Австро-Венгрия: судьба империи - Ярослав Шимов

В Османской империи Босния и Герцеговина считалась “райским садом”, но по европейским меркам, конечно, запаздывала в экономическом и социальном развитии. Примерно треть жителей области (в начале XIX века – двести тысяч человек) составляли обращенные за время турецкого господства в ислам славяне, считавшие себя частью национально не расчлененного мусульманского социума. Около половины боснийцев были православными сербами, еще примерно 20 % – католиками-хорватами. Значительная часть мусульманской общины так или иначе участвовала в обороне Османской империи. Сербы (в меньшей степени также хорваты) представляли собой потенциальный источник опасности для власти султана. Впрочем, против наместников султана бунтовали и боснийские мусульмане – скажем, выражали недовольство военной реформой, ограничивавшей права местной знати. Именем такого мусульманского героя антиосманской борьбы, Хусейна Градашчевича по прозвищу Боснийский Дракон, названа сейчас одна из центральных сараевских улиц.

Завоеватели-турки в Боснии занимались не только насильственным обращением местного населения в ислам. В Османской империи права немусульман до середины XIX века были сильно ограничены, отчасти поэтому число славян, “добровольно” принявших ислам, увеличивалось. Сараево оставался веротерпимым и, выражаясь современно, мультикультурным городом. Рядом с минаретами возник православный район Стари Варош, по соседству с купцами из Дубровника и Млета обустроились изгнанные из Испании евреи-сефарды. Они веками жили вместе в “городе ремесленников”, торговали в соседних лавках Башчаршии: мусульмане-бошняки и влахи (выходцы с территории нынешней Румынии), турки и сербы, албанцы-арнауты и магрибские арабы, хорваты и евреи. Ислам стал в этих славянских краях не столько религией, сколько образом жизни, многовековой привычкой, вошел в обычаи и язык. Безистан, хамам, караван-сарай, джамия, медресе, текия – эти слова и сейчас не нуждаются в переводе на сербский и его местный вариант, боснийский, поскольку все они давно включены в состав самого языка, превратились в его часть. И отзываются в фамилиях почтенных сараевских семейств турецкие названия древних ремесел: Тимурджич, Бичакчич, Мутапчич, Экмекчич. Предки одного ковали гвозди, другого – калили прямые длинные кинжалы, третьего – шили конские попоны и седельные сумки, четвертого – пекли кислые лепешки и медовую пахлаву.

Почти восемьдесят ремесел, без малого двенадцать тысяч мастерских и магазинов дали названия мощеным улочкам Башчаршии, турецкого “главного города”, сараевского сообщества цехов и цеховиков; лавки торговцев, одноэтажные харчевни под черепичными крышами, меняльные конторы, тесные конторки писарей уже несколько веков теснятся вплотную друг к другу. Даже на самой крохотной площади – либо колодец-чесма, у которого утомленный путник напьется ключевой воды, либо мечеть со стрельчатым минаретом, где каждый страждущий утолит духовную жажду. Емко и немногословно написал о Башчаршии в 1660 году путешественник Эвлия Челеби: “Это образец красоты”. Единственный югославский лауреат Нобелевской премии по литературе Иво Андрич (кстати, в юности член радикальной группы “Млада Босна”) столетие назад сказал почти так же коротко, зато куда поэтичнее: “Вечерняя тишина в Башчаршии накрывает стук сотен молоточков”. Теперь в сараевском восточном квартале, границы которого век за веком корректировали пожары, наводнения, землетрясения, прихоти властителей, вряд ли увидишь настоящего чеканщика или медянщика: народный промысел сменился массовым производством.

Турецкая власть в Боснии и Герцеговине до поры до времени была относительно эффективной и довольно умело сочетала кнут и пряник. Однако начиная с 1683 года, когда турки были разбиты у стен Вены, Османская империя слабела, и ее провинции одна за другой получали автономные права. В 1867 году в Сараеве сформировали совет генерал-губернатора с равным мусульманским и христианским представительством. Однако в 1875 году, после того как, несмотря на неурожай, чиновники обложили крестьян высокой данью, в Боснии вспыхнуло очередное восстание. Франц Иосиф в ту пору находился с визитом в Далмации, где принял делегацию христиан из Боснии и Герцеговины, которая обратилась к императору с просьбой о защите. Восставших поддержали Сербия и Черногория. Началась десятая по счету Русско-турецкая война. Габсбурги, числившие за собой особые заслуги в долгом противостоянии турецкой экспансии, по итогам Берлинского конгресса почувствовали право выступить на Балканах в роли носителей цивилизации.

