Навья кровь (СИ) - Боровикова Екатерина Копилка

— Тут ещё вот… Тетрадка для газетчиков. Со сплетнями и новостями. На заводе передали.

— Я занесу утром. А ты иди. Скоро полночь. Советую сразу домой, не задерживайся в городе.

— Что-то случилось?

Шеф скривился:

— Отопления нет. Авария на ТЭЦ какая-то. Электричество, главное, есть, а отопления — нет. Ты разве не чувствуешь?

— Не особо. Да, прохладно немного, но не настолько, чтобы обратить внимание.

— Час назад всего отключилось, не успел вокзал остыть.

— А надолго?

Тимур Каримович пожал плечами:

— Чинят. Говорят, к утру всё сделают.

— Это хорошо. А когда на работу возвращаться?

Начальник устало закрыл глаза:

— Не знаю. У нас тут назревают… перемены. Несколько свободных дней есть. Я сообщу. Свяжусь с твоим отчимом.

«Не надо через него!»

— Хорошо, буду ждать вестей через Олега Дмитриевича. До свидания.

— Петрович! — Окликнул шеф у самой двери.

Лиза обернулась в ожидании.

— Ты… ну… В общем, помнишь ту ночь, когда вы сюда привели Виталика? Ну, Грекова, — на фамилии Тимур Каримович сильно поморщился.

— Конечно. Несколько месяцев всего прошло.

— Удивительно встретить родителей через двадцать пять лет, да?

Тимур Каримович, выпалив вопрос, подался вперёд, ухватившись руками за край стола. Его напряжённый взгляд встревожил.

Не «нюх» взбудоражил, а встревожил в широком, общечеловеческом смысле. Шеф явно нервничал. И в ответной реакции Лизы не было ничего необычного — любой на её месте посочувствовал бы человеку, который подозревает «что-то не то». А вот Греков, чью фальшивую биографию гомельчане съели, не подавившись, не только нервировал все варианты интуиции, но ещё и в голове умел копошиться. Поэтому, чувствуя себя прегадко, Лиза ответила:

— А-а-а, вы об этом? Ну, да. Удивительно. Повезло Грековым перед смертью с одним из сыновей повидаться. Прям настоящий литературный роман, — фраза старой учительницы, сказанная на суде, пришлась кстати.

Тимур Каримович разочарованно откинулся на спинку стула:

— Да. Настоящий роман. Ты иди, иди. Поздно уже.

«Извините. Такой, как я, лучше не идти наперекор обществу, чтобы не привлекать внимания. А общество почему-то уверено, что сказка про двадцать пять лет — чистая правда».

И раньше Лиза испытывала к начальнику уважение, а теперь оно стало ещё сильнее. Неплохой человек, относительно честный и порядочный, по современным меркам, конечно же. А теперь видно, что он ещё и массовому помешательству может сопротивляться — как такого не уважать?

«И вообще, похоже на какой-то гипноз. Как ещё можно назвать воздействие этого Виталия на людей? И человека ли вообще. Хотя его проверяли… Угу, так и меня проверяли, и не раз. А ты, шеф, молодец. И впредь не давай себя обдурить».

Решив для себя, что от Грекова однозначно нужно держаться подальше, Лиза направилась к больнице. Она хотела забрать свою накопившуюся кровь.

Вопросы к фолианту уже сформулировались, и вышло их гораздо меньше, чем было поначалу — многое за последние месяцы девушка узнала и сама. Даже если сейчас она немного истратит на переход домой, жертвенного запаса должно хватить.

В конце концов, к телепорту всегда можно вернуться и уточнить что-нибудь. Вон, некоторые девушки из закрытых общин колдовские науки с его помощью постигают, и вполне успешно.

Богиня равновесия предоставила людям замечательную вещь, за вполне умеренную жертву. Кто же виноват, что человечество само сузило функции голема до банального транспортного узла.

Рано утром, едва рассвело, Лиза выбрала на карте незаселённое, но относительно безопасное место, в котором можно уединиться с фолиантом, чтобы не пользоваться гомельским или тем более фермерским у всех на глазах. На всякий случай проверила содержимое рюкзака и пополнила запасы воды и сушёных яблок — хоть и не собиралась никуда, кроме внутренних частей телепортатора, но в последнее время она пережила столько неприятных событий, что уяснила: уходя из дома, нужно быть готовой ко всему.

