Ленин и Сталин против Троцкого и Свердлова - Сергей Сергеевич Войтиков
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
18 сентября 1918 г. Я.М. Свердлов направил записку о необходимости «выдворить» из Кремля «старое управление дворцами» члену Президиума ВЦИК М.Ф. Владимирскому; предписание о выдворении Я.М. Свердлов «уже дал» и просил «дорогого Михаила Филипповича», с которым он тесно сотрудничал в Нижнем Новгороде еще в 1903 г.[764], принять «все меры» к «немедленному предоставлению помещения» с указанием: это «очень важно»[765]. Для чего это было важно, стало ясно уже через несколько дней…
В.И. Ленин четко осознал, что в одиночку с Я.М. Свердловым и Л.Д. Троцким не совладать. Естественным союзником в борьбе с данным тандемом из лидеров ЦК для В.И. Ленина был И.В. Сталин. Взаимная неприязнь Троцкого и Сталина к моменту их «совместной» военной деятельности в 1918 г. продолжалась уже 15 лет. На личную антипатию Сталина и Троцкого накладывалась стойкая неприязнь «практиков» и «литераторов»-эмигрантов. Осенью 1917 – весной 1918 г. Троцкий и Сталин расходились во взглядах на ключевые вопросы политики партии – от вооруженного восстания до Бреста, от Бреста до Царицына, в котором Сталин подмял под себя руководство Северокавказского военного округа. Войну Свердлову, изрядно над ним поиздевавшись, Сталин, первый конфликт которого с будущим «председателем ЦК РКП» относится к далеким временам туруханской ссылки, объявил 12 сентября 1918 г.[766] Уже 19 сентября Ленин и Сталин декларировали создание нового властного тандема (который на деле сложился еще раньше), отправив совместную телеграмму войскам Царицынского фронта за подписями, во-первых, председателя СНК, во-вторых, наркома и «председателя Военно-революционного совета Южного фронта»[767].
Не позднее 20 сентября по распоряжению В.И. Ленина заведующий переговорной станцией Кремля обязывался вести переговоры по прямому проводу «только с разрешения председателя СНК»[768]. Служба связи всегда была важным рычагом в политической борьбе. Не случайно, в период подготовки Октябрьского переворота, как писали «Известия ВЦИК» в 1919 г., именно в руках Я.М. Свердлова были сосредоточены «все нити»[769], связывавшие партийный центр с провинцией. (Не случайно впоследствии И.В. Сталин добился того, чтобы определенная часть переписки большевистского ЦК велась исключительно фельдпочтой, которая полностью находилась в руках его доверенных лиц из карательно-репрессивного аппарата.) В данном контексте ленинское предписание 1918 г. сложно расценить иначе, как шаг к установлению слежки за товарищами по партии. Однако воспользоваться своим предписанием вождь мировой революции не смог.
21 сентября ЦК РКП(б) направил местным большевистским организациям циркулярное письмо о создании организационного аппарата для руководства партийной работой в деревне, способного охватить «самые глухие углы Советской России». Предполагалось, что комитеты бедноты станут «первичной ячейкой для создания более широких организаций». ЦК предлагал «добиться того, чтобы в каждой волости» имелся «достаточно надежный партийный товарищ, тесно связанный с ближайшим партийным центром (уездным, городским, губернским)» и руководящий работой на основе получаемых сверху директив. Местные организации РКП(б) должны были выделить большевиков для распределения по деревням и селам и установления «тесной» организационной связи с волостями[770]. Я.М. Свердлов разжигал развязанную им самим совместно с Л.Д. Троцким на заседании ВЦИК в мае 1918 г. Гражданскую войну в деревне, отстаивая наиболее радикальный вариант революции.
