Акция устрашения - Александр Тамоников

Калинин удивился:

— Зачем он нам? И вообще, ты думаешь, что говоришь? Да он такой шум поднимет! Мало не покажется!

Листошин выставил ладонь перед собой:

— Ни хрена он не поднимет, а еще благодарить будет. Нам его благодарность по одному месту, а вот свидетеля дел Босса, и еще, возможно, кое-кого, мы себе организуем.

Александр не понимал друга:

— Да за что он нас благодарить будет?

Листошин спокойно произнес:

— За то, что жизнь ему, ублюдку, спасем!

— У тебя, Сеня, случаем, крышу не снесло?

— Не снесло. Вот смотри. Али постараются убрать однозначно, мы этого, естественно, сделать не дадим. И этот вариант Говоров обязательно просчитает. Тогда, если Асханов начнет говорить в Москве или если все же Али ликвидируют, но всплывут его показания, то Боссу надо будет отбиваться. И он сможет отбиться, используя свое положение, но при условии, что, кроме слов Асханова или его показаний, никаких свидетелей преступной деятельности высокого чиновника не будет. А значит, что? Значит, и Кислицина Говоров отправил в командировку, из которой тот вернуться не должен! Генерала необходимо убрать. Он наверняка играл в делах Босса немалую роль и является лицом весьма осведомленным. Где его следует убрать? Здесь, на базе, исключено! По пути в аэропорт тоже проблематично. Мы прицепим к генералу охрану. В Москве? Грязно! И шума много, все же Кислицин — генерал, и генерал не войсковой. Остается Пятигорск. Самолет у Кислицина утром, а отправляется он в город сегодня вечером. Значит, ночевать будет в гостинице или у кого-то из знакомых, что мы тоже легко можем просчитать. Именно в Пятигорске генерала будет ждать киллер Босса.

Калинин покачал головой:

— Тебе, Семен, не десантно-штурмовой бригадой командовать, а в частных детективах обретаться.

— А я сейчас и есть частный детектив, так как официально нахожусь в отпуске. Но слушай дальше. Если мы отслеживаем Кислицина и тихонечко, заткнув ему пасть, находимся рядом, то киллер сам явится к нам. И вот тут-то мы его стреножим. И расколем, кто послал замочить генерала. Кислицин узнает, что Босс приговорил и его, а мы явились спасителями от неминуемой гибели, и, поверь, благодарности генерала не будет предела. Мы его перебрасываем обратно на базу и прячем до поры до времени!

Александр спросил:

— А что с киллером делать?

Листошин отмахнулся:

— Там видно будет, главное, чтобы он доложил о выполнении заказа Боссу! А дальше что-нибудь придумаем! Возможно, ко мне в бригаду отправим.

Калинин прошелся по кабинету:

— Ну, хорошо, с Кислициным все просто и понятно, он обреченный на смерть курьер. Но отбивать Али во время этапа будет не один человек и не два. И все они свидетели. Как с ними разберется Говоров?

Листошин укоризненно посмотрел на друга:

— Сань, ну ты вообще нюх потерял! Да штурмовая группа, которая будет работать, неизвестно, правда, пока, как и где, для Говорова всего лишь стая наемников, про дела его знающая не больше, чем мы о температуре на обратной стороне Луны. И только командир группы может знать Босса. Но его и замочат прямо во время штурма. Или человек из банды, или киллер со стороны. Все же просто, Саша!

Калинин согласился:

— На словах все ясно и просто, а вот на деле?

— А что на деле? Ты вспомни, как мы проводили в Афгане самые сложные, казалось бы, операции? В лоб, по-простому. Духи ожидали различных маневров, передислокаций, засад, а мы раз — и в жало им из всех «стволов». Было такое? Было! И сейчас мудрить нечего. А надо работать.

— Но почему все это должны делать мы с тобой? Наша задача выполнена! Осталось перебросить Али в столицу — и все!

Листошин поднял указательный палец вверх:

— Вот, вот. Перебросить Али! Зная, что по пути обязательно будет выставлена засада. А Кислицин может знать, как Босс планирует ликвидацию Асханова. И потом, представь эту лощеную рожу Говорова, когда он, уверенный в себе, начнет по всем СМИ заявлять о клевете лидера чеченских сепаратистов, решившего скомпрометировать его, одного из главных реформаторов, строителей новой России, ярого противника чеченской войны и борца за мир во всем мире. А тут мы Кислицина на всеобщее обозрение! И конец Боссу! Сидеть ему не в кресле шикарного кабинета в центре Москвы, а у параши в камере «Матросской тишины». Ох, и взвоет этот шакал! И поделом, не хрена кровью пацанов торговать! За все, падла, пусть ответит. И он ответит, не на суде, так на зоне. Там ему быстро приговор скорректируют в сторону ужесточения до петли в сортире!

