Огонь и дождь - Диана Чемберлен

– Именно это парень и твердил всем вокруг. Вы ведь знаете – тогда аборты запрещались, – а по мне, так и не стоило их разрешать – поэтому нет ничего удивительного, что они с его приемным папашей старались это скрыть. В департаменте графства мне рассказали, что она ухитрилась сделать аборт в каком-то темном закоулке, и полицейский патруль обнаружил ее на автомобильной стоянке возле церкви. Она умерла от кровотечения.

– О Боже. – Кармен зажмурила глаза, стараясь отогнать от себя видение умиравшей в луже крови Бетти К тому же она вовсе не собиралась нарушать слово, данное ею Сусанне Кабрио, и хотела со временем рассказать ей о судьбе, постигшей ее старшую сестру. В эту минуту она горько пожалела о том, что ей удалось разузнать столь многое.

– Когда Роб попал к вам? – Кармен пришлось несколько раз глубоко вздохнуть, прежде чем она смогла задать этот вопрос.

– После того, как был арестован его отец, Ваттс. Так звали того человека.

– А за что его арестовали?

– Ну, – тут в трубке послышался такой звук, словно Вальтер Хант подавил неудержимую зевоту, – я так думаю, что во время его махинаций с наркотиками у него на совести оставалась парочка трупов, хотя дело это было давнее Он прекратил торговать этой гадостью мною лет назад. По-моему, не очень-то справедливо – ведь человек давно уже ведет честную жизнь, порвал с прошлым, – а тут его сажают за что-то, о чем никто толком и не помнит. Однако закон есть закон. А Роб жил за ним, как за каменной стеной. Одно удивительно – как парень сам не пристрастится к наркотикам – так он любил этого Ваттса. Он навещал ею так часто, как только мог, отправлялся к нему всякий раз, как у него было время, – и никогда не предупреждал нас, куда отправляется. Это было для него привычно.

– И мистера Ваттса посадили в тюрьму в вашем городе?

– Хм-м-м. Трудный вопрос. Я не могу сказать точно – помню лишь, что Роб ездил к нему на автобусе. Мы уже знали, что коли он исчез – значит, либо отправился повидаться со своим арестованным отчимом, либо ищет укромное местечко, чтобы заняться сексом с одной из своих подружек – Вальтер Хант хрипло рассмеялся. – Он ведь был шустриком Нам рассказали об этом другие дети Они говорили, он то и дело меняет подружек и переспал со всеми девочками в их классе за выпускной год.

– Понимаю. – Кармен пока не представляла себе, что будет делать с этой интимной информацией. – Что еще вы могли бы мне рассказать?

– Ну, еще я помню этого его приятеля – мальчишку – который вечно крутился возле него. Иногда нам казалось, что у нас вместо одного гения обитают двое. Тот тоже был башковитым малым.

– Его звали Кент?

– Да! Именно так. Кент Рид. Такой долговязый. С плохой кожей. На одной руке у него не хватало нескольких пальцев. На пару с Робом они учиняли в доме такой кавардак, что мы начинали опасаться за свои жизни. Уверяю вас, нам вполне хватало одного гениального ребенка, чьи мозги постоянно были заняты поиском неприятностей для себя самою. Однако, когда эта парочка работала вместе – можно было не сомневаться в близкой катастрофе. Вы никогда не были уверены, что в следующее мгновение не взлетите на воздух вместе с домом. – На мгновение Вальтер Хант умолк. – Кент постоянно хотел всеми руководить, но при этом не отходил от Роба ни на шаг – даже Робу он умудрялся надоедать. В конце концов нам с женой пришлось придумать что-то вроде того, сколько времени ему разрешается проводить в гостях.

Кармен записала в блокноте имя «Кент Рид» и трижды обвела его жирной чертой.

– Вы не могли бы посоветовать, где я сейчас могу разыскать Кента Рида? – спросила она.

– Интересный вопрос. – Мистер Хант снова зевнул – В равной степени он может быть как в одном из сверхсекретных государственных заведений, где разрабатывают сверхсекретное оружие, так и в одном из сумасшедших домов, где содержат умалишенных. Ищите, коли хотите.

– А как насчет Роба? Вы не в курсе, что стало с ним, в какой колледж он поступил?

– Не могу вам сказать точно. Хотя, когда он кончил школу, все эти ученые лбы учинили чуть ли не драку за право обладать его головой. И я не помню, кто из них оказался сильнее. Должно быть, введение под названием Эм-Ай-Ти, если вам это что-то говорит. Одна из этих высших технологических школ.

Кармен написала: «Эм-Ай-Ти – ?» в нижней части листа.

– Ну что ж, благодарю вас, мистер Хант. Вы очень помогли мне в работе.