По воспоминаниям П.Д. Малькова, то ли в последних числах первой декады, то ли в первых числах второй декады сентября 1918 г. его вызвал Я.М. Свердлов. В кабинете уже находился «председатель Московского облисполкома»[771]. Надо думать, председатель Московского губернского исполкома Т.В. Сапронов, который был одним из руководителей фракции левых коммунистов и который на предстоящем VIII съезде РКП(б) (1919) станет одним из вождей группы демократического централизма. Я.М. Свердлов поручил им «вдвоем найти за городом приличный дом»[772], куда можно было бы временно поселить вождя мирового пролетариата, чтобы тот «мог как следует отдохнуть и окончательно окрепнуть»[773]. Свердлов предупредил, что об этом никто знать не должен: «Никому ничего не рассказывайте, действуйте только вдвоем и в курсе дела держите [одного] меня»[774].
П.Д. Мальков и Т.В. Сапронов приглядели имение бывшего московского градоначальника А.А. Рейнбота и, заручившись одобрением Я.М. Свердлова, привели его в порядок. По воспоминаниям Малькова, 24–25 сентября 1918 г. он отвез в Горки В.И. Ленина и Н.К. Крупскую; для охраны Ленина десяток латышей-чекистов с подчинением самому П.Д. Малькову выделил Ф.Э. Дзержинский[775].
Здесь стоит уточнить: в июле 1918 г. охрану В.И. Ленина вывели из подчинения Я.М. Свердлову и возложили на ВЧК[776], однако все поручения по организации лечения в Горках не сотрудникам Оперативного отделения при Президиуме ВЧК, а коменданту Кремля отдавал Свердлов. Таким образом, есть основания полагать, что воспоминания о роли Дзержинского в переезде Ленина в персональный санаторий представляют собой не более, чем вымысел, который давным-давно покойный ко времени публикации воспоминаний Малькова Дзержинский не мог опровергнуть.
Правда, Н.Л. Мещеряков оставил следующие воспоминания об ужесточении охраны вождя после покушения: «Владимир Ильич страшно не любил, когда по отношению к нему проявляли заботу: после покушения на Ленина в 1918 г. была установлена слежка агентов, которые следили за ним, чтобы предохранить его от нападения. Им приходилось от него буквально прятаться. Например, отправляется в Горках Ленин погулять; за ним отправляются чекисты, но им надо идти так, чтобы Ленин не видел их; если увидит, то пошлет назад. Когда Ленин жил в Кремле, он часто выходил гулять по Кремлю, причем к нему могли обращаться все, кто хотел. Обыкновенно красноармейцы обращались к нему по своим делам; он охотно вступал с ними в разговоры»[777].
В условиях ранения вождя мирового пролетариата Я.М. Свердлов и Л.Д. Троцкий попытались ликвидировать оппозицию в высшем военном руководстве, обязав Кобозева со товарищи считаться со мнением председателя РВСР и председателя ВЦИК как главы создавшего Совет органа. Для этого Л.Д. Троцкий разработал проект положения о РВСР[778] и, сообщив телеграммой из Саратова, для создания видимости согласования с основателем партии, В.И. Ленину 26 сентября 1918 г.[779], внес его во ВЦИК на утверждение.
30 сентября ВЦИК собрался в расширенном составе[780]. Судя по одному из документов Я.М. Свердлова, заседанию ВЦИК предшествовало совещание его Коммунистической фракции[781]. До предела накалив атмосферу обсуждением вопроса о международном рабочем движении, в результате которого ВЦИК выразил «твердую уверенность» в скорейшей победе революции в Болгарии, Я.М. Свердлов предоставил слово Л.Д. Троцкому и члену Президиума ВЦИК П.Г. Смидовичу – те выступили с докладом об общем военном положении.
Смидович, заседавший в поездном трибунале Троцкого, проникновенно говорил о том, как два месяца под Казанью на его глазах «из ничего» формировалась «цельная, стойкая армия»[782]. Далее Петр Гермогенович стал сгущать краски: «И когда мы слышим, как зверски была убита старуха мать [видного большевика А.Я.] Аросева, потому что она большевичка и имела связь с большевизмом, мы должны сказать себе, что мы неизбежно будем находиться в положении окруженных в борьбе на уничтожение, и наше революционное настроение должно расти, и процесс этот не должен останавливаться. Вот почему после взятия Симбирска, Казани, Саратова мы не должны успокаиваться. Самое серьезное
