Будущее непределенное - Дэйв Дункан

Пинкни посмотрел на Алису взглядом, в котором явственно читалось: «Я же говорил».

— Единственное, что у Зэца отсутствует начисто, — это милосердие.

Никто не ел — все ожидали ее ответа. Наверное, они хотели услышать от нее что-то вроде: «Ох, мамочки, тогда мне нужно бежать, найти Эдварда и сказать ему, чтобы он прекратил это немедленно!»

Будь она проклята, если поступит так. Что бы Эдвард ни задумал, он наверняка просчитал все шансы, взвесил этическую сторону и совершенно хладнокровно принял решение. Это ее не касается, и она не должна вмешиваться в это.

— Как интересно! — воскликнула она, обращаясь к Профу Роулинсону. — Тогда куда же девается мана? Если у меня… Допустим, у меня пять фунтов маны, а у вас семь, и я вызываю вас на дуэль. Вы выигрываете, так что у меня ее не останется совсем, а у вас — два? То есть два фунта?

Проф несколько раз мигнул.

— Нет, думаю, все не совсем так. Я полагаю, у вас ее не останется, а у меня станет двенадцать.

Это заявление вызвало за столом некоторое оживление.

— Правда? — громогласно вмешался Ревун. — Вы в этом уверены, старина?

— Совершенно уверен.

— Проклятие! Значит, Экзетер не просто погибнет, но еще и сделает Зэца сильнее, чем сейчас?

Пинкни, похоже, тоже имел кое-какие сомнения на этот счет.

— Откуда вам это известно?

Проф пожал плечами:

— Я же сказал, это всего лишь слухи. Не думайте, что это будет что-то типа перетягивания каната. Победителю достается весь канат. Это ведь Большая Игра! — вскричал он, ощущая некоторое недоверие к своим словам.

Алиса заметила брешь и тут же нанесла удар:

— Ага, вы признались, что не знаете точно. Возможно, Эдварду известно что-то, чего вы не знаете?

Это замечание вызвало целую бурю покашливаний и укоризненных взглядов. Гости поспешно переключили внимание на ракоягодный торт.

— Мне кажется, Проф прав! — заметила наконец яркая блондинка, сидевшая напротив Роулинсона. Алиса попробовала вспомнить ее имя… Ольга Как-То-Там. — Много лет назад один из лакеев Тиона сменил хозяина, и Тион обрушился на него. Он потом хвастался мне, что высосал из ублюдка всю ману до последней капли.

На этот раз неодобрение было более явственным, хотя Алиса и не совсем понимала почему. Тем не менее момент для нового залпа был самый благоприятный.

— Тион — это тот, кого называют Юношей? Я и не знала, что у вас бывают вечеринки с противником.

— Кстати о новостях, — громко проговорил Джамбо Уотсон. — Полагаю, все уже слышали про бедолагу Дока? Его арестовали. Власти напали на собрание в Рэндорвейле.

Странный трепет прошел по собравшимся. Все головы повернулись куда-то в угол комнаты, словно флюгеры от неожиданного порыва ветра. Алиса вздрогнула, как от прикосновения чьих-то ледяных пальцев. Через секунду негромкое жужжание разговора за столом возобновилось. Проблемы в Рэндорвейле никого не интересовали.

— Что?.. — спросила она, раздосадованная тем, что ее одну не посвятили в тайну.

Сидевший напротив нее Джамбо громко засмеялся.

— Вы тоже почувствовали это, миссис Пирсон? Мы находимся как раз на границе узла. Кто-то только что прибыл.

— Прибыл? Вы хотите сказать, с Земли?

— Откуда же еще? Этот узел, разумеется, служит порталом. Когда кто-то проходит через него, это всегда действует на присутствующих таким образом. Вы это ощутили?

— Монтгомери! — вскричал Ревун. — Им как раз пора возвращаться. Кто там следующий в списке?

Жители Олимпа сидели как на иголках, ожидая отпуска на Родину — ни дать ни взять дети в очереди на пони.

Вокруг стола вспыхнула оживленная беседа. Злоключения какого-то бедолаги в Рэндорвейле были забыты окончательно; был забыт даже Эдвард. С одной стороны, Алиса порадовалась тому, что не является больше центром внимания, однако ей не давало покоя то, зачем мистер Джамбо Уотсон так бесцеремонно оборвал ее вопрос к этой Ольге Как-Ее-Там.

Ей казалось, что инцидент в Рэндорвейле заслуживает более серьезного отношения. Она уже слышала об этом накануне и не сомневалась, что и остальные тоже. Один из них, доктор Мейнуоринг, брошен в тюрьму, а по меньшей мере дюжина обращенных туземцев убиты или ранены. Будь она членом Службы, она не успокоилась бы, пока не узнала. Какие Меры Приняты. Собственно, она задавала уже этот вопрос несколько раз, так и не добившись ответа. Конечно, если она здесь просто в качестве отпускницы, это не ее дело, однако в случае, если они собираются — хочет она того или нет — впутать ее в свои взаимоотношения с Эдвардом, она имеет право знать, насколько всесильной организацией является эта их Служба и какую защиту она гарантирует своим людям.

А в ее книгах понятие «люди» относилось также к туземцам.

Она покончила со сладким, промокнула губы узорчатой салфеткой и стала ждать, пока Джамбо не встретится с ней взглядом.

Эдвард не раз упоминал в своих рассказах имя Джамбо Уотсона. Обаятельный, говорил он, давний друг еще дяди Кама, но, возможно, предатель. Да, в обаянии ему не откажешь. До сих пор он был единственным, кто понравился ей в Олимпе. Ей нравился его юмор. Она вполне могла представить себе Джамбо Уотсона своим другом, избавься он только от подозрения в измене, а в этом отношении она могла положиться лишь на слово Эдварда.

Он договорил что-то Ханне Пинкни и заметил, что Алиса смотрит на него.

— Расскажите мне про Рэндорвейл, — попросила она. — Что вы собираетесь делать с доктором Мейнуорингом?

Длинное лицо Джамбо, казалось, вытянулось еще сильнее.

— Если честно, миссис Пирсон, мы не знаем, что делать в такой ситуации. Видите ли, мы ведь здесь не на службе его величества. У нас вообще нет никакого официального статуса. Скорее наоборот. По местным законам мы еретики и, следовательно, преступники. Нам не к кому обращаться за законной помощью, а незаконные методы тоже дают не много. Самым лучшим с нашей стороны было бы подкупить стражу с тем, чтобы они позволили Алистеру бежать. В первую очередь мы испробуем именно это.

— Но, надеюсь, скоро? — Она поняла, что допустила бесцеремонность, однако Джамбо только улыбнулся.

— Наши люди уже направляются туда.

— А что с теми туземцами, которые…

Со стороны кухни послышался оглушительный грохот, словно там уронили полный поднос посуды. Кто-то вскрикнул. Захлопали двери. Все головы снова разом повернулись в ту сторону.

Через дверь для прислуги в комнату вошла закутанная в черное высокая фигура — слишком высокая для женщины. Подол балахона волочился по полу; руки спрятаны в длинных рукавах. Гость остановился и сложил руки. Голову он держал очень прямо, но лица под капюшоном было почти не видно. Но даже так он, казалось, гипнотизировал собравшихся невидимым взглядом.