не думая, что ее кто-нибудь будет искать. Пока Юра, действительно чуть не в состоянии сердечного приступа, разыскивал Елену Сергеевну, Настя спокойно вернулась домой и занялась приготовлением вкусного ужина. Можно представить себе состояние Елены Сергеевны, когда она, одетая наряднее, чем обычно, причесанная и надушенная, открыла дверь в квартиру, а ей навстречу вышел бледный, с трясущимися руками ее единственный сын.
– Что случилось? – спросила она, схватившись за сердце.
– Нет, что с тобой случилось? – Сын ожидал увидеть мать больной, чуть живой, может быть, в сопровождении каких-нибудь чужих людей, по доброте доставивших ее домой, не бросивших на улице. – Откуда ты? – Он кинулся к ней.
– Из театра. – Елена Сергеевна ровным счетом ничего не понимала.
– Зачем же по театрам ходить, когда я тут все больницы обзваниваю! Ведь ты же плохо себя чувствовала!
У Елены Сергеевны действительно накануне побаливала голова – чуть-чуть поднялось давление, но она никому об этом не говорила и не подозревала о Настином звонке.
– Искусство лечит! – улыбнулась она, не понимая сути вопроса.
– Ты что, издеваешься надо мной? – Юра почувствовал раздражение. Он так торопился приехать сюда, сходил с ума, не пошел вечером на работу, а мать была в театре! Черт знает что!
– Что же я, не имею права развлечься? – удивилась, в свою очередь, Елена Сергеевна. – И почему ты в таком виде? Ты что, выпил лишнего?
Этот вопрос явился последней каплей в их разговоре. О, как ужасно непонимание между самыми близкими людьми! Если бы действительно слова каждый раз совпадали с мыслями! Насколько проще жилось бы тогда на свете!
Оскорбленный в лучших чувствах, Юра схватил пальто и кинулся мимо матери на лестницу со словами: «Я из-за тебя на работу опоздал, а ты меня подозреваешь черт знает в чем!»
Ах, если бы он знал, с каким сожалением думала Нина в это время о его болезни! Он бы немедленно поехал к ней и, возможно, даже заключил бы ее в объятия, но… Час был поздний, Юра ничего не подозревал, к тому же не выспался и хотел есть. Так материальное в очередной раз победило духовное. Купив обязательную вечернюю газету, Юра отправился домой, где его уже ждала во всеоружии Настя. И как раз тогда, когда он вошел в квартиру и захлопнул за собой дверь, Нина, просидевшая допоздна на работе, открыла дверцу своей машины. Верный двигатель с ходу завелся, женщина ласково провела рукой по рулю и поехала домой в свою прекрасную, спокойную, но теперь кажущуюся пустой квартиру.
Не лучшее положение в этот час было дома и у Пульсатиллы. Катя за чаем бормотала нечто невразумительное:
– Вике надоело так жить, как мы живем, она хочет попасть в другую среду, она сама мне так сказала.
Больше ничего Пульсатилла от нее не добилась.
«В какую такую другую среду? Действительно в проститутки, что ли?» Бедный Фамусов был не в состоянии понять взгляды своей дочери Софьи. Но сплошь и рядом и в те времена, и сегодня земля полнится не только отцами, но и матерями, не понимающими дочерей. «Маменька, не срамите себя!» – самое актуальное высказывание на эту тему, несмотря на то что сделано было почти сто пятьдесят лет назад.