Калинин, поразмыслив, спросил:

— Ладно, Лист, как будем работать по Кислицину?

— Он когда выезжает в Пятигорск?

— Говорил о семнадцати часах.

— Так, к этому времени я найду пару легковых машин, в одну посажу своих парней, во вторую ты своих. Одна тачка уйдет из станицы впереди «УАЗа», вторая пойдет следом за вторым «УАЗом». Да, да, придется еще одну машину цеплять, чтобы возможный стрелок со стороны не смог точно определить цель. Далее действуем следующим образом.

Листошин достал чистый лист бумаги, и вскоре он был исписан и перечеркнут вдоль и поперек.

Закончив работу над схемой предстоящих действий, спросил:

— Тебе, Саня, понятен общий замысел?

— Понятен!

— Ну, тогда расходимся и начинаем работу!

Генерал Кислицин подъехал к гостинице «Центральная». Вышел с кейсом из машины, отпустив водителя. Генерал мог остаться и на базе, тем более его самолет будет только завтра, но как мог он, любитель женщин, пропустить свободную ночь вдали от дома. Несмотря на все сексуальные достоинства молодой жены, генерал не упускал случая трахнуться на стороне. Он вошел в гостиницу, протянул консьержу удостоверение личности. Молодой парень, увидев корочки Кислицина, чуть в струну не вытянулся.

Генерал бросил небрежно:

— Мне должен быть заказан «люкс»! Потрудитесь быстро все оформить!

Дежурный не нашел списка забронированных номеров, но, на счастье, оказался свободным двухместный «люкс» на втором этаже. Быстро заполнив анкету, спросил у строгого генерала в штатском костюме:

— Вас проводить, господин генерал?

Кислицин перегнулся через стойку, прошипел:

— Забудь об удостоверении и звании, понял, дурак?

— Да, да, конечно! Но я хотел…

— Номер я найду сам, будет что нужно, вызову, вот тогда, родной, лети на всех парах, ждать я очень не люблю!

— Я все понял, господин! Все понял!

Немного подумав, Кислицин бросил на стойку двадцатидолларовую купюру:

— Это тебе за понятливость! За дополнительные услуги, не предусмотренные вашим официальным сервисом, оплата отдельно! Надеюсь, в номере есть бутылка холодного шампанского?

Парень виновато взглянул на него:

— Извините, но шампанского в номере нет!

Кислицин повысил голос:

— Нет?

Молодой человек сообразил быстро:

— Но через пять минут будет! Вы какое предпочитаете?

— Французское! Или наше, но исключительно полусладкое!

— Вопросов нет! Только…

Генерал ухмыльнулся, бросил на стойку еще одну двадцатидолларовую купюру и направился на второй этаж. Открыл дверь номера 214.

Разговор в фойе гостиницы слышали два человека. Один — сидящий у телефона молодой крепкий мужчина с модным кожаным кейсом. Другой — генерал Листошин, он слушал из личной «девятки» командира мотострелкового полка. «Семерку» начальника штаба того же полка, в которой находились прапорщики отряда спецназа Шестаков и Блошин, он отправил на стоянку у кинотеатра, в оперативный, как он выразился, резерв.

Листошин слушал беседу Кислицина с портье через дистанционку. В отличие от человека у телефона он слышал весь разговор, а не обрывки фраз, по которым, впрочем, несложно было определить главное: номер, который занял генерал безопасности, и его желание утолить жажду парой бокалов холодного шампанского. Листошин послал в фойе своего офицера, старшего лейтенанта Малинина, переодетого, как и все офицеры-десантники, в штатское. Тот узнал о наличии мест в гостинице, вернулся в машину, доложил:

— Внутри обстановка спокойная, в фойе один парень у телефонного аппарата тусуется. По-моему, он там не для того, чтобы звонить, хотя периодически набирает какой-то номер.

— Хорошо! Ты давай, Юра, «черным» ходом на пожарную лестницу. На площадке напротив коридора второго этажа тормознись, но так, чтобы тебя не видели, а ты номер 214 держал под контролем. Возьми спецназовскую прослушку, микрофон сними: и так все услышишь. Мне важно знать, что будет происходить в номере далее.

Малинин покинул машину.

Листошин вызвал «Семерку»:

— Ребятки, кто из вас Шестаков?

— Я, генерал!

— Иди-ка, дорогой, в фойе, там справа буфет, торгует смазливая девочка. Закажи кофе, можно с коньяком, завяжи с ней беседу. В общем, торчи там, насколько позволит обстановка!