– Пожалуйста. – Однако по его интонации было ясно, что он не намерен прощаться. – Я хочу рассказать вам еще кое-что. Я помню, что Роб оказался самым трудным ребенком из всех, что прошли через нашу семью, хотя и самым необычным. У нас были дети хорошо воспитанные и такие, что не отличали хорошее от плохого. Были попросту недоразвитые и были те, кто уже успел нарушить закон. Робби не подходил ни под одну из известных нам категорий, и к тому же поражала его постоянная серьезность, ненасытность жажды знаний и целеустремленность И если он чего-то очень хотел, для него не имело значения ни одно из принятых у нас правил. Он не был неуправляемым парнем, просто был слишком себе на уме. Когда он уехал учиться в колледж, мы с женой подумали: скатертью дорожка. И попросили в департаменте, чтобы нам больше не присылали детей с гениальным коэффициентом умственного развития.

Кармен повесила трубку. Налив себе стакан чая со льдом, она вновь уселась за стол, задумчиво постукивая по блокноту кончиком карандаша. Что за чертовщину она раскапывает? Ее так и подмывало пренебречь советом Тома Форреста не торопиться. Как просто было бы позвонить сейчас в ФБР и спросить у них, не разыскивают ли они Джеффа Кабрио, или как его там на самом деле. Она устала двигаться ползком и на ощупь, каждый раз мучительно пытаясь решить, что следует отнести к важным деталям, а что к неважным. В какую-то минуту она поймала себя на том, как внимательно она изучает фотографии сбежавших преступников, висевшие возле здания почты. Она вполне серьезно искала в них сходство с человеком, проживавшим в ее коттедже.

Мысли ее вернулись к разговору, состоявшемуся у нее на днях с Томом Форрестом. Он был горд, как никто, тем, что ей удалось так удачно подать на экран историю Джеффа Кабрио.

– Ты неподражаема, Кармен! – сказал он. – Они заглотнули крючок. Не позволяй только им сорваться с лески.

Она поколебалась с ответом, не зная толком, как облечь в слова мучившие ее мысли, как эти мысли будут поняты ее старым другом.

– Иногда у меня такое чувство, будто я использую его, – нерешительно произнесла она – Возвращаю себе былую популярность за его счет.

На том конце провода последовала мертвая тишина.

– Том?

– Не верю своим ушам. – Его голос выдавал явное недовольство услышанным. – Ведь это же твоя работа, Кармен, и я помню время, когда ты в этом ремесле была лучше всех, кого я только знал.

– Правильно. – Согласилась она. – Я и буду лучшей.

Не имело никакого смысла делиться с ним своими чувствами. За эти годы у Тома отросла толстая непробиваемая шкура. Для него неведомо, как человек может просыпаться по утрам от чувства вины. Он никогда не поймет, как легко поддается этому чувству Кармен.

Она подумала о рассуждениях Миа по поводу ее жестокости, о полном неприятии ее Джеффом. Похоже, один Крис понимал ее трудности.

Он всегда ее понимал.

ГЛАВА 32

Стоило Кармен появиться на экране телевизора, ждавшая этой минуты Миа тут же отложила в сторону проволоки и кусачки и прибавила громкость. Сегодня Кармен была в платье цвета морской волны. В течение всей этой недели она каждый вечер выдавала что-нибудь новенькое, что-нибудь выдающееся и необычное. От наблюдательного зрителя не ускользнула ее новая манера держаться перед телекамерой: теперь она чуть выше поднимала голову, а улыбка стала более спокойной и уверенной. Однако сегодня вечером Кармен не собиралась улыбаться. Ее тон был серьезным, сочувственным, и Миа подумала, что Кармен собралась обнародовать нынче такого рода информацию о Джеффе, которую, без сомнения, он предпочел бы не делать достоянием всего мира. Миа уселась подле проволочной арматуры для фонтана, над которой работала, и напряженно нахмурилась, внимательно слушая начало репортажа.

– "Новостям после девяти" стало известно, что в тот год, когда Джефф Кабрио заканчивал школу, был арестован его приемный отец, – сообщила Кармен. – Его обвиняли в убийстве, совершенном несколько лет назад, связанном с торговлей наркотиками. Джеффа отдали в новую семью. Мне предоставилась возможность побеседовать с главой этой семьи, который все еще живет в Нью-Джерси. Он утверждает, что Джефф оказался самым трудным подростком из всех, прошедших через их руки, что это был гений, принесший их семье немало хлопот. Он описал Джеффа как парня «себе на уме», серьезного, целеустремленного и весьма упрямого.

Миа завороженно смотрела на кофейный столик, где, завернутая в пластик, покоилась неоконченная скульптура Джеффа. А он почти не изменился с годами, подумала она. Он вообще не изменился ни на йоту.