Ещё Лиза перекинулась парой слов с бабой Софьей, приглядывающей за старшими детьми, узнала, что мать с младшей, Глашей, ещё за час до рассвета ушла в псарню и до обеда возвращаться не планирует.

Решив, что стоит заглянуть к матери, попрощаться, девушка торопливо позавтракала ячменной кашей и незаметно для бабы Софьи стянула из кастрюльки, стоявшей на припечке, два варёных яйца, предназначенных для детей.

«Мало ли, как дорога сложится. Может, эти яички не дадут мне с голоду помереть».

Оглядела пасторальную картинку: близнецы в манеже поглощены друг другом, лежат на спинах, дрыгают ногами и, когда это получается сделать одновременно, заливаются смехом. Наташа на полу, рисует на куске старых обоев «каки-маляки», в которых, впрочем, угадываются какие-то фигуры, а может даже, и сюжет. Баба Софья размешивает ячмень в молоке, делая из каши суп для детей.

— Я пошла.

— Пока, Лизька! — отвлеклась вдруг от рисования Наташа, ловко вскочила, подбежала, обхватила ноги сестры и крепко прижалась. — Я тебе лисовала, иди смотли!

— Я очень сейчас спешу, — погладила каштановые мягкие волосы Лиза. — А вот как вернусь — обязательно взгляну, хорошо?

Наташа вскинула голову, посмотрела в глаза, кивнула и вдруг серьёзно сказала:

— Дядька дурак, неправильно читает, у него ничего не получится.

«Ни одной ошибки. Даже „р“ выговорила. Умница какая».

— Ты о чём, Натусик?

— Плидёшь, посмотлис? Быстло плиходи.

— Да я про дядьку. Ты о ком?

Девочка безмятежно улыбалась и хлопала ресницами.

В окно постучал один из многочисленных мальчишек, обитающих на ферме.

— Чего надо? — спросила Софья.

Мальчик что-то сказал, но, естественно, его не расслышали. Тогда он постучал ещё раз и махнул в сторону дверей.

— Всё, Наташка, — Лиза отцепила сводную сестру от ног. — Иди, играй.

«Потом разберусь».

Девочка вернулась на пол, а Лиза вышла в тамбур-коридор, открыла входную дверь, впустив холодный воздух и мальчишку, который оказался сыном дежурной жены.

— О, ты мне как раз и надо, — обрадовался он. — Батя тебя срочно позвать сказал.

«Как некстати. Что мне стоило на пять минут раньше выйти⁈»

— Хорошо. Уже иду.

— Погляди хорошенько. Неужели действительно ничего не замечаешь? — наиграно удивился отчим. — Я уж было решил, что зачатки мозгов у тебя всё-таки имеются. Ошибся, значит?

Лиза опустила голову и вообще, приняла максимально покорную позу.

— Ты же побывала в той квартире дважды. Вживую, так сказать, наблюдала это всё, — продолжал изгаляться Олег Дмитриевич. — Я вот по фото сразу понял.

— Вы умный и внимательный. А я — нет, — еле слышно сказала девушка.

Отчим довольно засмеялся:

— Делаешь успехи. Почаще такое говори тем, кто выше тебя, горы сворачивать сможешь. Усекла?

— Я искренне.

— Да я знаю, — махнул рукой мужчина.

Олег Дмитриевич сегодня был «на контрасте» с Тимуром Каримовичем. В таком чудесном и радостном настроении Лиза отчима отродясь не видела.

Во-первых, он разразился злорадными комментариями по поводу отключившегося в городе отопления. Лиза раньше не замечала, что член городского совета, глава одного из поселений спутников, терпеть не может Гомель, его орган управления и вообще, гомельчан.

Во-вторых, услышав о Бутово, он очень обрадовался тому, что падчерица «подложила свинью гомельским горе-бизнесменам», чем ещё раз показал своё реальное отношение к городу.

В-третьих, обронил фразу о том, что «в Москве снова можно хорошо заработать».

В-четвёртых, сдержанно похвалил за правильное поведение в экстремальной ситуации и даже сказал, что в качестве поощрения за находчивость дарит телефон не на время, как было оговорено, а навсегда.

— У меня флешки есть со всякими прогами. Не только старыми, но и с теми, что после конца света написаны. Если что-то понадобится, приходи, скачивай. Естественно, без моего ведома даже не думай!