Библиотека Душ - Ренсом Риггз

Я попросил Эмму добавить освещения. Она усилила пламя на своих ладонях, насколько это было возможно, но от этого тени лишь удлинились.

Чтобы ей не угрожала опасность, я попросил ее не отходить от двери. Она отказалась, заявив:

– Я буду рядом с тобой.

– Тогда будь рядом со мной у меня за спиной, – попросил я. – И пусть это рядом будет подальше.

На это она согласилась. Пройдя мимо по-прежнему пребывающей в оцепенении мисс Глассбилл и продолжая углубляться в хаос этого помещения, я убедился, что Эмма отстала на несколько шагов. Одну руку она подняла высоко вверх, освещая дорогу. Повсюду валялись разобранные на части человеческие тела, отчего окружающее напоминало бескровный полевой госпиталь.

Я зацепил носком ноги за руку. Она с глухим стуком откатилась прочь – гипс. Тут на столе лежал торс. Там в наполненной жидкостью банке плавала голова с широко открытыми глазами и ртом. Голова наверняка была настоящей, но, вероятнее всего, очень старой. Похоже, это помещение служило Каулу одновременно лабораторией, камерой пыток и чуланом. Как и его брат, он испытывал склонность к коллекционированию странных и отвратительных экспонатов. Только Бентам был организован до педантизма, а Каул отчаянно нуждался в горничной.

– Добро пожаловать в игровую комнату пустот, – раздался в динамиках голос Каула, эхом отразившийся от стен этого жуткого помещения. – Тут мы ставим на них опыты, кормим их и наблюдаем за тем, как они рвут свою еду на части. Интересно, какие части ваших тел они съедят первыми? Некоторые пустóты начинают с глаз… в виде небольшой амюз-буш, так сказать…

Я споткнулся о чье-то тело и услышал возглас. Наклонившись, я разглядел насмерть перепуганное лицо немолодой женщины. Это была незнакомая мне имбрина. Я на ходу наклонился еще ниже и прошептал:

– Не беспокойтесь, мы вас отсюда вытащим.

Но нет, думал я, никого мы не вытащим. Этот хаос смутных очертаний и безумных теней станет местом нашей гибели. Это поднял голову Старый Джейкоб. Он продолжал вещать, пророча несчастья, и мне никак не удавалось заткнуть ему рот.

Я услышал какое-то движение в комнате впереди, и тут же раздался влажный звук распахивающегося рта пустóты. Она была здесь, среди нас. Я нацелился на нее и бросился бежать, спотыкаясь и с трудом удерживая равновесие. Эмма бежала рядом, твердя:

– Джейкоб, скорее!

Каул насмешливо хохотал в динамиках, повторяя:

– Джейкоб, скорее!

Он включил громкую ритмичную музыку, и этот грохот сводил меня с ума.

Мы пробежали мимо трех или четырех имбрин. Все были связаны и отчаянно пытались высвободиться. И тут я ее увидел.

Я остановился, с трудом переводя дыхание и едва веря своим глазам. Эта пустóта была гигантской – на несколько голов выше той, которую приручил я. Несмотря на сутулость, она почти касалась головой потолка. До нее оставалось двадцать футов, и она смотрела на нас, широко раскрыв пасть и размахивая всеми тремя языками. Эмма сделала еще несколько шагов и, остановившись впереди меня, вытянула руку. Она куда-то показывала, одновременно освещая пространство перед собой.

– Вон там! Смотри!

Разумеется, она увидела не пустóту, но то, к чему приближалось чудовище. Это была женщина. Она висела вниз головой и вращалась, как говяжья грудинка в мясной лавке. Черные юбки развевались у ее головы. Даже в темноте и в таком положении я ее узнал. Это была мисс Королек. Рядом с ней висел Эддисон. У обоих во рту были кляпы, и они не оставляли попыток освободиться от пут. Пустóта находилась всего в нескольких футах от них, и ее языки уже обвили плечи мисс Королек, увлекая ее в раскрытую пасть.

СТОЙ! – вскрикнул я сначала по-английски, затем на хриплом языке пустот. Я продолжал выкрикивать это слово, пока чудовище действительно не остановилось. Впрочем, оно не повиновалось моим командам. Просто внезапно я показался ей гораздо более занятной добычей.

Пустóта выпустила имбрину, и та качнулась в сторону, как маятник. Пустóта устремила свои языки ко мне.

– Освободи мисс Королек, пока я отвлеку пустóту, – приказал я Эмме.

Я пошел прочь от мисс Королек, не переставая говорить с пустóтой в попытке привлечь ее внимание и увести от имбрины.

Закрой рот. Сидеть. Лежать.

Она отвернулась от мисс Королек, следуя за мной. – Хорошо, молодец. – Я продолжал пятиться, и она сделала шаг ко мне.

Так. Это все хорошо. Что дальше?

