Абрамович против Березовского. Роман до победного конца - Татьяна Костылева

Адвокат решил уточнить слова свидетеля о появлении господина Березовского «в растрепанном виде» в отеле «Дорчестер».

– Я имею в виду, как был одет Березовский… Одежда на нем какая-то была? – задал вопрос адвокат.

– Ну он не был голый… Кажется, рубашка на нем была и поверх халат какой-то накинут, – припомнил Олег Дерипаска.

– А брюки на Березовском были? Если не помните, так и скажите, – попросил господин Рабинович.

– Не помню, – ответил свидетель.

После чего адвокат истца возмущенно заявил, что господин Дерипаска все это придумал, чтобы очернить Бориса Березовского. На это Олег Дерипаска заявил, что он хорошо знает его клиента и в то время истец мог появиться в чем угодно, «даже голым, это вполне вписывалось в его образ». Предположение господина Рабиновича о том, что в Dorchester все-таки обсуждалось слияние алюминиевых активов, свидетель назвал «полным бредом». Затем Олег Дерипаска изложил свою версию выхода Романа Абрамовича из «Русала».

– Абрамович сказал, что хочет заниматься только нефтяным бизнесом, и предложил мне закончить наше партнерство. Мы долго обсуждали, какая будет цена. У нас тогда было три совместных бизнеса (энергетический, автомобилестроительный и алюминиевый). Цена, которую он захотел, была достаточно высокой. Я взял паузу, поговорил с банками, выяснил сумму, которую могу поднять, и пришел к нему. И после этого мы заключили соглашение, в какой форме мы прекращаем партнерство, – рассказал Олег Дерипаска.

– Но вы тогда договорились не о всех 50 % акций Абрамовича? – намекнул адвокат истца.

– Через банки я мог тогда поднять $1,9 млрд. А общая сумма сделки за все бизнесы была чуть больше чем $2,3 млрд, – объяснил свидетель, сославшись на нехватку денег.

По словам Рабиновича, адвоката Березовского, последний встретился с руководителем администрации президента Александром Волошиным после телепередачи о гибели подводной лодки «Курск». Волошин передал ему слова Владимира Путина, занимавшего пост президента: Березовскому нужно отказаться (или сделать так, чтобы Березовский отказался) от акций ОРТ в пользу государства. В противном случае может повториться история с Владимиром Гусинским (его посадили и выпустили, когда он отказался от своей компании).

По данным Рабиновича, Абрамович использовал угрозу ареста Николая Глушкова (партнера Березовского по «Аэрофлоту»), чтобы заставить Березовского продать акции ОРТ. Рабинович на суде процитировал запись встречи Абрамовича и Березовского в Ле-Бурже: «Березовский спрашивал: «А что, ты считаешь, Колю (Глушкова) могут арестовать?» – за день до похода Глушкова в прокуратуру. Абрамович: «С моей точки зрения, там не было таких серьезных экономических преступлений, за которые его (Глушкова) могут арестовать (Глушков в дальнейшем был арестован)».

Рабинович : «Вы знали про проблемы со здоровьем у Глушкова и то, что тюремное заключение могло усугубить ситуацию?»

Абрамович : «Я знал про то, что у него какие-то проблемы со здоровьем. Также знал, что в апреле из-за этих проблем со здоровьем он находился в больнице, а не в тюрьме, именно поэтому ему удалось организовать побег. Даже для здоровья обычного человека пребывание в тюрьме может быть опасным. Это не санаторий точно».

Из допроса свидетеля Александра Волошина (в начале 2000-х член Совета Безопасности РФ), который объясняет, что влияние Березовского на журналистов ОРТ обуславливалось личными отношениями, но не его долей. «Константин Эрнст руководил ОРТ тогда и руководит каналом по сей день, он очень квалифицирован. Все, что надо было сделать – освободить его от влияния Березовского и дать ему свободу решать внутри коллектива все необходимые вопросы… Влияние Березовского было неформальным, он звонил журналистам и давал указания, как освещать события».

Березовский подтвердил, что предлагал Абрамовичу принять участие в его медиабизнесе, в частности в ОРТ, но тот отказался. Комментируя их с Абрамовичем деловые отношения, Березовский пояснил, что готов был отдать 50 % в любом совместном бизнесе, в котором Абрамович пожелал бы участвовать, оставив себе с Патаркацишвили по 25 %.

Продать свою долю «задешево» Березовский решился после ареста Николая Глушкова. «Боря, ты просто не понимаешь, что они просто замочат Колю (Николая Глушкова)», – так, по словам Березовского, ему однажды сказал Бадри Патаркацишвили.