Босния и Герцеговина стала первым и последним исламским владением Австрийского дома. Но злая историческая память о нашествии Евгения Савойского передалась в Сараеве через поколения. Когда в июне 1878 года в город вошли полки 82-тысячного экспедиционного корпуса под командованием хорватского генерала Иосипа Филиповича, его солдат встретили пальбой едва ли не из каждого дома. За два месяца военной операции габсбургские войска потеряли убитыми и ранеными около пяти тысяч человек, но сопротивление подавили, в Сараеве расквартировали штаб XV армейского корпуса. Босния стала самой милитаризованной провинцией империи Габсбургов. Мусульмане оказались прилежными рекрутами: подразделения четырех сформированных в Боснии и Герцеговине пехотных полков хорошо зарекомендовали себя во время Первой мировой.

Расширение имперских пространств и даже возможность пополнить армию солдатами в Вене и Будапеште, однако, радовали не всех. В числе скептически настроенных оказалась “венгерская партия”, поскольку присоединение Боснии и Герцеговины оживило разговоры о дальнейшей федерализации дунайской монархии и создании “славянской короны” на хорватских, сербских, далматинских и боснийских землях. Дуализм и здесь планировали заменить триализмом.

К освоению новых территорий Австро-Венгрия приступала осторожно. Собранные в провинции налоги расходовались только на нужды Боснии и Герцеговины. В этом была и беда: ни одна из двух частей империи не хотела за свой счет финансировать колонию, по сути, руководствуясь принципом: что собрали, то ваше, а на большее не рассчитывайте. Чтобы не нарушать баланса сил между Цислейтанией и Транслейтанией, управленческие полномочия передали общему австро-венгерскому Министерству финансов, которому подчинялось образованное в Сараеве земельное правительство. В бывшей султанской резиденции во дворце Конак на южном берегу Миляцки разместились наместник-генерал и его гражданский помощник. Быстро росла колониальная администрация: в начале ХХ века в Боснии находилось десять тысяч чиновников – немцы, венгры, чехи, хорваты, поляки.

“Зная малейшие подробности и никогда не ошибаясь, они держали в руках все бесчисленные нити своего административного клубка, – хвалил габсбургских служащих французский этнограф Шарль Диль. – Не важно, что второстепенный персонал администрации вызывает порой критическое отношение; что в такую-то боснийскую субпрефектуру посажены чиновники, чем-то провинившиеся в Австрии. В целом персонал, посылаемый Австрией в оккупированные провинции, хорошего качества”. В Боснии менялась и демографическая ситуация: из других областей большой страны в балканскую даль приезжали новые поселенцы, их набралось почти 150 тысяч. Однако заметной была и эмиграция – в Османскую империю отправились около ста тысяч боснийских мусульман, предпочитавших султанскую власть императорской.

ПОДДАННЫЕ ИМПЕРИИ

ОСКАР ПОТИОРЕК,

неудачник

Оскар Потиорек (1853–1933) родился в альпийской области Каринтия в дворянской семье. Получил военно-техническое образование, затем окончил Академию Генерального штаба и много лет продвигался по линии армейского управления и планирования. Непродолжительное время командовал пехотной бригадой и армейским корпусом со штабом в Граце. В 1911 году назначен наместником в Боснии и Герцеговине и инспектором армейского корпуса со штабом в Сараеве. Именно Потиорек был главным организатором визита наследника престола в боснийскую столицу в июне 1914 года; именно Потиорек сидел в машине рядом с эрцгерцогской четой; именно Потиорека пресса обвиняла в том, что он своим телом не заслонил наследника престола и его супругу. Многие справедливо указывали на крайне недостаточные меры безопасности, принятые в Сараеве во время визита Франца Фердинанда. После начала мировой войны генерала назначили командующим 6-й армией, действовавшей на Балканах. Несмотря на численный и технический перевес над противником, 6-я армия потерпела от сербов чувствительные поражения у реки Колубары и у горы Цер. Уже в декабре 1914 года Потиорека отправили в отставку. Говорят, вскоре генерал совершил попытку самоубийства. Последние два десятилетия жизни Потиорек провел в Клагенфурте.