Я сунул руки в карманы. В одном лежали остатки пальца Матушки Пыли, а в другом – мой секрет. Проходя через предыдущую комнату, я улучил момент и, когда Эмма смотрела в другую сторону, украл флакон амброзии. Я прихватил его потому, что моя уверенность в своих силах на мгновение поколебалась. Что, если у меня не получится? Что, если мне понадобится помощь? – подумал я.

Сидеть, – произнес я. – Остановись.

Пустóта метнула в меня один из языков. Я нырнул за манекен, и вместо меня язык обвил его. Подняв манекен вверх, она швырнула его о стену. На пол посыпались обломки.

Я увернулся от второго языка. Ударился ногами о перевернутый стул. Язык врезался в пустое место на полу, где я стоял секунду назад. Я понимал, что пустóта решила со мной поиграть, но нисколько не сомневался, что ей это быстро наскучит. Я должен был что-то предпринять, и у меня был выбор.

Флакон или палец.

Я знал, что ни за что не сумею взять эту пустóту под контроль, не усилив свои способности с помощью амбро. Но бросить в нее раздавленный палец Матушки Пыли у меня бы все равно не получилось. Кроме того, я потерял респиратор. Попытайся я пустить в ход пыль, я бы усыпил только себя. Палец не просто был бесполезен – он представлял собой опасность.

Еще один язык ударился об пол рядом со мной, и я поспешно нырнул под стол, выхватывая из кармана флакон. Дрожащими руками я начал теребить пробку. Что сделает со мной эта жидкость? – спрашивал я себя. – Стану я героем либо рабом? Достаточно ли одного флакона, чтобы до конца жизни попасть в зависимость от этого вещества? Что хуже – быть амброманом и рабом или погибнуть в животе вот этой пустóты?

Стол отлетел в сторону, лишив меня видимости укрытия. Я вскочил на ноги и с криками: стоять, стоять, – начал пятиться, а точнее отпрыгивать назад, уворачиваясь от языков.

Я ударился спиной о стену. Отступать дальше было некуда.

Удар пришелся мне в живот, а затем ударивший меня язык развернулся и двинулся к моей шее. Я должен был бежать, но удар меня оглушил. Я сложился пополам, не в силах даже сделать вдох. Тут я услышал злобное рычание, но издавала его не пустóта. Затем раздался громкий басистый лай.

Эддисон.

Внезапно язык, тянувшийся к моей шее, задрожал, как будто от боли, и метнулся в другую сторону. Пес, этот смелый маленький боксер, ее укусил. Я слышал, как он ворчит и тявкает, ведя бой с невидимым существом, в двадцать раз превосходящим его размерами.

Скользя спиной по стене, я опустился на пол. Я снова обрел способность дышать и наконец решился. Я поднял флакон в полной убежденности, что без него мне не справиться. Вытащив пробку, поднял пузырек еще выше и запрокинул голову назад.

И тут я услышал, как кто-то произнес мое имя.

– Джейкоб, – тихо раздалось в темноте совсем рядом со мной.

Я обернулся. Рядом на полу среди обломков манекенов лежала мисс Сапсан. Она была избита, связана, и она говорила, с трудом преодолевая то ли воздействие наркотиков, то ли боль. Но это была она, и на меня был устремлен пронизывающий взгляд ее зеленых глаз.

– Не надо, – прошептала она. – Не делай этого, – еле слышно, почти одними губами добавила имбрина.

– Мисс Сапсан!

Я опустил флакон, закупорил его пробкой и на четвереньках подполз к ней. Эта странная и святая женщина стала мне второй матерью. И она лежала передо мной раненая и обессиленная. Возможно, она умирала.

– Скажите мне, что вы в порядке, – попросил я.

– Выбрось это, – произнесла она. – Тебе это не нужно.

– Нет, нужно. Я не такой, как он.

Мы оба знали, кого я имею в виду – своего деда.

– Нет, такой, – возразила она. – Все, что тебе необходимо, уже находится внутри тебя. Выбрось этот флакон. Лучше возьми вот это.

Она кивнула на какой-то предмет на полу между нами. Это был обломок стула – расколотая ножка со зловеще торчащим концом.

– Я не могу. Этого недостаточно.

– Достаточно, – заверила меня она. – Главное – целься в глаза.

– Не могу, – повторил я, но сделал то, что она мне сказала.

Я поставил на пол флакон и взял ножку.

– Молодец, – прошептала она. – А теперь пойди и сделай что-нибудь ужасное.

– Хорошо, – ответил я.

Она улыбнулась и обессиленно уронила голову на пол.

Я поднялся, исполненный решимости, сжимая в руке обломок стула. В другом конце комнаты Эддисон вцепился зубами в один из языков пустóты и скакал на нем, как ковбой на родео. Он отважно прильнул к языку и свирепо рычал, не разжимая зубов, несмотря на то, что пустóта хлестала языком во все стороны. Эмма сняла мисс Королек с веревки, на которой имбрина висела, и теперь охраняла ее, размахивая перед собой пылающими руками.