НАРОДНОСТЬ, НАРОД, НАЦИЯ... - Сергей ГОРОДНИКОВ

Московские князья тяжело и мучительно возродили традицию государственности Киевской Руси на её пространных восточных землях, тем самым возродили преемственность древнерусского народнического самосознания. Помощь церкви в этом восстановлении связи времён, исторической связи с Новгород-Киевской Русью, а так же в подавлении обосновываемого родоплеменными традициями сепаратизма местной общественной власти оказалась решающей. Это позволило ей занять совершенно особое место в жизни нового государства и в культуре русской народности, в значительной мере вытеснив из неё родоплеменное языческое мировосприятие, в том числе и через поглощение части его проявлений.

В конечном итоге такая политика позволила не только возродить единую государственность Восточной Руси и духовно выжить в условиях ига, но и позднее подчинить этой государственности значительную часть татаро-монгольской империи.

Западные земли Древней Руси после уничтожения Киева татаро-монгольским нашествием подверглись завоеванию литовскими варварами. Героические вожди литовских племён приняли православие и создали государственную власть Великого княжества литовского, которое на северных территориях подавило удельную междоусобицу русских князей, а на степном юге кое-как подчинило русские племена, брошенные князьями из-за непрерывных хищнических набегов, грабежей и разрушений городов и поселений татаро-монгольскими и прочими кочевниками. Огромное Великое княжество литовское с подавляющим большинством в нём славянского древнерусского населения унаследовало язык и культуру Киевской Руси, но без основополагающего Новгородского вечевого влияния. Оно разорвало двуединое содержание Новгород-Киевских государственных отношений, не смогло подняться до их нацеленности на созидание торгово-ремесленного взаимодействия Севера и Юга Восточной Европы, так что в условиях Великого литовского княжества возродилось соответствующее, ограниченное и земледельческое по своему существу самосознание древнерусской народности, как самосознание лишённой собственной государственной власти западнорусской народности. Уже в 14-ом веке объединение Великого княжества Литовского с польским королевством и принятие литовскими князьями католицизма изменило существо взаимоотношений западнорусской народности с чуждой ей не только этнически, но и религиозно государственной властью. Западнорусская народность в Речи Посполитой смогла сохранять своё самобытное существование лишь посредством усиления значения бедного и слабо организованного земледельческого церковного православия, каким оно становилось в особых, местных условиях польско-литовских государственных отношений.

Польско-литовское имперское государство земельных магнатов и шляхты до второй половины ХVI века вынуждено было поддерживать посредническую роль церковного православия во взаимоотношениях с податным русским населением, особенно в южных землях, где исчезла русская княжеская власть. Более, чем религиозно-православного самосознания с его централизованно-феодальным мировосприятием, оно боялось возбуждать в русских землях традиции родоплеменной общественной власти, способные подтолкнуть к феодальной раздробленности, к которой имела явную предрасположенность местническая по интересам и воззрениям на мир польская шляхта. Сложные взаимоотношения с пограничным окраинным русским казачеством, которое защищало имперскую Польшу с юго-востока от грабительских набегов крымских татар и турок, постоянно напоминали государственной власти об опасностях без помощи православной церкви потерять управление на всей входящей в империю Руси. Ибо среди пограничного окраинного казачества самим образом жизни в наибольшей мере сохранился дух традиций родоплеменной общественной власти, военно-демократического самоуправления, и казачество часто примирялось с государственной властью Речи Посполитой только церковным православием.

2. Причины русского мессианизма

Древнерусское государство появилось за окраинами великих языческих империй Древнего Мира и в то время, когда их могущество превратилось в наследие исторической памяти, осталось в далёком прошлом. Восточнославянские племена, из которых сложилась Русь, осваивали и обживали внешнее приграничье прежних и современных им государств Евразии, и от этого приграничья распространялись, как в девственные леса, так и в лесостепи на север и на восток Восточной Европы, где природа была особенно холодной и суровой. Никаких следов древних языческих цивилизаций, торговых путей не было в местах появления первых русских княжеств, в отличие, к примеру, от большинства молодых западноевропейских государств, на землях которых сохранилось значительное наследие, и материальное, и культурное, мощного колонизаторского присутствия или проникновения некогда великого языческого Рима. Это привело к важнейшим последствиям при становлении традиции русской государственности и развития духовного стержня древнерусской народности, а затем великорусской народности.

Объявленное Владимиром Крестителем государственной религией киевской державы, церковное православие оказалось единственным, ничем, никаким историческим прошлым не сдерживаемым идеологическим насилием государственной власти, единственным источником знаний о прежней истории Древнего Мира. Влияние греко-персидского языческого цивилизационного эллинизма, хотя и имело место, хотя и распространялось со стороны персидской Азии, но было поверхностным, как будто заносимым издалека с порывами южного ветра. Именно с византийским греческим православием на Руси узнавали о великих достижениях мировых языческих цивилизаций, и тем самым на Русь было привнесено мифологическое историческое и философское мышление.

Византийское греческое православие имело в себе важное отличие от всех других монотеистических религий.

Константинополь, вокруг которого образовалась византийская империя, был объявлен императором римской империи Константином новой столицей государства тогда, когда государственная власть собственно римской империи в обстоятельствах непреодолимого кризиса языческого строя признала христианство самым перспективным монотеистическим идеологическим насилием и начала внедрять его в сознание населения сверху. Константинополь строился по существу “с чистого листа”, и сразу же превращался не только в политическую столицу революционно обновлённой римской империи, но и в духовно-идеологический центр христианства. Это позволило государственной власти Константинополя быстро укрепить политическое влияние в разваливающейся империи, восстанавливать в ней управляемость, разрушенную коррумпированной бюрократией, тесно связанной с крупнейшими ростовщиками Рима. Можно сказать, это было бегством государственной власти римской империи из первоначальной столицы, Рима, чтобы спасти империю и не погибнуть под её обломками.