В ответ на вопрос адвоката о том, какие у него имеются доказательства того, что Абрамович способствовал удержанию Глушкова в заключении, Березовский ответил, что у него имеется масса доказательств. «К сожалению, это жизнь, жизнь в России, и это было только начало новой России», – заявил Березовский.

По словам Абрамовича, «встреча в Ле-Бурже состоялась до того, как был арестован г-н Глушков, то есть до 7 октября 2000 года. Поэтому предъявленные в ходе данного разбирательства доказательства г-на Березовского, в которых он пытается связать мое согласие на покупку акций ОРТ с арестом г-на Глушкова, наглядным образом не соответствуют действительности.»

Рабинович говорил, ссылаясь на запись разговора в Ле-Бурже, что там Абрамович объяснял, кому и какая часть пакета «Сибнефти» принадлежит. Абрамович увиливал от комментирования записи, ссылаясь на то, что в расшифровке много фраз в скобках, то есть это только предположения переводчика, так как на записи эти фразы очень плохо слышно.

Рабинович : «В этом разговоре в Ле-Бурже вы говорите, что если Березовский получит долю «Сибнефти», то это убьет компанию, т. е. вы имели в виду, что в таком случае компания будет уничтожена российским государством?»

Абрамович : «Нет, я имел в виду, что западные инвесторы не будут связываться с компанией, к которой имеет отношение такая политически скандальная фигура, как господин Березовский, т. е. перспектив у компании не будет».

Рабинович : «Вы в этом разговоре сказали, что если Березовский настаивает на легализации, на видимой передаче ему акций «Сибнефти», то вы продаете свою долю».

Абрамович : «Это не точно, но в целом да».

Рабинович : «Дальше Бадри спрашивает у вас, на какие дивиденды они могут рассчитывать в 2001 году. Но сейчас вы утверждаете, что речь идет о платежах за «крышу». Так какого рода были выплаты?»

Абрамович : «Из слов Бадри нельзя сделать какой-то определенный вывод».

Рабинович : «Может, речь идет именно о дивидендах за акции?»

И далее, Рабинович : «Вы говорите, что на этой встрече Березовский и Бадри запросили вас о сумме выше миллиарда долларов. И эта сумма больше, чем вы заплатили им за последние пять лет. Я утверждаю, что эта встреча была для вас очень запоминающейся. Но память у вас какая-то мутная, нечеткая».

Абрамович : «Я что, сейчас должен подтвердить, что у меня мутная память?»

Рабинович : «Вас с 1996 года приглашали на все вечеринки Березовского. Но на свой день рождения в конце января 2001 года Березовский вас не пригласил. Объясните, пожалуйста, почему, если у вас были дружеские встречи в Ле-Бурже, а потом в Межеве, ваши отношения разорвались и вы никогда больше не встречались с Березовским?»

Абрамович: «Это вопрос природы нашей дружбы. Наша дружба строилась на моих выплатах. Я дружу со своими товарищами много лет, мне неважно, где они работают, чем занимаются, а с господином Березовским дружба была основана только на выплатах. Понятия «настоящая мужская дружба» у нас не существовало. Более того, после событий с подлодкой «Курск» я стал совсем иначе смотреть на него. Это была большая трагедия для России, лодка затонула, а люди там были еще живы. Все это знали. А он это использовал, чтобы продемонстрировать президенту, кто самый главный, кого надо слушать, чьи рекомендации надо выполнять. И после этого я смотрю на него иначе. Этот разрыв происходил постепенно, а не в один момент. С ним перестали общаться все, с кем мы начинали».

Роман Абрамович также признал, что был в хороших отношениях с тогдашним президентом Владимиром Путиным. В своих письменных показаниях Роман Абрамович утверждал, что в январе 2001 года была встреча в Куршавеле с Бадри Патаркацишвили, на которой тот предложил завершить отношения между ними с Березовским и потребовал сделать последнюю выплату – $1,3 млрд. В суде господин Абрамович заявил, что он согласился выплатить эти деньги, чтобы не испортить отношения с господами Березовским и Патаркацишвили. «А также таким образом я покупал себе свободу», – заявил ответчик.

Абрамович : «С моей точки зрения, когда я соглашался на одну последнюю гигантскую выплату, я покупал себе свободу, избавляясь от ассоциаций с г-ном Березовским и от наших отношений крышевания. Если в его собственных представлениях г-н Березовский к этому времени убедил себя, что я таким образом выкупал у него и г-на Патаркацишвили их права на 50 % «Сибнефти» или 50 % меня, то я могу безо всяких сомнений сказать, что они приняли окончательно согласованную цену в 1,3 млрд $ США охотно и с радостью».